Дверь камеры скрипнула, впуская желтый свет из коридора и мага. И Со не сразу смогла разглядеть его лицо, но когда увидела, то к позвонкам пиявкой прилип страх. Она ведь провела ритуал, согласно всем инструкциям, почему тогда сон был не про будущее Мун Тэиля? Пиявка ужаса с причмокивающим звуком поглотила позвонок: «Потому что будущее Мун Тэиля тесно связано с Чон Хосоком».
Стоило только Чону-старшему обхватить пальцами виски ведьмы, как металлическая дверь снова скрипнула и впустила названных гостей. Всё произошло слишком быстро: вспышки заклинаний, наэлектризованный магией воздух комнаты, бордовая кровь, лизнувшая пальцы И Со. Чужие хрипы боли, гулкие звуки падающих тел. Тэиль, сцепивший пальцы на шее Хосока, с которого капала кровь, и звериный взгляд.
— Мне очень жаль, Хосок-ши, но ты должен умереть, — у Муна сбитое дыхание и взгляд в пустоту, ровно в то место, где сейчас стояла И Со. Он будто видел её, предупреждал, намекал, что она всё ещё могла исправить.
И Со замерла, онемела вся от ужаса, не смея даже дышать. Только смотрела с широко распахнутыми глазами. Тэиль лязгнул зубами и прошептал заклинание, голова Хосока, взорвалась будто пиньята с конфети, только вместо разноцветных бумажек — мозги и кровь.
***
И Со стучала зубами, боясь пошевелиться и спугнуть реальность, будто именно она и была сном, а не та окровавленная картинка, которую девушка видела пятью минутами ранее. Она могла умирать сама хоть сотню раз, но смотреть даже на теоретическую смерть близкого человека, который вырастил тебя, — нестерпимо.
Она кое-как собрала себя в кучу, закурила сигарету и набрала номер единственного человека, который был в силах не превратить её кошмар в реальность.
— Юнги, — с дымом выдохнула ведьма, когда услышала своё имя на том конце телефона.
— Что случилось? — голос у него в миг стал напряженным и тяжелым — он всё понял, почувствовал её, а у неё в груди тиски калёным железом сдавливали грудину.
И Со судорожно хваталась за мысли, стараясь найти хоть какое-то логичное объяснение тому, что собиралась озвучить, но мозг впал в шоковое состояние. На нём высеченным образом так и лежало обезглавленное тело Хосока.
— Прикажи Хосоку не ездить сегодня к Йошико, а также заставь охрану не оказывать активного сопротивления тем, кто за ней придёт.
— О чем ты? — торопливая растерянность стучала ей в ухо из динамика. — И Со, что происходит? Тебе кто-то угрожает? Объясни мне всё, пожалуйста. Я не понимаю тебя.
И её вдруг такой беспричинной злостью прошибло, что сигарета от глубокой затяжки обуглилась до середины. Густой комок никотина толкнулся вниз, затапливая ядовитым гневом легкие. Пиявка из сна, что питалась страхом, вдруг с такой же жадностью всосала её злость, но легче не стало. Наоборот.
— Ты не расслышал? Я сказала: отзови Хосока и прикажи остальным не лезть на рожон, пусть они заберут её, — отчеканила каждое слово И Со. — Ты действительно хочешь ослушаться Принцессу?
— И Со…
— Я говорю — ты выполняешь. Так оно должно работать, я не права? — агрессия придавала сил и отрезвляла рассудок. — Я хочу, чтобы они знали — мы знаем о них всё. Пусть они заберут её, потому что я им позволила это сделать, а не потому что они вырезали моих людей и моего члена семьи.
— Я всё равно не понимаю.
— А тебе и не надо, — зарычала И Со, обрывая Юнги. — Я тебя не спрашиваю, я приказываю тебе. Не выполнишь моего приказа, и я буду вынуждена применить силу по отношению к тебе.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — ядовитое обращение и глухие гудки медленно и со вкусом разъедали И Со, но она ради своей семьи была готова вынести эту пытку ещё множество раз.
***
У Чимина скулы начинало сводить от одного только взгляда Хосока в стиле «в рот я имел все твои претензии», а претензий у него было много, что впору удивляться, как только Чон не уставал-то разбираться с ними со всеми. Перевертыша достаточно продолжительное время подкидывало от всей этой ситуации с Юнги и И Со, в которой Хосок с неадекватной преданностью поддерживал первого. В то время как Чимин был вынужден рвать себя изнутри, лишь бы не сорваться к девушке и не пожалеть её. До зуда на кончиках пальцев хотелось разгладить все её острые углы, чтобы больше не страдала, не металась раненной птицей. Неужели он один видел, каких усилий ей стоило держать этот псевдо-стальной каркас терпеливости?
