Чонгук шарил руками по карманам с целью найти и достать пачку сигарет. Раза с третьего получилось удачно пройтись пальцем по зажигалке, затянуться коротко и выдохнуть. Никотиновая лапа не сжимала смертельной хваткой патологически увечное сердце инкуба, вместо этого раздражение сминалось в комок с острыми и неровными краями, словно лист из плотной бумаги.
— Расслабься, я тебя не съем, — хмыкнул довольно Джехён, растягивая губы в кривую линию.
— Плевать мне на тебя, — мгновенно откликнулся Чонгук, снова затягиваясь сигаретой. — Я за И Со беспокоюсь.
— А смысл? Это ведь не первое её рандеву в Тень, а с Тэёном всяко безопаснее будет, чем одной.
— Мы об одном и том же Тэёне говорим? О том самом Тэёне, который её при любом удобном случае пытался либо убить, либо загнать в угол шантажом?
— Не знаю, что он тут творил, пока нас не было, — спокойно ответил вампир, убирая руки в карманы штанов. — Я знаю, что сейчас он даже через чур ею дорожит, носится с ней, как с писаной торбой.
— Будь оно так, разве он позволил бы ей приехать сюда и подвергнуть себя опасности?
— Она сама захотела этого, почему он должен был отказывать?
— Потому что это опасно, безрассудно и вообще…
— Послушай, Чонгук, — устало вздохнул Джехён, потирая пальцами переносицу, — уж не знаю, как оно у тебя заведено, но Тэён привык уважать чужие желания, доверять человеку и верить в его способности, помогая и при этом оставаясь на расстоянии, позади, чтобы в случае провала вовремя подхватить и предотвратить падение.
— Тогда он должен был позволить мне пойти с ними! — Чонгук закипал, игнорируя появляющиеся пузыри на поверхности воды под крышкой кастрюли с биркой «самообладание». — Черт возьми, это у меня тут меч, способный убить любую тварь.
— И ты им не овладел ещё даже на четверть, — сказал, как отрезал. — Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если Кусанаги подчинит тебя себе? Хочешь, чтобы там рядом с трупами тварей лежал труп твоей драгоценной И Со? Или хочешь, чтобы после этой прогулки по Тени она любовалась тем, как у тебя крыша подтекает? Ты вообще слушал, что я тебе говорил?
Было в его словах что-то неуловимо настоящее, какая-то воспаленная до болезненной красноты забота. О нем так чаще всего Хосок переживал или И Со, когда Чонгук вляпывался в очередную перепалку с хаоситами. Не будь Джехён Джехёном-вампиром, то инкуб решил, что тот так пытается проявлять родственную озабоченность.
— В таком случае, хорош трепаться, — зарычал, сквозь сцепленные зубы, Чонгук и отправил окурок под ноги в сухой и скрипучий песок. Он завел руку за спину и дернул рукоять меча, освобождая лезвие. — Просто покажи мне, как его подчинить.
— Я уж подумал, что не попросишь.
И снова в его словах что-то неуловимо настоящее и с примесью почти отеческой заботы. О нем так беспокоился только Хосок-хён, и не будь Джехён Джехёном-вампиром, то Чонгук решил бы, что тот так о нем беспокоится. А потом у него на губах появилась та самая довольная и лукавая улыбка, а в глазах огонек и Чонгук в очередной убедился — заботой тут и не пахло. Никогда.
***
Ранним утром, стоя на крыльце особняка, в котором остановился Тэён и его вампирский выводок, Юнги не мог перестать думать, что у Юты чувства юмора очень тупое. Он, словно весь окаменел снаружи и промерз внутри, смотрел на вампира немигающим взглядом и только короткой очередью фыркал как-то немного истерично.
— Куда, говоришь, они поехали?
— На остров, что недалеко от Йосу, — с равнодушным спокойствием отвечал ему Накамота. — Говорю же, мы смогли узнать, где находится Гань Цзян, и И Со не захотела ждать утра — они уехали ночью.
Юнги даже не думал о том, как они смогли узнать местонахождения меча. Единственное, что его сейчас волновало, — это то, что все они дружно ехали в ловушку, которую он собственноручно расставил почти восемьсот лет назад. Он тогда был неумелым мальчишкой, который почти что поклонялся отцу и считал за правду всё, что тот ему говорил, и подумать даже не мог, что ставил силки, в которые вот-вот угодит единственная, кого он полюбил.
Вот это, блять, ирония судьбы.
