Может, на мне так сказывается моё беременное состояние? Но мне самой уже жутко плохо, оттого что я вижу всё в тусклых тонах, что каждая трудность кажется мне огромным препятствием, а мелкая неудача, например такая, как подгоревший омлет — сдаётся мне уже целой бедой. Чуть что и меня душат слёзы, мне хочется утешения, но я всех от себя гоню. Один Дани стойко держится, но и тот от моего отчаянья уже, наверное, скоро заговорит. Возможно, это сыграло свою роль, а может, просто так совпало, и всплыли старые страхи, но теперь каждая ночь превращается для нас в кошмар. Они его мучают во сне, это же видение передаётся и мне. Дани просыпается с криком, весь в поту, и ещё долго после этого не может уснуть, прижимаясь ко мне и дрожа всем тельцем. Ему снится поистине настоящий ужас. Он снова и снова видит, как убивают его родную маму. Я вижу эту картину его же глазами — трое паритов забивают её ножами. Нельзя передать то, что пришлось вынести этому ребёнку!

На третьи сутки, после бессонных ночей я почти аморфная сомнамбула.

Я сама позвала Лесли в надежде, что он был там, и сможет нам помочь.

— Да уж, мне не понравился твой голос в трубке, а лицо нравится ещё меньше, — входя, говорит он. — Давай я прочту тебя, чтобы не тратить силы на объяснения, потому что, глядя на тебя, кажется, что их у тебя совсем нет.

Лесли прижимается ко мне губами, втягивая в себя немного моей слюны. Такой способ узнавания информации уже воспринимается мной, как вполне естественный процесс. Теперь он знает, что мы видим в кошмарах, и не нужно описывать в деталях, переживая это заново.

— После всего случившегося в Мелвуде — психика Дани травмирована, это не удивительно. Но ждать, когда ему станет легче нельзя, тем более так страдать в твоём состоянии. Может, твой отец избавит его от этого куска памяти? Поговори с ним. Иди прямо сейчас, не откладывай. Я заберу Дани, мы с Вандой побудем с ним до вечера. И ещё Вэл, разреши кому-то о тебе заботится, перестань упрямиться. Ты ведь не сможешь одна, и это пугает тебя больше всего. Я увидел, когда тебе снятся те же кошмары, ты тоже хочешь, чтобы тебя приласкали.

— Детка, так не годится, — встревожено качая головой, Дарен бросается навстречу дочери, заключая её в объятья, каждый раз для себя отмечая, как важна теперь для него его маленькая девочка, пусть она даже уже стала женщиной. Его отцовский инстинкт пытался выместить на ней всю его заботу за все пропущенные года.

— Папа, я думала это пройдёт, но мне всё хуже, — устало шепчет Валери, поднимая лицо к отцу. — Всё скверно. Я не могу полностью влиться в клан, я отвратительно себя веду как дочь и как друг, я плохая мать, я истеричка. А тут ещё эти кошмары. Я толком не спала несколько ночей. Дани с криком просыпается от одного и того же сна. Странно, что я тоже вижу его. Как убивают Кэсси, его мать. В этом кошмаре я даже чувствую запах крови, крики, её страдание. Папа, это просто невыносимо! Лесли посоветовал мне обратиться к тебе, к твоей способности. Ты можешь стереть это воспоминание из памяти Дани?

— Лезть в память, тем более ребёнка, очень опасно. Это настолько тонкая и сложно устроенная цепочка. Я не рискну. Его могут начать преследовать другие кошмары из пережитого, проблема скрыта в его душе, суть Дани невероятно изранена. Нужно набраться терпения и окружить его любовью. …А знаешь, что, — задумчиво трёт лоб Дерек, — я знаю, кто поможет тебе! Грант!

Плечи Валери сникли ещё больше, отстранившись от отца, она бессильно рухнула в кресло, закрывая глаза.

— Не нужно так на него реагировать. Я говорю о его второй способности — Грант может управлять фазами сна. Он может заблокировать ту, которая отвечает за сновидения, может заставить видеть нужные ему картинки. Проще говоря, Грант может подарить крепкий здоровый сон. Ты не знала? — улыбнулся Дарен, глядя с каким удивлением хлопает ресницами его Валери.

