Люси встала как вкопанная, внезапно испытав приступ тревоги.

– Сделай глубокий вдох! – велела Оливия.

Люси расслабилась и вдохнула полной грудью.

– Что чувствуешь?

– Ну… вообще-то, ничего, – соврала Люси из вежливости. Запах кошачьей мочи с такой силой шибал в нос, что у нее заслезились глаза.

– Это аромат настоящего Капри! La vera Italia! Настоящая Италия! – торжественно объявила Оливия, прежде чем двинуться дальше.

Пройдя по невероятно узкому переулку, они спустились по каменным ступеням и оказались перед крохотной скромной лавкой, выглядевшей так, будто ее высекли в скале много веков назад.

– Да Костанцо – мой любимый производитель сандалий.

Люси вошла в магазин и почувствовала себя так, словно ее перенесли в пещеру Аладдина. Тысячи кожаных шнуров, пряжек и украшений с камнями всех мыслимых расцветок были развешены вдоль стен магазина, а на полу и на полках расставлены самые стильные сандалии, какие только видела Люси.

Оливия защебетала на итальянском:

– Привет, Антонио! Привет, Альвина! Как дела? – Затем она перешла на английский: – Это моя подруга Люси из Нью-Йорка. Поведайте ей, какой мастхэв в этом сезоне. – Оливия обратилась к Люси: – Антонио вручную изготавливает сандалии уже несколько десятков лет. Лавку открыл его отец Костанцо, и ему довелось прикасаться к ногам таких знаменитостей, как Джеки Кеннеди, Софи Лорен и Кларк Гейбл. Ты только подумай!

– Ух ты… – протянула Люси.

Она попыталась вообразить одну из легендарных икон стиля в этом тесном помещении, но не могла отмахнуться от мысли, что бедному Костанцо приходилось каждый день иметь дело с тысячами и тысячами потных, вонючих ног.

– В этом году все носят кожу цвета розового золота, – сказал Антонио.

Он поднялся с табурета, на котором каждый день сидел, отшивая обувь, и протянул Люси сандалии с двумя простыми шнурками из блестящей кожи – они обхватывали большой палец ноги и оборачивались вокруг щиколотки.

– Примерьте это. Почувствуйте, какая мягкая кожа, – сказала жена Антонио Альвина с теплой улыбкой.

Люси надела сандалии и была поражена, насколько они удобны.

– Шикарные! Сексуальные! Ничего лишнего! Антонио, ты Дональд Джадд[31] среди обувщиков! Можно надеть их на пляж, а прямо оттуда отправиться на вечеринку с коктейлями! – воскликнула Оливия и попросила: – Антонио, я тоже хочу пару, пожалуйста. Но можно мне на черной кожаной подошве?

– Конечно, – закивал Антонио.

Оливия внезапно заметила на противоположной стороне улицы мужчину с нафабренными усами и в белом льняном пиджаке. Усач держал большой зонтик для гольфа над пожилой женщиной, закутанной в расшитый драгоценными камнями платок. В нескольких шагах позади этой пары вышагивали двое охранников в темных костюмах и солнцезащитных очках.

– О, это Мордехай! Мне нужно поговорить с ним о завтрашней экскурсии! – Оливия выскочила из магазина, прежде чем Люси успела открыть рот.

Люси не спеша примеряла обувь в разных стилях, болтала с Альвиной о Нью-Йорке и позволила Антонио снять мерки со своей ноги. В конце концов она выбрала две пары сандалий: одну – цвета розового золота, выполненную в эффектном стиле а-ля гладиатор, с кожаной шнуровкой до икр, вторую – с классической Т-образной планкой из бледно-розовой замши и двумя замшевыми кисточками в тон. Антонио изготовит сандалии по меркам Люси, чтобы они пришлись точно впору, и заказ доставят в отель. Вдобавок она приобрела коричневые кожаные шлепанцы для своего брата Фредди и пару сандалий с леопардовым принтом для матери.

Прошло полчаса, а Оливия не возвращалась. Решив больше не ждать, Люси расплатилась и вышла на виа Рома. Часы показывали половину пятого, и улица кишела туристами, которые метались туда-сюда как оглашенные, делая покупки в последнюю минуту, а затем вскакивали в автобусы или спешили к фуникулеру, чтобы спуститься с горы и успеть на последние сегодняшние рейсы.

