— Мы забираем труп, — монотонным голосом объявил Чон.
— С чего бы это? — фыркнул Чимин, пиная камушек носком ботинка. — Знакомая, что ли?
— На территории борделя час назад был обнаружен труп законника с похожими приметами. Мы подозреваем, что это связано с синтетической кровью, — разжевывал ему Хосок. — А ты знаешь, что все наработки по этому делу и вампиры, — с ударением на последнее слово, — находятся у нас — во Дворе Порядка.
Были все-таки определенные минусы в закулисной войне. Например, нельзя было безнаказанно и прилюдно впиваться в горло своего недо-любовника из противоборствующего лагеря.
***
С момента разговора с Юнги прошло уже несколько дней, за которые И Со успела вернуться в дом Тэёна, запереться в комнате и создать вокруг себя искусственный вакуум. Так было проще — легче дышать, думать, засыпать. Она всё продолжала заваривать травы, шептать заклинания и держаться за темный камень, ныряя в чужое прошлое. Перед глазами на быстрой перемотке скользили картинки смеющегося Юнги, разозленной Йошико, клинка, разрезающего человеческую плоть, родителей, что баюкали её в колыбели, отца, превращающегося в пепел от чужой руки. Она смаковала каждый кадр. Протаскивала их через себя, цепляя на буксир собственных ран, а они выпускали шипы и оставляли за собой кровавый след — ни вылечить, ни забыть.
И стоило ей только открыть глаза, вытягивая себя из очередного липкого кошмара, что являлся чьим-то прошлым, как грудину сдавило щемящим чувством. Будто кто-то заливал в её сердце и легкие кипяток. На мягких тканях, словно грибы после дождя, пузырились волдыри. Дышать становилось невероятно трудно.
Пусть, она никогда не спрашивала его о прошлом, о бывших пассиях и о количестве смертей за спиной, но как он мог не сказать? У него столько было возможностей, удобных случаев, а он из раза в раз продолжал натягивать поводок на свой язык, будто И Со собиралась ему его откусить.
Пусть, она никогда не интересовалась событиями, которые привели к тому, что её родителей убили, довольствуясь минимальной информацией, но как он мог не сказать? Почему в голову, которая предугадывала шаги врагов раньше самих врагов, не пришла мысль, что стоит о таком рассказать?
Пусть, она никогда не спрашивала и не интересовалась, но как он смог не сказать?
Из вороха мыслей И Со выдернул стук в дверь. Она сморгнула остатки сна, огляделась вокруг, находя себя с сигаретой меж сухих губ и в пижаме с единорогом напротив раскрытого окна.
— Входи, — язык во рту едва ворочался, перемешивая послевкусие выпитого накануне вина и выкуренной сигареты — мерзко.
Тэн был уже при полном параде и разглядывал ведьму с некоторой жалостью: растрепанная, с почти трёхуровневыми мешками под глазами и стеклянным взглядом вскользь. Не находить привычную колючку И Со было всё труднее с каждым днем, и она это замечала во взгляде друга, но продолжала игнорировать.
— Пора? — в горле пересохло, в пальцах обозначился спящий до этого момента тремор.
— Пора.
Время на боль истекло.
Вернувшись в дом к Тэёну, И Со объявила, что запирается на четыре дня, в течение которых просила не беспокоить, не говорить с ней о делах, не таскать её на вылазки и прочие важные дела. Она ставила на паузу хотя бы свою жизнь, раз мир не могла.
И если Тэён отреагировал на это лишь фырканьем «я от тебя такого не ожидал», а Юта коротким кивком, то Тэн не сдавался. Ходил к ней каждый день, с ложечки кормил, иногда сторожил, чтобы она не покалечилась, иногда помогал умываться. Он тактично обходил острые углы-темы, но продолжал докладывать общую обстановку, аргументируя простым и безапелляционным «когда ты вернешься, то должна быть в курсе».
Даже сейчас, пока И Со была в душе, Читтапон достал одежду из шкафа и разложил на кровати. Помог ей скрыть все синяки и последствия «времени боли» на лице, хотя о том, что такое консилер и с чем его едят узнал лишь полгода назад. Уже в самом конце, когда все манипуляции были закончены, девушка схватила вампира за запястье и притянула к себе, заключая его в замок объятий, чтобы подтянуться на цыпочках и шепнуть в самое ухо:
— Спасибо тебе, Тэн-а.