— Я так больше не могу, — дернул головой Чимин, смахивая отросшую челку. — Надо рассказать И Со, если не всё, то хотя бы часть.
— Не начинай, — цокнул тут же Хосок.
— Да почему? Бедная девчонка, уже даже сбежала из города, потому что её то убить хотят, то чувствами её подтереться пытаются, — вместо того, чтобы наматывать на кулак поводок сдержанности, Чимин разматывал его широким движением рук. — Ты её растил, неужто совсем не жалко? Видно же, что её выдержка на одном хлипком «надо» только и держится. Сколько осталось времени до того, как у неё крыша окончательно съедет, и мы получим второго Намджуна или она вообще сломается?!
— И что ты предлагаешь? — Чон вскипел, подрываясь с места и сжимая кулаки. — Хочешь ей всё рассказать? Вперед, только за последствия тоже будешь отвечать именно ты. И я сейчас даже не о Юнги говорю, а о том, что произойдет с И Со. Ты понимаешь, что это может только доломать её?
— Потому что надо было раньше ей всё рассказать, а не тянуть резину! — зарычал перевертыш, клацая зубами у самого лица мага. — Но вы же, блять, решили поиграть в защитников, смотрите теперь, к чему это привело. Клянусь, если с ней хоть что-то случится из-за Гань Цзяна или Йоши — я лично перекушу и твою глотку, и глотку Юнги. Не посмотрю, что с одним сплю, а другой сильнее меня в несколько раз.
— Зубы спрячь, псина, — фыркнул зло Хосок. — Мне сейчас только твоих угроз и не хватало.
— Я может и псина, Хоби-я, — и к его лицу приклеилась до приторности сладкая улыбка, та самая, которая расползалась только когда он был очень зол. — Но собаки хотя бы преданы своим хозяевам, а ты… сам додумаешься, кто ты. В противном случае, мне жаль тебя.
Пак схватил куртку и пулей вылетел из дома законника, на ходу закуривая сигарету. Он и сам не понял, с чего вдруг завелся: то ли с озадаченного и хмурого лица Хосока, то ли потому что слова эти давно уже варились в нем и начинали выкипать, оседая ржавой накипью на стенках сознания. Чимин смог выдохнуть с шумом только когда машину припарковал у чужого дома, на крыльце которого его ждала И Со. Совсем легко дышать стало, когда он сгреб девушку в своих объятиях, не замечая чужой напряженности.
— Ты чего вдруг приехал? — спросила И Со, когда они уже отцепились друг от друга и закурили, оставаясь на том же крыльце.
— Услышал, что ты тут реабилитацию проходишь, и решил, что мне тоже надо, — хмыкнул Пак, затягиваясь сигаретой. — Осточертело всё, надо было сменить картинку, хоть на минуту.
— И как? Легче стало?
— Чуть-чуть, — честно ответил перевертыш. — Не прям чтобы попустило, но хотя бы дышать можно.
— Везёт тебе, — усмехнулась И Со, только вот у Чимина привычного тепла улыбка не вызвала, только горечь на языке появилась, и явно причина крылась не в табаке. — Отвезёшь меня домой?
— К Тэёну?
И Со сжалась вся, заворачиваясь в кожаную куртку, и замолчала. Она не пыталась спрятаться, наоборот давала себя прочитать полностью. И Чимин читал всё, начиная от полной растерянности и заканчивая тотальной печалью, которая бывала у тех людей, что дом свой найти не могли, не потому что его нет, а потому что доступ к нему потеряли.
— Нет, — замотала головой ведьма, шаркая по половицам подошвой ботинка. — Отвези меня к Юнги, надо с ним поговорить, а потом я к себе уеду. У меня ещё сутки свободы есть.
— Когда он уже тебя отпустит, — злым шепотом вырвалось из Чимина. — Как же бесит это.
— Не злись, Чимин-а, — улыбнулась вдруг И Со, — так или иначе, но в каком-то извращенном смысле Тэён заботится обо мне, держа рядом с собой. В этом и ему выгоды вагон целый приезжает, но и я свою тележку тоже отхватываю.