Около полусотни японцев маршировали по улочке, отважно пытаясь держать строй позади своего турлидера, поднимавшего над головой палку с желтой резиновой уткой на конце. Люси несколько минут терпела уличную толчею, а потом нырнула в винтажную ювелирную лавочку, чтобы перевести дух.

Она слегка обиделась на бросившую ее Оливию и задавалась вопросом, легко ли сможет найти обратную дорогу к отелю по задворкам. Толпа поредела, и Люси удалось без происшествий добраться до площади, где она заняла последний свободный столик в «Гран кафе». Люси с удовольствием уселась, положила сумку с покупками на плетеный стул рядом с собой и стала изучать меню в кожаном переплете.

Седовласый официант в элегантном белом пиджаке подошел к столу и сказал с поклоном:

– Коннитива!

Люси в замешательстве смотрела на него несколько секунд, а потом сообразила, что он поздоровался по-японски.

– Э… Ни хао ма? – поменял тактику он.

– Мне очень жаль, но я не говорю по-китайски, – сказала она с нарочито выраженным американским акцентом.

– А, американка! Легкотня! Дайте угадаю! Диетическую колу со льдом?

Люси выдавила из себя улыбку:

– Вообще-то, я хотела граниту аль лимоне![32]

– Лимонная гранита! Идеальный выбор для такой жарищи, – весело отозвался официант.

Солнце зависло над вершиной горы и било прямо в глаза, поэтому Люси надела солнцезащитные очки. В коротком белом платье-рубашке «Эрдем» с миленькими кружевными рукавчиками в духе Брессона и в темных очках Люси почему-то почувствовала себя очень взрослой, настоящей европейкой. Во время путешествий по Европе она просто обожала сидеть в уличных кафе, наблюдая за окружающим миром. Когда они приезжали в Париж, Люси тащила маму и Фредди посидеть на открытом воздухе в «Ла Палетт», ее любимом кафе в квартале Сен-Жермен. Жаль, что сейчас их не было рядом…

Люси украдкой рассматривала посетителей. Ей нравилось придумывать истории об окружающих. Слева от нее сидела молодая привлекательная итальянская пара, томно глядя друг другу в глаза. Возможно, это их медовый месяц? Справа расположились двое элегантных мужчин: американец с русыми волосами, одетый в темно-синий пиджак и футболку в синюю полоску, разговаривал с азиатским парнем с бородкой и в круглых солнцезащитных очках в стиле ретро 1930-х годов. Они выглядели так, будто работали в индустрии моды и приехали по делам. Люси услышала, как азиатский парень сказал: «Нужно не забыть заказать сандалии для Александры и Джеки». Уж не потому ли он вспомнил об этом, что заметил ее сумку для покупок от Костанцо? Позади две женщины среднего возраста курили и о чем-то напряженно переговаривались на немецком, а огромный дог тихонько сидел у их ног. Старые семейные разборки между сестрами?

Через несколько минут официант вернулся и поставил на стол широкую стеклянную чашку с горкой подтаявшей лимонной граниты; край чашки был украшен тонким ломтиком дыни. Люси восхищенно улыбнулась, глядя на десерт. Она вспомнила десерты в «Серендипити», которыми лакомилась в детстве, хотя здесь подача была куда более элегантной.

Люси сидела и с удовольствием потягивала граниту через соломинку. Гранита была восхитительно ледяной, а свежевыжатый лимонный сок казался освежающе терпким. Девушка размышляла, стоит ли прямо сейчас откусить кусочек дыни или дождаться того момента, когда гранита закончится, и тут краем глаза увидела, как высокий седой старик вышел на площадь, слегка покачнулся, наткнулся на стол, за которым сидела итальянская пара, и упал. Итальянец вскочил со стула и помог старику подняться на ноги. Тот постоял буквально секунду, сделал шаг вперед, а затем снова рухнул, задев головой десерт Люси. Стеклянная чашка разбилась, и брызги лимонной граниты обдали девушку.

Ей показалось, что она прикована к стулу и не в силах пошевелиться. Казалось, время остановилось. Никто ничего не предпринимал. Итальянская пара беспомощно уставилась на старика, немки сидели неподвижно, официанты застыли как статуи. Вокруг них с десяток гламурных людей замерли за столиками, разинув рот. Люси услышала, как американец рядом с ней сказал: «Я думаю, он умирает». Затем где-то позади нее женщина с британским акцентом воскликнула: «Нужно что-то сделать!»