– Что надо? – отвечаю грубее, чем хотел, и ухоженная брюнетка на миг тушуется, но быстро берет себя в руки и приклеивает на лицо вежливую улыбку.

– Там китайцы в последний момент отменили визит.

– И что? – морщусь я.

– Завтра у нас только званый ужин. Утро свободно, и можно никуда не спешить…

Ее голос становится ниже, и она делает плавный шаг вперед. Только идиот не понял бы намека.

– И на что мне сдался званый ужин? Если китайцы отменили визит, их не будет с утра, их не будет на ужине, все лондонские вопросы уже решены, какого хрена ты ко мне приперлась без билетов в Россию?

– Но я… – окончательно теряется она, и карие глаза все же вспыхивают злостью.

– Билеты, Виолетта!

Она поджимает губы и начинает что-то тыкать на экране смартфона.

– Есть рейс через четыре часа или…

– «Или» не интересует. – Я с мрачным удовольствием выкидываю окурок на идеальный газон за окном и захлопываю створку окна. – Собирайся, меня задрал этот город с говнястой погодой.

– Но плохая погода бывает и у нас.

– Сейчас у нас хорошая погода, – парирую я и выразительно смотрю на нее.

Виолетта спохватывается и убегает паковать вещи. И мне совершенно не жаль, что я сорвал все ее планы на сегодняшний вечер. Наверное, я действительно странный, но не считаю великим счастьем затащить в постель очередную бабу. Мне тридцать семь, и кроме механического секса, я хочу еще чего-то. Хорошо бы самому определиться, чего именно.

Какое счастье – я сегодня буду спать в своей кровати! Пусть не всю ночь, но хотя бы вторую ее половину и утро. Меня действительно утомила эта командировка.

Я привычно закидываю в чемодан вещи, и уже через полчаса мы с надутой Виолеттой усаживаемся в такси. Меня всегда поражает это женское качество. Она что, всерьез считает, будто мне не насрать на обиженное выражение ее хорошенького личика и демонстративное молчание? Милая, если я даже не трахнул тебя за неделю активных призывов, то меня явно не впечатлит демонстрация обидок. Это значит, мне просто насрать. А если мужику насрать, то его в принципе ничем не прошибешь. Я – яркое тому подтверждение. Мне насрать на девяносто девять процентов окружающих меня людей и происходящих вокруг вещей. Именно поэтому все поражаются моему контролю. Очень просто не выходить из себя, если тебе глубоко фиолетово. Нет никакой хваленой выдержки, есть просто здоровый (а может, и не очень) пофигизм.

В самолете Виолетта продолжает многозначительно молчать и лишь иногда косится на меня, проверяя реакцию. Убедившись, что фокус со мной не прошел, она возвращает улыбки и услужливость. Обсуждает итоги поездки, прощупывает почву на следующую неделю, заводит разговор об офисных делах, еще не подозревая, что будет работать не только на другом этаже, но и вовсе в другом здании.

Когда я прилетаю в Москву, Ник не берет трубку. Глеб и Лика проводят отпуск на море, и звонить им бесполезно. Да и не стал бы я беспокоить брата, у которого жена на шестом месяце беременности. Водитель в отгуле до понедельника, такси я ненавижу, зато сонно отзывается Макс, правда, соглашается отвезти меня исключительно в Верещагино. Он, видите ли, все равно туда собирался с утра. Я хотел ехать домой, не видел Ника уже сто лет, но Макс радует новостью. Ник на даче, да еще и с друзьями.

Желание увидеться трансформируется в желание выписать люлей и легкую обиду. Значит, вчера мелкий звонил не потому, что соскучился, а потому, что нужно было убедиться, что меня не окажется на выходные в Верещагино. А фиг тебе. Устрою сюрприз! Поместье большое, места всем хватит, а внезапно выросший сыночка будет неловко чувствовать себя под пристальным надзором отца.

