— В идеале мне бы получить вампира в свое распоряжение, чтобы попытаться воссоздать кровь, — вкрадчивым голосом произнёс Мун, внимательно следя за реакцией начальства.

— Узнаю, что можно с этим сделать, — коротко кивнул Хосок, когда дверь его кабинета раскрылась, впуская мага в черной панаме.

Юнги целенаправленно двинулся в сторону дивана, чтобы расположиться на нем и скрестить ноги на журнальном столике. Он шумно и со вкусом затянулся сигаретой, которая всё это время была зажата меж тонких пальцев, и, наконец, заметил, что его друг был в кабинете не один.

— О, Тэиль, и ты тут? — клубы дыма вырывались из ноздрей, а губы кривились в усмешке. Что-то неуловимое надломилось внутри Юнги, и это могли почувствовать все присутствующие в комнате, потому что и Тэиля, и Хосока вдруг одолел страх.

Никогда ранее: ни при работе в Теневом Дворе, ни при коротких стычках во время слежки — Тэиль не ощущал ничего подобного в маге. Он всегда излучал холодное спокойствие замешанное на решительности и твердости, сейчас к этому добавилось что-то устрашающее. Такое ощущение часто исходило от людей, которые сожгли все мосты за собой, а зная о всей ситуации, Мун мог предположить, что И Со была последним мостом для Юнги.

— Да, — наконец ответил ему Тэиль, чуть улыбаясь, — но я уже ухожу. Всего доброго.

***

И Со настойчиво тарабанила в дверь комнаты Ли Тэёна, оставив всё своё терпение и лучшие манеры ещё в своей комнате. Он избегал разговора с ней, а она не то чтобы злилась, но всё-таки — какого черта? Злость копилась в ней, зрела, наливалась буйным цветом и выгорала с каждым новом стуком костяшек о деревянную поверхность. Она боялась признаться самой себе, что внутри неё гнило что-то очень важное ещё со вчерашнего дня, а ей требовалось куда-то выбросить эту самую гниль и Тэён был лучшим сосудом для этого. Так или иначе, но именно он запустил этот странный процесс.

Когда в комнате так и не раздалось никаких звуков, девушка смачно пнула преграду, оставляя на выкрашенной в постельный цвет двери черный след подошвы. Она крутанулась вокруг своей оси и сдалась, произнося заклинание и открывая тем самым замок. В спальне было пусто, лишь смятая постель и звуки воды, доносящиеся из ванной комнаты, намекали на чье-то присутствие. Ведьма села на край кровати, ожидая хозяина комнаты, и уперлась взглядом в замысловатый узор на ковре.

— Ты же в курсе, что в нормальном обществе принято стучать в дверь? — насмешливый голос Тэёна заставил девушку поднять голову и застыть. Вампир был по пояс голым, на бедрах висело махровое полотенце, а по рельефному торсу стекали капли воды. Мокрые розоватые волосы лезли прядями в разноцветные глаза, пока те с интересом разглядывали девушку.

Она вдруг почувствовала, как во рту пересохло, а все заготовленные слова так и застряли спутанным клубком недосказанностей на языке.

— А ты в курсе, что в нормальном обществе принято надевать футболку? — передразнила его И Со, борясь с собственным смущением, которого и быть-то не должно, но почему тогда губы неприятно зажгло?

— Во-первых, я был в душе и не слышал тебя, — ложь, и оба это знали, потому что вампирский слух настолько чуток, что Тэён мог легко сказать ей, что сейчас происходило в кофейне через две улицы. — Во-вторых, я не знал, что ты сама вошла, — снова вранье, всё он знал и прекрасно слышал, просто хотел подразнить её.

Ведьма лишь фыркнула и отвернулась, доставая из кармана пачку сигарет, она зубами поддела одну прямо из упаковки и подкурила, выдыхая:

— Оденься.

Она ждала, что он сделает это традиционно быстро с помощью своей скорости, но Тэён снова и снова дразнил её. Размеренными движениями открывал шкаф, лениво тянул с полок одежду и ещё медленнее шагал к ванне. И Со нутром чуяла его издевку, закипая от этого только больше. Она позволила себе фыркнуть и закатить глаза, когда дверь за ним закрылась.

И кем он только себя возомнил? Он решил, что если она доверила ему один свой секрет, то теперь он может воровать её поцелуи и щеголять перед ней в одном полотенце? Он настолько самоуверен, что считает, будто она на это купится?

