Он снова играл, неприятно задевая болезненные точки. Она хотела сделать больно Юнги, потому что он сделал больно ей. Она совсем по-ребячески хотела ему отомстить, но она точно не хотела целовать кого-то, тем более насмешливого, приторного до судорог Ли Тэёна.

— Боже, ты такой смешной в своей самоуверенности, — фыркнула И Со, отворачиваясь от его лица. Она бы и рада была уже давно встать с этой кровати и закончить очевидно бессмысленный разговор, но будто вросла в помятые простыни и твердый матрас.

Тэён неожиданно приблизился к ней, обжигая дыханием губы и заставляя развернуться к нему, его руки приземлились по разные стороны от неё, заключая в ловушку. Он смотрел своими разноцветными глазами на её губы, пока И Со чувствовала, как очередная волна злости поднималась и грозилась захватить её с головой.

— Отойди, — сквозь зубы прошипела ведьма. — Иначе я за себя не ручаюсь.

— Чего ты боишься? — улыбка приклеилась к его губам. — Я ничего не сделаю, пока ты не попросишь сама.

— Я никогда ни о чем тебя больше не попрошу.

— Кстати, — он выпрямился, будто нарочно цепляя носом её щеку, — ты должна мне желание.

«А себе новую нервную систему, железную выдержку и иммунитет против тебя», — подумала девушка, осознавая, что теперь он всегда будет подводить её к темной границе, цепляясь за её слова, как за вызов.

***

Юнги отчаянно боролся с желанием врезать Тэёну и раскрошить его с помощью заклинания на мелкие кусочки, но трезвый рассудок подсказывал, что ещё было очень рано. Сначала ему надо было выжать из него максимум выгоды, на которую только был способен вампир.

Юнги устало потер веки пальцами и затянулся, натягивая края панамы обратно на самые глаза. Что ни говори, а в ней ему все-таки было удобнее, привычнее и будто бы полноценнее. Так он хотя бы мог скрыть свои глаза от окружающего мира — читать: от неё — чтобы никто точно не смог увидеть его озлобленной решительности, его внутренней темноты, которая дремала в нем много сотен лет.

— Идём? — немного нетерпеливо высказался Тэён.

— Торопишься куда-то? — «Например, целовать мою любимую женщину», — ядовитая мысль так и осталась рыбьей костью в гортани, планомерно продавливая мягкую ткань. Когда-нибудь точно рванет, но не сейчас. Ещё было слишком рано. Может быть, минут через пятнадцать?

— И Со скоро вернется, а Юта с Теном точно долго не смогут заговаривать ей зубы, — вампир потупив взгляд вниз, пытался скрыть свою улыбку, но Юнги чувствовал. Не видел сквозь плотную ткань панамы, но чувствовал нутром, как тот самодовольно улыбается. — Она точно будет допрашивать меня.

— И?

— Я ей не вру, — гордо отрезал Тэён.

Юнги было много чего ему ответить, но рыбная кость всё ещё дырявила гортань, препятствую любым его словам. Или это был стыд? Ведь он ей много раз врал, почти всегда недоговаривал, постоянно скрывал, стараясь укрыть плотным одеялом незнания от гнилого и черного мира, чтобы в итоге лишить себя возможности вот также гордо ответить — «Я тоже ей никогда не врал». Врал. Мин фыркнул, бросая сигаретный бычок мимо урны, и зашел внутрь отеля, зная, что за ним следуют.

Они молча добрались до нужного номера, точно зная, что все необходимые действующие лица уже внутри — Хосок ещё десять минут назад отбил Юнги смс-ку. Дверь распахнулась сразу, их встречало улыбающееся лицо Ким Тэхёна.

— А мы вас уже и не ждали, — вкрадчивым голос протянул Принц Двора Хаоса.

— Вам же хуже тогда, — буркнул равнодушно Юнги, разворачивая стул спинкой к себе и усаживаясь на него.

Он поднес пачку с сигаретами к лицу и зубами потянул за фильтр, вытаскивая одну. Щелчок зажигалкой, сладкая затяжка и единственная мысль в голове — «Надо бы сократить количество выкуренных сигарет за день». Когда-нибудь. Например, когда он сможет врезать Тэёну и раскрошить его заклинанием на мелкие осколки.