Юнги сорвался с места слишком резко, на ходу цепляя зубами сигаретный фильтр из пачки, пока другой рукой отбивал сообщение Хосоку: «Мы в жопе, уехал вытаскивать нас оттуда». Машина словно вступила в сговор со временем и предательски медленно ползла к дому, несмотря на цифры на спидометре, которые перевалили за добрые двести двадцать. счет шел если не на часы, то на минуты точно.
Ему было нужно добраться до дома, воспользоваться телепортирующим артефактом и оказаться на острове, чтобы после вытащить И Со из Тени и запечатать её, оставив внутри чертов клинок.
— Блять, блять, блять, — шипел Юнги, долбя ладонью по кожаной оплётке руля.
А ведь всего-то стоило разок ослушаться отца, поддаться инстинктам, которые ещё тогда кричали ему: «запечатай меч в Тени, чтобы даже шансов до него добраться не было». Сделай он сразу так и не пришлось бы сейчас рвать себя наизнанку, чтобы спасти её. Однажды он уже допустил, чтобы она провалилась в Тень на непозволительно долгое время, если он и сейчас проворонит момент, то последствия у этого инфернального сафари будут необратимыми.
Ему стоило больших усилий не разнести квартиру во время поисков нужного артефакта. Ещё больше усилий потребовалось на заклинание, потому что пальцы предательски дрожали, а язык заплетался, не желая складывать буквы в связные слова. К десяти утра он все-таки оказался на песчаном пляже, жадно глотая ртом соленый воздух.
Казалось, что картинка мира вся была испещрена помехами, расползаясь и съезжая куда-то в сторону, словно ртуть перекатывалась на плоскости, то собираясь в одну большую лужицу, то распадаясь на тысячу шариков. Юнги облизнул пересохшие губы и шагнул вперед, туда, где маячили два слишком активно движущихся силуэта. Он успел закурить и сделать несколько затяжек, когда подошел к ним и смог отчетливо разглядеть Джехён — не удивительно — и, мать его, блять, за ногу, Чон Чонгука.
— Какого хера? — зашипел слишком резко Юнги, не замечая ни клинка в руках младшего, ни ступора на лицах.
— Хён?! — чонгуковское удивление выпало на песок. — Ты как… что ты… здесь делаешь?
— Это я, блять, у тебя хочу спросить. К черту, — махнул рукой нетерпеливо маг и развернулся к вампиру, — сколько они уже там?
У него не было ни времени, ни желания выяснять почему и зачем Чонгук спутался с вампирами и сопровождал И Со на её самоубийственную прогулочку, не сказав об этом никому. Единственное, что сейчас его волновало, — это время и как мало его осталось до катастрофы. Джехён с понимающим молчанием не выказывал сопротивления, он лишь глянул на часы и выдохнул:
— Четыре часа.
— Сука! — рявкнул Юнги, срываясь в глубь леса.
Четыре часа в Тени это примерно, как четыре месяца в пыточной камере наедине с Хосоком, который сейчас со звериным рвением пробирался в голову к Йошико. Если даже не складывать их с предыдущим её заходом туда, то положение у них было хуже некуда. И Со с вероятностью в девяносто девять процентов притащит с собой какой-нибудь подарок, если выживет, конечно. Когда он был уже в паре метров от разрыва в Тени, послышался характерный хлопок и гулкий звук падающих тел, что придало дополнительного ускорения и без того взвинченному до предела Юнги.
***
Знакомая горечь чужого невидимого присутствия прокатилась по пищеводу И Со, застряла в глотке и ухнула вниз, туда, где фантомной болью наливалось сердце. Стоило им только шагнуть в нутро, как лес резко сменился коридорами облепленными цветастыми точками. На перекрестке фонило взвесью гама, шума и гормонов — тихушное тисканье потных ладошек слышалось из темных углов. Она прикрыла глаза, под веками закипало капиллярно-красным.
И Со просачивалась сквозь гомон, фырканье и шушуканье мыслящим сквозняком, обхватив запястье Тэёна кольцами из тонких пальцев. Под другой ладонью хрусткая штукатурка, трещинки, бугры, сколы на углах — указатели для незрячих. Сомнительной ценности информация, заключенная не в текст и символы, а в перепады температур или фактуру стен, щекотало подушечки пальцев подсыхающей краской с потёкшей каплей, цепляло впадинами царапин. Десакрализация домовских тайн — о да, она узнала этот дом и коридоры, несмотря на всю разруху. Это был её дом.