Прерывая их разговор, в комнату влетела взбудораженная и жизнерадостная Анна, у которой энергия сегодня била через край. Девушка несла перед собой целую охапку одежды.

— Привет, Вэл! — громко бросила она. — Папа, какое платье мне надеть, красное или белое? — обратилась она к Дарену, приученная каждый раз получать одобрение у главы семейства. — А может, этот костюм?

— Лучше белое, — особо не задумываясь, ответил он, и Анна тут же умчалась примерять выбранный наряд.

— Почему меня так раздражает, что она зовёт тебя «папой»? — пробормотала Вэл сонным голосом, снова утопая в кресле. — Что это с ней? Её, наконец, пригласили на свидание? Нужно было поздравить её с праздником. Бедный ухажёр, посоветуй ему купить бируши, она ведь кого угодно затараторит до смерти.

— Он знает. Этот бедный парень Грант. Кстати, он скоро будет, и ты как раз можешь поговорить с ним. Способность Гранта лучший выход для ребёнка. И если ты не хочешь обращаться к Гранту только из-за ваших личных отношений, подумай о Дани. И ещё, сегодня же найди возможность подпитаться энергией, у тебя истощение поля, скоро на стены лезть начнёшь.

Подъехав к дому, Грант стал ждать, не слезая с мотоцикла, будучи уверенным, что Анна слышала рёв двигателя. С тоской он уставился на неподвижные макушки деревьев, пытаясь разглядеть там хоть какой-то намёк на слабый ветерок. Лето выдалось чрезвычайно жарким, горячим воздухом было трудно дышать, и при такой температуре воздуха его собственная способность только добавляла ощущения, что ты лежишь на раскаленных поленьях.

Анна, наконец, дожала его своими бесконечными приставаниями, и у него от скуки мелькнула мысль попробовать с ней ещё разок, однажды у них это не получилось, хотя, сейчас, ожидая её у дома он уже был уверен — это дурацкая затея.

Но когда Грант увидел, что к нему вместо Анны направляется Валери — он судорожно сжал руль, ощутив, как быстро и бешено заколотилось его сердце. Он не ожидал её здесь увидеть, хотя не переставал думать о ней каждый день. В его жизни было две вещи, которыми он не мог управлять — это полная свобода и чувства к этой девушке. Если к зависимости от модуля он уже привык, то испытываемое им к Валери приносило ему настоящее мучение, от которого тоже не получалось убежать. Ничего он не желал настолько сильно, как быть с ней, но сломить упорство этой девушки по-хорошему у него не получалось. Валери отталкивала его каждый раз, и с каждым разом было больнее, потому что надежды становилось всё меньше, а действовать силой, как его брат по отношению к ней он не мог себе позволить. Несмотря на свою влюбленность, Грант жутко злился на себя и на Вэл, за то, что так неосмотрительно втрескался, поправ все свои принципы, даже не сообразив, когда это с ним произошло. Он окончательно понял, что не может жить без неё, только когда она удрала из города.

— Здравствуй, Грант! — как же он соскучился по её голосу! В груди уже привычно сладко защемило. Как бы ему хотелось сгрести её сейчас в охапку и целовать, пока она не начнёт задыхаться, а потом медленно и не спеша заняться с ней любовью, и делать так каждый день, потому что она никогда не сможет ему надоесть, потому что истинная страсть в пирокинетике загорается и тухнет лишь однажды. — Тебя можно поздравить, у тебя появилась девушка? — произнесла Вэл с лёгкой иронией, устало улыбнувшись. У него чуть не вырвалась грубость, но его остановил изнеможенный вид девушки.

— Ты только для этого вышла, чтобы меня поздравить?

— Нет, у меня к тебе просьба, — она доверительно положила свою руку поверх его. А этот её жест для Гранта значил, что она готова пожертвовать чем угодно, и что у него снова появился шанс. — Ситуация довела меня уже до крайнего отчаянья, так что я пришла к отцу просить его стереть Дани память. Но папа подсказал мне о твоей второй способности, я всё-таки узнала о ней через столько времени.

— Не так уж и много прошло, восемь месяцев, осталось только вернуть букет, — выдавил он невесёлую усмешку, всматриваясь в её лицо. — Значит у малыша либо бессонница, либо кошмары, если понадобилось повлиять на сны.