– Катенька, милая, ведь это неокончательный приговор, – обняв ее, сказал мягко старый доктор. – Дорогая, ты так молода. Со временем все наладится.

Катя прижалась к белому халату доктора, она сейчас очень нуждалась в поддержке, а пятидесятивосьмилетний доктор, как никто подходил для того, чтобы плакаться в жилетку. На протяжении двух лет общения у них установились доверительные отношения. После первого выкидыша Игнат Семенович не дал ей скатиться в бездну отчаяния. Ее не поглотила депрессия только оттого, что он отнесся к ней, как к своей дочери. Бесконечные разговоры о том, что вся жизнь впереди, дали ей шанс поверить в лучшее в будущем. Но сейчас после третьего выкидыша она не знала, что делать. Чувство потерянности витало над ней. Душа терзалась от беспросветности. Она посмотрела на доктора своими темными глазами, ей так хотелось поверить его словам. Но теперь она потеряла веру не только в себя, но и в медицину. Сейчас ей хотелось стать наивной девочкой и думать, что все случившееся с ней было лишь кошмарным сном. Но яркий солнечный день, шумевший теплым ветром в кронах деревьев, говорил, что она не спит. Катя вздрогнула, глаза наполнились слезами.

Доктор понимающий, что она находится на грани срыва, сделал еще одну попытку успокоить ее.

– Катенька, поверь моим словам, ты можешь стать матерью…

Его оптимистичное высказывание было прервано мужем Кати, влетевшим в палату.

– Ну, все. Счета я оплатил. Можем ехать домой, – быстро проговорил он, окидывая взглядом доктора и жену, и на его лице мелькнуло раздражение из-за ее удрученного вида.

«Домой…. Где мой дом? Эта палата стала моим домом», – подумала Катя, украдкой вытирая слезу.

– Андрей, я хотел бы поговорить с тобой, пока Катя соберется, – сказал Сиверов, и не придавая значения его недовольству, вывел из палаты.

Войдя в свой кабинет, Сиверов не спеша, проговорил он:

– У меня к тебе очень серьезный разговор, присядь, – показал он на стул за столом.

Сам сел за стол и, взяв в руки карандаш, стал им выбивать дробь. Андрей в нетерпении, ожидавший разговора, приподнял в удивлении брови. Наконец собравшись с мыслями, Игнат Семенович обратился к нему:

– Мы с тобой знакомы не один год. Я лечил твою матушку, теперь вот жену, потому на правах старого друга, хочу сказать правду о состоянии Катерины. У нее сильно подорвано здоровье, но не только физически, но и морально. Три выкидыша подряд, и то, что это может повторяться при каждой последующей беременности, сильно подавляет ее…

– Что? Она не может рожать?! – подскочил он со стула с перекошенным от злости лицом. – Что Вы тут сидите, постукиваете карандашиком, как будто у вас не будет детей. Для чего я Вам платил деньги, чтобы через три года услышать этот приговор?

Не дожидаясь ответа, он выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Никого, не замечая, он несся по коридору больницы, отталкивая тех, кто попадался на его пути.

– У меня не будет детей!? – бормотал он в бешенстве про себя.

Подбежав к палате жены, он резко остановился.

– Ха! Это не у меня, а у нее не может быть детей, – злорадно подумал Андрей. К чему переживать за это, когда вокруг полно женщин. А то, что он способен на зачатие и может иметь полноценных детей, это для него никогда не было секретом. За его тридцатилетнюю жизнь, ему не раз приходилось решать неожиданно возникшие проблемы с беременностью подруг. «Во, черт, – со злостью подумал он, – когда не хотел, дети лезли, как тараканы со всех щелей, а когда нужно бьешься, как рыба об лед. Но ничего, за мной наследник не заржавеет».

В палату он вошел с убийственно спокойным видом, но, увидев, что жена не готова, вспылил:

– Собирайся живее, я буду ждать тебя в машине.

Заметив ее ошеломленный взгляд, он усмехнулся, и довольный собой и своим решением, вышел из палаты. Сиделка, помогавшая Кате собираться, застыла, глядя ему в след.

– Однако, Катенька, не повезло Вам с мужем, хоть он и красавчик, – фамильярно высказалась она.