— Твою мать, — зашипела И Со, дергаясь и подпрыгивая на кровати, когда перед её лицом оказался Тэён. Он улыбнулся краешками губ и затянулся её сигаретой, которую она занесла для новой затяжки. Его щека проехалась по её губами, а кончик языка лизнул подушечки пальцев.

Внутри всё сжалось и напряглось, пока мурашки захватывали позвонок за позвонком. Нервные окончания пульсировали от чужих едва ощутимых прикосновений. Ей хотелось не то убежать ванну и тереть себя щеткой, пока она всю кожу с себя не сотрет, не то задержаться в этом моменте подольше. И Со отворачивалась от собственных чувств, старалась не ловить их за хвост, чтобы не пришлось разбирать и сталкиваться с ужасающими выводами.

Этого попросту не могло с ней случиться. Он ей не нравился. Он всегда только использовал её для своей собственной игры. Он никогда и никого не любил, разве что свою семью. Он никогда не говорил ей правду, только выдавал её порционно. Ресторан «Правда у Ли Тэёна» работал с пятницы по понедельник с двенадцати дня до последнего посетителя, без перерыва на обед.

Нет — она дернула головой, смахивая с себя наваждение — никогда и ни за что.

— Чего ты хотела, чаги? — она не заметила, как он уже отошёл от неё на безопасное расстояние и закурил свою сигарету.

И Со затянулась, но во рту комом встал никотин, она вдруг поняла, что не вытерла чуть влажные от его языка пальцы. Нет, в ванну к щетке с мылом ей все-таки хотелось больше, а значит, всё было в порядке. Только Тэён смотрел на неё как-то слишком довольно.

— Чего? — недовольно сощурила веки девушка.

— Ты покраснела.

— А ты поцеловал меня. Будем разбрасываться очевидными фактами или все-таки поговорим? — ей захотелось накрыться одеялом с головой, чтобы он прекратил её так разглядывать. — Зачем ты это сделал?

— Ты сама этого хотела.

— Не правда.

— Правда, И Со, — он наклонился, чтобы смотреть ей в глаза. — Ты сама сказала, что хочешь, чтобы Юнги стало также больно, как и тебе. Я нашел самый быстрый, в той ситуации, способ исполнить твое желание.

— Ты мог бы ничего не делать, — рыкнула девушка.

— Но я не хотел.

— Почему?

— А почему ты сейчас покраснела?

— Прекрати, — она была готова взмолиться о помощи, эта головоломка утомляла. Он играл с ней, дразнил и деформировал под свои удобства, а она упустила момент, когда позволила ему это делать с собой.

— Почему ты так злишься на меня? — в голосе не было ни капли удивления или желания защититься, он нападал. Собирался разнести всю её оборону на клочки, чтобы, наконец, вонзиться в мягкое нутро, которое она так старательно прятала от него на протяжении шести месяцев. — Я исполнил твое желание. Просто забудь о поцелуе, с кем не бывает?

С ней.

У И Со много было ничего незначащих поцелуев, но они никогда не заставляли её себя чувствовать так. Губы жгло и резало, стоило только вспомнить о прикосновении чужих, а внутри всё стягивало и мялось, будто кто-то комкал натянутый пергамент.

Она много раз целовалась то в пьяном бреду, то в желание забыть и ощутить человеческое тепло, то просто для развлечения, но никогда после ей не было так. В голове то и дело возникало воспоминание поцелуя, как пальцы давили на её затылок, как чужой язык жадно изучал и запоминал, как он сминал её и делился своими чувствами.

Она много раз целовалась, но её никогда не накрывало от ничего незначащего поцелуя.

— Зачем тогда бегаешь от меня со вчерашнего вечера? — попыталась защититься И Со, снова затягиваясь сигаретой. На бумажном фильтре ещё остался металлический привкус Тэёна. Как же хотелось в ванну, чтобы воткнуть себе в рот зубную щетку и чистить-чистить-чистить. Смывать без остатка чужой вкус.

— А ты бы хотела, чтобы пришел к тебе, и мы повторили бы наш поцелуй, — он не спрашивал и не предполагал, он читал те её желания, которые она судорожно прятала ото всех. — У меня были дела, и я не думал, что ты так серьезно к этому отнесешься. В конце концов, ты сама этого хотела.