— Не торопись, — хмыкнул Читтапон. — Придержи благодарность, возможно через пару часов ты захочешь её забрать.
И Со, продолжая улыбаться, кивнула ему в ответ и вышла из комнаты, приступая к экстренной сборке себя по кусочкам. Времени было катастрофически мало, а в гостиной её уже ожидала толпа, готовая воевать с ней же самой, потому что каждое их действие — в её интересах. А она, конечно, ничего не понимает.
Ну да, ну да.
***
У И Со на лице застыла маска готовой ко всему решительности, и только находящиеся в комнате люди, которые знали ведьму чуть дольше пяти минут, знали, что маска её ничто иное, как папье-маше. Причем слепленное на скорую руку и максимально небрежно. Юнги невольно дернул руку вперед, в желании схватить, обнять, убаюкать со словами «всё будет хорошо», но он сразу же осекся, натолкнувшись на колючий взгляд. Легкие схлопнулись с тихим звуком — нельзя. Больше такого он себе не мог позволить.
— И Со, — с максимальной деликатностью нарушил тишину Хосок, пока ведьма оглядывала собравшихся. — Зачем ты…
— Где твое уважение, Хосок-ши? — ровным голосом прилетело магу, что тот от неожиданности скрипнул зубами и вжался в спинку кресла. И Со явно не была настроена вести светские разговоры, единственное, на что она была настроена, — быть Принцессой Двора Порядка.
— Я скажу обо всем, когда посчитаю нужным, — всё тем же монотонным голосом выговаривала И Со, пока Юнги внутри покрывался коркой льда. — А сейчас хочу посмотреть в глаза каждому, кто решил, что имеет право врать мне и прикрываться своими благими намерениями.
— Мы, — раздалось из угла Чимина, — И Со, мы думали, что…
— Так будет лучше? Правильнее? Безопаснее? — она насмешливо загибала пальцы, а Юнги внутри загибал сам себя. — Ты, Чимин, смотрел мне в глаза и молчал, когда Йоши передавала привет. Ты интересовался моими делами, пока она нападала на меня и моих подчиненных, потому что решил, что раз мы семья, то я прощу всё?
В комнате повисла оглушающая тишина, которая длилась ровно секунду. Взгляд ведьмы скользнул обратно к Хосоку.
— А ты? Ты ведь растил меня, воспитывал, всегда в мою голову вдалбливал простую истину: «рано или поздно всё тайное становится явным». Ты ведь говорил, что между родными не должно быть секретов. Я тебе доверила самое важное, а ты мало того, что отодвинул меня от дел, так ещё и поддерживал вранье своего напарника.
И Со не пожалела слов ни для кого, прошлась по каждому: Чонгук, Тэён, Юта, Читтапон и даже Джехён. Юнги казалось, что у него внутри птеродактили крыльями царапали внутренности, пока она медленно подбиралась к нему.
— А теперь к делу, — звонкий хлопок ладоней, заставил его встрепенуться. Лицо исказилось гримасой растерянности и обиды: он не достоин даже её брани? Теперь всё будет именно так?
— Поскольку ваш план держать меня в стороне не принес никаких существенных плодов, можно даже сказать, что только ухудшил ситуацию. Теперь будем действовать по моему плану, — ведьма выдернула сигарету из пачки и закурила, со вкусом затягиваясь. — Во-первых, я хочу, чтобы Юнги передал Амакуни Чонгуку, а тот в свою очередь взял с собой Джехёна и отправился вместе с клинком куда-нибудь максимально далеко. Так далеко, чтобы никто из нас не знал. Вы сможете вернуться, когда буря стихнет, и мы с вами свяжемся. Во-вторых, я собираюсь овладеть Гань Цзяном, — по гостиной пронеслись протяжные и громкие вздохи протеста.
И Со же продолжала сидеть с каменным лицом, затягиваясь сигаретой. Юнги, который внимательно следил за ведьмой, игнорируя разматывающиеся внутри него обиду и злость, вдруг понял: она не пришла спрашивать совета или делиться планами — И Со уже всё решила. Она пришла отдать приказ, а выполнять его или нет, помогать ей или нет — их решение. Ведь, в конце концов, её упрямости хватит, чтобы всё самой сделать.