Катя печально взглянула на нее и опустила глаза. Сиделка, поняв, что посыпала соль на открытую рану, стала бормотать извинения. Оглядывая напоследок палату, Катя услышала стук в дверь.

– Входите, – громко сказала сиделка.

На пороге появился доктор.

– Я провожу тебя, – сказал он Кате, и взял с кровати ее сумку.

Игнат Семенович не спеша, повел ее по коридору к лестнице. Спускаясь по ней, доктор сказал ей неожиданно.

– Ты сможешь выносить и родить ребенка только в том случае, если у отца твоего будущего ребенка тоже будет отрицательный резус.

Катя изумленно взглянула на доктора.

– Но Вы же знаете, что у Андрея положительный резус.

Сиверов улыбнулся мягко и лукаво.

– Девочка моя, а знаешь, что пути Господни неисповедимы. Ты мне очень нравишься. Да, я являюсь уже много лет другом семьи твоего мужа. Но я, как врач, должен тебе сказать эту правду.

Они остановились у двери на улицу. Сиверов поцеловал ее в лоб.

– Счастья, тебе девочка, береги себя и послушай старого доктора.

Выйдя на улицу, Катя обернулась и, печально улыбнувшись, махнула на прощание рукой ему, глядевшему через стекло ей вслед.

– Ты что не собираешься ехать домой? – раздался позади нее гневный голос мужа.

Медленно развернувшись, она увидела его сидящего в машине с раздраженным видом. Чтобы быть подальше от него, Катя села на заднее сиденье. Муж хмыкнул, и, включив зажигание, тронулся с места резким рывком.

Превышая дозволенную по городу скорость, Андрей несся по улицам, включив на полную громкость автомобильную магнитолу. Оглушенная музыкой и всем происшедшим с ней за последние дни, Катя молча ехала, уставившись отрешенным взглядом в окно автомобиля, и не замечала, что творится на улице. На шоссе, ведущем к их спальному району, Андрей резко затормозил. Катю бросило вперед, и она ударилась подбородком об спинку переднего сиденья, потом ее резко снова откинуло назад. Она, молча, схватилась за лицо и взглянула в окно. Дорога была перекрыта милицией. Андрей, спешивший избавиться от Кати, в бешенстве выскочил из машины, чтобы узнать в чем дело. Катя, потирая подбородок, смотрела в окно машины, и за кучкой стоящих людей, увидела покореженный автомобиль. Сотрудники «Скорой помощи» несли носилки с большим черным пластиковым пакетом. Судя по его очертаниям, в нем находилось тело. «Боже, – мысленно воскликнула Катя, – смертельный исход, – хотя сама недавно хотела покончить со своей бессмысленной, как ей казалось, жизнью".

Изолированная от внешнего шума грохотом музыки в машине, она не слышала, что кричат суетящиеся люди. Ее заинтересовал неожиданно светловолосый молодой мужчина, возвышавшийся среди толпы из-за высокого роста и держащий на руках девочку, крепко обнимавшую его за шею. Он спокойно стоял, взирая на все происходящее с отрешенным видом. Вернулся Андрей и молча уселся за руль. Его нежелание разговаривать не вызвало у Кати раздражения, ей самой сейчас каждое слово было бы в тягость. «У меня такое состояние, как будто я сама побывала в аварии», – горько усмехнулась Катя.

Только через полчаса поток машин двинулся с места. Громко звучащая музыка в машине ни на минуту не замолкла. Никто из них не произнес ни слова, понимая, что между ними все кончено.

Подъехав к дому, Андрей притормозил у дорожки, ведущей к калитке, и обернулся к ней.

– Дорогая, – с едкой усмешкой начал он, – ты наверно понимаешь, что я всегда мечтал иметь детей, но с тобой это невозможно.

Его наглость поразила Катю так, что у нее перехватило дыхание.

– Мерзавец, – тихо с придыханием проговорила она, глядя в его холеное лицо и чувствуя отвращение.

– Ну, зачем же так обзываться? С твоим образованием это для тебя не позволительно. Я не выгоняю тебя сию минуту из дома. Мы мирно разведемся, даже если ты не согласна. Твоя неспособность дать мне наследника, очень уважительная причина для этого, – цинично проговорил он.