Но тут Максик потерял равновесие и свалился прямо в пепельницу, а когда поднялся, то был весь чумазый и то и дело чихал.

Йокус осторожно взял его двумя пальцами, выудил из пепельницы и кое-как отряхнул.

– Запомни, Максик, – произнёс профессор. – Кто не курит, тому не место в пепельнице.

В приёмной перед кабинетом комиссара стояли две деревянные скамьи. На одной из них сидел лысый Отто, а на другой – Бернгард. По обе руки от каждого разместились охранники в форме.

– Осточертело уже тут сидеть, – прорычал Отто. – Ждём, как у зубного.

– Только не вздумай разевать пасть! – прошипел Бернгард. – Ты не у врача.

– Тихо! – рявкнул один охранник.

– Помалкивайте тут! – прикрикнул второй.

– Слыхал? – хмыкнул Бернгард. – Прикуси язык!

– Тебя это тоже касается! – гаркнул третий охранник. – Ни слова больше!

– Ладно, – согласился Бернгард.

– Ладно, – повторил Отто, с опаской поглядывая на Бернгарда.

И оба стали молча ждать, когда их позовут.

Первым вызвали Бернгарда. Он уселся напротив комиссара Штейнбайса, закинул ногу на ногу и быстро огляделся. Казалось, ему совершенно не было дела до Максика, который устроился в открытой пачке сигарет. Скользнув ледяным взглядом по уродливой обстановке, Бернгард изрёк:

– Ну и красотища…

Эрих Шустрик захихикал. Но комиссару было не до смеха. Он слишком устал.

– Шутки в сторону! – прикрикнул он на Бернгарда. – Итак, вы со своим сообщником похитили из берлинской гостиницы несовершеннолетнего артиста Макса Пихельштейнера, держали его взаперти в пустующем доме и собирались увезти за границу.

– Позвольте кое-что уточнить, – сказал Бернгард. – Несовершеннолетнего артиста Макса Пихельштейнера похитил я один, без помощи Отто, переодевшись официантом. А то, что мы якобы собирались увезти его за границу, ещё надо доказать.

– Значит, у вас не было планов переправить его в Южную Америку?

– Ещё чего! Везти с собой это маленькое орущее чудовище! – Бернгард поморщился – Да ещё в Южную Америку! С какой это стати? Да и где она, эта Америка? Я видел её только в школьном атласе по географии.

Тут Максик вскочил и принялся грозить ему кулаком.

– Враньё! – крикнул он. – Вы собирались везти меня к Лопесу!

– К какому ещё Лопесу? – Бернгард изобразил удивление. – Понятия не имею, кто это.

– Тогда зачем вы вообще его выкрали? – спросил Штейнбайс.

– О, это длинная история.

– А вы перескажите её покороче.

– Понимаете, у меня навязчивая идея, – начал Бернгард. – Это с самого детства. Стóит мне увидеть пустую спичечную коробку, как я немедленно засовываю внутрь какую-то живность и кладу коробку в брючный карман. Кого только я не ловил! Майского жука, шмеля, бабочку, муху, навозного жука… Они там жужжат и бьются в коробочке, а та – у меня в кармане. Я прямо обожал эти ощущения. С тех пор как я прочёл в газете о Маленьком Человеке, он не давал мне покоя.

– Но я не навозный жук! – возмутился Максик.

– Навязчивые идеи – это болезнь, – вздохнул Бернгард.

– Нужно зашить ему все карманы, – предложил Эрих.

Полицейский комиссар нажал на кнопку звонка.

– Большое спасибо за вашу навязчивую идею, господин… А кстати, как вас зовут? Точнее, как вас звали в те времена, когда вы ещё стряхивали с деревьев майских жуков?

– Видите ли, господин комиссар, я бы очень хотел вам помочь, – проговорил Бернгард. – Но совсем позабыл, когда и где я родился. С тех пор столько лет прошло.

Тут в комнату вошёл один из охранников, которые сторожили Отто и Бернгарда.

– Увести его! – распорядился Штейнбайс. – И привести второго.

Лысый Отто устроился на том же стуле, где только что сидел Бернгард, и осоловелыми глазами уставился на стол.

– Привет! – крикнул Максик.

– С такими, как ты, не разговариваю, – проворчал Отто. – Я носился с тобой, как родная мать, и чем ты мне отплатил? Липовые колики! А я, дурень, помчался в аптеку! Эх, никому верить нельзя. – Он печально покачал лысой головой. – Куда катится этот мир, если даже дети такие веролобные!

– Вероломные, – поправил его Шустрик.

Отто махнул рукой.

– Это всё одно – что в лоб, что по лбу. Я добрейшей души человек, а он мне такую свинью подложил. Пусть он и коротышка, а поступать так подло.

– Мне кажется, для похитителя детей вы слишком нескромны, – тихо сказал Йокус и сделал едва уловимое движение вперёд.

– А я вообще больше рта не раскрою, – пообещал Отто. – Я ведь не у зубного.

– И очень зря, – сказал комиссар.

Он извлёк из левого ящика стола бутылку водки и стакан, поставил оба предмета на письменный стол и так улыбнулся, словно Отто был его любимым племянником.

– Вы не похищали Маленького Человека, – сказал Штейнбайс. – Это дело рук вашего сообщника Бернгарда. Но вас можно обвинить в пособничестве, а это тяжкое преступление. Впрочем, пособничество – понятие растяжимое.

Всё это время лысый Отто как загипнотизированный смотрел на пустой стакан и бутылку.

– Суд решит, насколько строго вас наказывать.

Господин Штейнбайс налил полстакана и со словами «Ваше здоровье!» придвинул его к Отто. Тот схватил стакан и, прежде чем остальные сосчитали до трёх, осушил его. Отто прихрюкнул от удовольствия, поставил стакан на стол, набрал побольше воздуха и произнёс:

– Ну, валяйте ваши вопросы.

– Пока вы сторожили Маленького Человека, вы наговорили ему кучу всего. В том числе о некоем сеньоре Лопесе. Якобы это самый богатый в мире человек, который живёт в секретной крепости где-то между Сантьяго и Вальпараисо, коллекционирует картины и балерин, и его охраняет сотня стрелков. И что два года назад вы с Бернгардом украли для него цыганку в Лиссабоне и теперь она каждый день ему гадает на картах. А что вы ещё о нём знаете? Кто ему помогает? Он сам приказал украсть Маленького Человека? Где и когда это было? Или передал приказ через кого-то? Тогда через кого же?

Отто пялился на бутылку, облизывался и молчал.

– Услуга за услугу, – предложил комиссар. – Вы поможете мне, а я – вам.

Он снова налил полстакана и снова придвинул его к Отто.

На этот раз Отто не торопился. Он пил маленькими глоточками и то и дело встряхивался, как будто хотел лучше протолкнуть водку внутрь.

– В жизни не слыхал такой небывальщины! – сказал он наконец. – Просто уши вянут это слушать.

Все удивлённо смотрели на Отто.

– Но он сам это говорил! – закричал Максик, отчаянно жестикулируя.

– Глупости, – буркнул Отто. – Такой, как ты, соврёт – недорого возьмёт. Какую басню сочинил – просто диву даёшься!

– Я не вру! – завопил Максик. – Это свинство!

Профессор Йокус фон Покус нервно теребил свои элегантные усы.

– Обычно я не драчлив, – сказал он. – Но сейчас у меня руки чешутся.

И он медленно поднялся со стула.

– Браво! – крикнул Шустрик. – Отчебучьте его хорошенько!

Щёки у школьника стали ярко-красные.

Тут полицейский комиссар с такой силой треснул кулаком по столу, что Максик сам собою подпрыгнул на месте.

– Тишина! – рявкнул Штейнбайс.

Он убрал бутылку в ящик стола и снова позвонил.

– Последний вопрос, – бросил он Отто. – Если никакого Лопеса нет, то зачем ты, баранья башка, то есть башковитая лысина, то есть лысая башка, вообще украл мальчика?

Отто сделал большие глаза.

– Вы сами не знаете, что несёте, – сказал он. – Сперва говорите, что я тут ни при чём, а это всё Бернгард. И вдруг спрашиваете, зачем я это сделал. Чёрта с два, я только пособник, а пособничество – ужасно растяжимая штука. Спросите-ка лучше Бернгарда!