У Намджуна был максимально растерянный вид, когда принялся разглядывать добавившихся гостей в его номере. Кажется, в «Искупление» за сотню лет ещё не было столько важных персон за раз, да ещё и сконцентрированных в одном номере. Желай им кто-нибудь смерти, то это был самый удачный момент — один точный удар и все мертвы. Принц Двора Хаоса, главы Инквизиторов обоих Двор — Пак Чимин и Чон Хосок, правая рука Принца — Ким Сокджин, правая рука Принцессы и первый вампир — Ли Тэён, Великий Независимый Инквизитор — Мин Юнги, бывший Принц Двора Порядка — Ким Намджун. Выбирай любого — последствия будут необратимыми.

— У нас тут фестиваль какой-то проходит или групповой тренинг «Возлюби ближнего своего»? — фыркнул Намджун, правда, шутку никто не оценил.

— А он забавный, — прищурился довольно Тэён, отмечая никому не нужный факт в своей любимой манере.

— Жалкий, — заключил Чимин, но уголки губ подрагивающие вверху выдавали его радость от того, в каком состоянии он мог лицезреть бывшего врага.

— Ну же, Чимин-а, — ласково позвал своего любимого пса Тэхён, — он, конечно, бывший Принц, но уважение всё равно проявлять надо.

— А я и проявляю, — равнодушно пожал плечами перевертыш, разглядывая довольную реакцию своего Принца.

— Полагаю, все закончили упражняться в остроумии, — с плохо скрываемой злобой произнес Хосок, обращаясь больше к Чимину, чем ко всем остальным. Чона ощутимо крыло каждый раз, когда он наблюдал за общением Пака и Тэхёна, в нем будто бы просыпалось нечто темное, ещё не оформившиеся до конца, но отдаленно напоминающее то, что уже давно проснулась в Юнги, и имя этому было — гнев. — Юнги, скажешь сам или мне?

— Сам, — выдыхая тонкую струйку дыма, ответил маг. Он вытянул руку из кармана, задерживая её в воздухе, раскрытой ладонью. Тэён считал его знак, фыркнул слегка недовольно, отчего на лице Юнги появилась кривая ухмылка, но вампир все-таки вложил плотно набитый конверт ему в руку.

— Начнем-с, — Мин толкнулся языком в щеку и зацепил зубами сигаретный фильтр, чтобы было удобнее ковырять в конверте. — Восьмое апреля, Гонконг, некая кофейня, Ким Намджун и Ли Минхён дружески распивают латте, — он кидает несколько снимков к ногам инкуба. — Четырнадцатое апреля, Катманду, бар, Ким Намджун и Накамото Юта распивают очередные напитки, где господин Ким получает вместе с серьезным предупреждением «не соваться к И Со» порцию вампирской крови, — очередная пачка фотографий полетела на ковровое покрытие, а Юнги лениво оборачивается за спину к Тэёну. — Вы были в Катманду?

— Ага, встречались с твоим другом Гильемом, который нас и предупредил о Намджуне и о том, что И Со отравили в одной из забегаловок, где мы обедали.

— О как, — скривился до тошноты Юнги, делая затяжку. — Удачная поездка в Катманду, правда, Намджуна?

— Я не травил её, — недовольно зашипел инкуб, едва не сорвавшись с места, но все-таки вовремя опомнившись. Кому здесь действительно было дело травил он её или нет? Они просто удачно складывали свои карты.

Юнги разбрасывался снимками, перечисляя места его пребывания, зачитывая имена людей, с которыми он пересекался. Тыкал носом в его собственные неудачи, мол, смотри: мы всё знали, просто позволяли тебе подышать еще немного, но у нас не безграничное терпение.

Терпение у Юнги действительно не безграничное, оно лопнуло ровно в тот момент, когда Тэён сунул ему этот самый конверт в руки со словами «Надо с ним что-то сделать или он сделает что-то с И Со».

— А вот это самое интересное, — зашипел довольно Юнги, бросая несколько свежих фотографий, где он в отеле с Сокджином. — Ким Намджун и Ким Сокджин обсуждают план убийства Принцессы Двора Порядка…

— Нам не запрещено видеться, — возмутился Сокджин, который всё это время не отсвечивал в своем углу. Будь здесь И Со, Юнги был уверен в этом, она бы обязательно заметила своего бывшего начальника и отметила его очередной колкостью в стиле: «Даже на собственные похороны напялил Армани, не жмет нигде?». — Мы просто встретились, в конце концов, мы вместе прораб…

Юнги молча заткнул Джину рот заклинанием, плавно потушил сигарету о хрустальную пепельницу, что стояла на столике рядом и развернулся к Киму: