– Она мне пока не встречалась. А тебе?

– Я не знаю… – честно признался тот.

– Суровая правда. Вот будет обидно, если её реально нет.

– Да есть, наверное. Столько миллионов человек не может ошибаться, – сигнал входящего сообщения прервал философскую тему. Макс бегло глянул на подсвечивающийся экран. Несколько секунд раздумья и быстро набранное в ответ короткое предложение. – Я сегодня буду поздно. Отвезу тебя и нужно отлучиться по делу.

– К девушке? – ревниво насупилась Женя.

– Нет.

– И с тобой нельзя?

– Нет.

– Ладно, – согласно кивнула Козырь, хоть новость ей не понравилась. Не потому, что её не стали посвящать в подробности, а потому что чисто на интуитивном уровне она чувствовала, что дело нечисто. И заранее начинала беспокоиться. Как оказалось, не зря. Потому что вернулся Максим лишь часам к четырём утра. С разбитым лицом и содранными костяшками.

Вечеринка с размахиванием кулаков продолжалась.

Женя не спала. То ли день выдался насыщенным, то ли она реально чуяла неладное и переживала. Так что когда услышала шорох и лязганье ключей, выскочила в слабо освещённый настенным бра коридор, огороженный от гостиной стеллажом.

– Боже, кто тебя так… – невольно зажала рот рукой Козырь, с ужасом разглядывая его опухшее лицо и разбитые губы. Кровь смыли, а вот ссадины и назревающие гематомы светились светофором на недавно безупречном лице. – На тебя толпа в переулке напала?

– Нет, конечно, – отмахнулся Макс, скидывая кроссовки. – Ты почему не спишь?

– Потому что мой сожитель явился под утро, похожий на новогоднюю ёлку! – его рассержено схватили за руку, заставляя замереть и разглядеть получше. – Ты обрабатывал раны?

– Умылся.

– Дурак. Тут у тебя была где-то перекись, – Женя полетела в ванну, громыхая там несколько секунд и возвращаясь со всей скромной аптечкой, что нашлась в квартире. Зелёнкой, перекисью и пластырем. Как будто он поможет в данном случае. – А ну иди сядь.

– Успокойся.

– Сел быстро! – шикнули на него, грозно топнув ногой. С учётом того, что собеседница была снова одета в хорошо знакомую маечку и шортики, которые и шортиками то тяжело было назвать получилось не столько грозно, сколько мило. Но запал Максим оценил. Эта особа тоже умеет командовать. Не хуже его.

Решив не сопротивляться он покорно позволил себя отвести к разобранному дивану. Садиться оказалось неприятно, кажется, печени тоже досталось. Включилось частичное освещение торшера и на него уселись сверху так, что женская грудь оказалась возле его лица.

– О, такое лечение мне нравится, – Майер потянулся было к тонкой талии, но его сурово отлупили по рукам, не пожалев сбитые костяшки.

– А ну не шевелись, – одёрнули его и следующие несколько минут тщательно дезинфицировали ранки и разбитую кожу. Макс покорно терпел, с жадностью разглядывая прекрасное зрелище перед собой. Он уже чувствовал, как отзывается тело на полуголую красотку: с встрёпанными волосами, немного утомлённую, но от того ещё больше сексуальную.

– Это у тебя встал на меня или ты просто мазохист и любишь боль? – от Козырь не укрылось его возбуждение, она ведь так удачно сидела.

– Если только она дозирована.

– По морде твоей лупили явно не дозированно. Ты мне расскажешь, что произошло?

– Нет.

– Я надеюсь, это не Залецкий?

– Издеваешься? – презрительно скривились в ответ. – Конечно, нет.

– А кто тогда?

– Какая разница?

– Это несправедливо, – Женя невесело закрутила колпачок у почти опустевшей бутылочки. – Ты лезешь в мою жизнь, но в свою не пускаешь. Я совсем о тебе ничего не знаю.

– Спрашивай.

– Так спросила уже.

– Кроме этого.

– Такая тайна?

– Нет. Но так не объяснишь. Может, позже.

Может? Весьма туманно. Ну лучше так, чем вообще никак.

– Хорошо. Позже, так позже.

Максим благодарно моргнул, слегка задержав опущенные веки со светлыми ресницами. Только что его собеседница заработала дополнительный балл. За ненавязчивость.

– Ещё вопросы?

Козырь задумалась. Вопросов было много. Что ему нравится? Почему он не послал её и так заботится? Почему до сих пор один? Что за женский шампунь с розовой зубной щёткой лежат в ванной? Кому они принадлежат? Некой Нелли? Она не спала тогда в вечер матча, только дремала и слышала их с Никитой разговор.

Столько всего хотелось узнать и не хотелось знать одновременно, чтобы не разочароваться в том образе прекрасного принца, что она успела выстроить для себя. И сейчас, когда Женя чувствовала каждой клеточкой то, как сильно он её хотел; видела, как заворожённо на неё смотрел… А стоит ли тратить на вопросы время? Сейчас? Разве его потом у них не будет?

Вместо того чтобы что-то сказать, она молча стянула с себя майку. Макс сглотнул. Напрягся. Взгляд сконцентрировался, как на охоте, но смотрел не на обнажённое тело, а ей в глаза. Грудная клетка вздымалась всё медленнее. Дыхание стало горячее. Хорошая реакция. Ей нравилось вызывать у него такие эмоции.

– Это вопрос? – чуть хрипло уточнил Майер.

– Вопросы будут потом… – она склонилась к нему, и её кожу пронзило электрическим разрядом, когда привыкшие к физическим нагрузкам шершавые мужские руки легли на её грудь. Разбитые, но такие нежные губы провели дорожку по шее, от чего не удалось сдержать вздох предвкушения. И ещё один. И ещё… Чем собственнически хозяйничали по ней чужие ладони, тем горячее становились поцелуи, тем чаще они начали срываться в стоны.

Доведя до безумствующих мурашек выемку на ключице, губы поднялись выше, требовательно нашарив её. Очередной стон не заставил себя ждать. Запал раскалялся, поцелуи становились жёстче и глубже, нутро горело от перевозбуждения. С Максима стащили толстовку, оставляя отметины ногтями на крепкой и безумно сексуальной спине. Мало. Хотелось большего, но Козырь была осторожна – всё же его только что побили.

А вот Майер об этом, кажется, уже и позабыл. В какой-то момент её повалили на диван, накрыв собой. Запах пота, смешанного с остаточным дезодорантом сводил с ума. В чистом виде запах секса. Мощи, мужественности. Он кружил голову. Хотелось всего и сразу. Сделать ему приятное. Получить приятное самой…

Рокировка. Теперь Макс лежал на спине. Сильные рельефны мышцы (господи, спасибо за такого мужчину!) стали каменными когда, ласково коснувшись губами багровеющего синяка на рёбрах, Женя стала спускаться ниже. Звякнула бляшка ремня и последние детали одежды были скинуты на пол.

Оба сердца замерли, пропустив такт, а потом раздался новый стон. Теперь уже его. Мужские пальцы стиснули женские волосы: направляя, сдерживая, увлекая, предостерегая… Тело сводили судороги удовольствия. Ну а кто не любит минет? Особенно когда партнёрша знает, что делает. А Женя знала, что делает.

– Иди сюда, – понимая, что ещё немного и придётся заканчивать, поспешно притянул её к себе Макс. Нет, заканчивать не хотелось, хотелось продлить удовольствие.

Они снова поменялись местами. Её благодарно поцеловали в податливые мягкие губы, попутно оставляя дразнящие покрасневшие следы пальцев на точёной ножке: от щиколотки до бедра. Тоже своего рода автограф. – Я сейчас.

– Нет, – капризно обхватили его коленями. – Не пущу.

– Тогда пошли вместе, – подхватив её, словно она ничего не весила, Женю повлекли в ванну. В темноте, не прерывая дурманящих поцелуев, вслепую была нащупана упаковка презервативов и зачерпнуто несколько пакетиков удалось. Должно хватить, потому что на одном разе они не остановятся.

Недовольно заскрипел диван – это на него снова рухнули сплетённые тела. Скрипели надрывно пружины, стучали подлокотники, ставшие опорой, одновременно с вскриками раздавались звуки страсти, которые сложно было с чем-то спутать. Бедные соседи, простите. Тело под Максом извивалось, выгибалось и дрожало. Зубки Козырь впивались куда придётся, заглушая не стихающие стоны.

Фригидная? Это она фригидная? Каждое прикосновение Жени вызывало в нём всевозможные спектры импульсов, словно он был сплошной эрогенной зоной. Это не она фригидная. Это кто-то не умел обращаться с тем сокровищем, которое ему досталось. Максим не мог от неё оторваться. Но даже оторвавшись, после, когда они вышли покурить на балкон и перевести дух, не смог долго держаться.