Мстительно улыбаюсь, забираю чемодан и отправляюсь к выходу, проигнорировав предложение Виолетты меня подбросить. До свидания, кукла, ты меня достала.

Усадьба великолепна. Мы прогуливаемся по тенистым аллеям к конюшням и спа-комплексу с большим бассейном – именно тут Ник предлагает провести день, и мы единодушно соглашаемся. На улице жарко, и идея окунуться в прохладную воду бассейна вызывает восторг.

Я даже не замечаю, как начинаю счастливо улыбаться и дурачиться с Машкой, бегая от нее по тропинкам и непроизвольно прячась от сумасшедшей подружки за Ником. Парень пару раз ловит меня за талию, но я выворачиваюсь. Здесь чистый воздух, сосны и полное ощущение счастья! Как же хорошо, что Машка уговорила меня на эту поездку!

Дальше Ник показывает великолепный и светлый зал с роялем, отреставрированный женой его другого дяди – Глеба. А потом мы идем в сам дом. По мне, это не дом, а целый дворец в стиле восемнадцатого века. Правда, только снаружи. Внутри – современная и безликая обстановка. Не хочу признаваться себе, что меня это немного разочаровывает. Разрушает ощущение сказки, которое возникло на улице.

Но в доме все равно клево. Высокие потолки, шикарный холл, кухня-столовая, где, со слов Ника, не готовят ничего серьезного, только пьют кофе. Для приготовления пищи используется другая, куда Эмилия Львовна не пускает никого. Здесь же – уютная гостиная с диванчиками, огромным телевизором и низким журнальным столиком.

Дом огромный. Тут действительно можно разместить не только нашу компанию, но и еще кучу народа.

– Никита! – с восторгом кричит Машка. – Требую себе комнату поближе к комнате Дашки и к выходу! Потому что если я окажусь одна в дальнем крыле, то, боюсь, заблужусь, не смогу выйти к людям, умру от голода и превращусь в вашего персонального семейного призрака!

– Тогда будешь жить рядом со мной, – хмыкает парень, но смотрит при этом почему-то прямо на меня. – Потому что я планирую поселить Дашу по соседству.

Сердце пропускает удар, а потом начинает биться слишком часто. То ли от подтекста, звучащего в голосе, то ли от озорной улыбки Ника. А парень добивает меня следующей фразой:

– Если она, конечно, не захочет жить со мной. Я младший в семье Лисовецких, поэтому лучшая комната в этом доме – у меня.

– Пожалуй, сохраню чуть-чуть личного пространства, – со смехом отзываюсь я, стараясь игнорировать направленные на меня очень внимательные взгляды друзей.

Ник понимающе улыбается, но в его глазах на миг мелькает сожаление.

– Я предполагал такой ответ, но не мог не попытаться, – усмехается он и приглашает нас на второй этаж. – Эмилия Львовна будет сегодня ближе к вечеру, поэтому сейчас я буду исполнять ее роль и покажу вам комнаты.

Мы заняли правое крыло второго этажа, расположившись недалеко от комнаты Ника. Например, у меня с ним был общий балкон, что немного напрягало. Впрочем, какая разница? Это дом Ника. Если он захочет прийти в мою комнату без спроса, он сможет это сделать и не через балкон. Поэтому какой смысл загоняться?

Я не из тех девушек, которые на два дня на даче набирают чемодан. Пара маек, шорты, сарафан, белье и два купальника. Вот, собственно, и все. Поэтому обустройство занимает не больше пятнадцати минут. По сути, я рассматриваю свою небольшую уютную комнату, надеваю купальник и собираю волосы в высокий хвост. Уже собираюсь спуститься ко всем, когда в балконную дверь раздается стук. Это даже не удивляет.

Я открываю и вижу Ника в одних плавках-шортах. Он совсем не смущается своего пляжного вида и с хитрой улыбкой спрашивает:

– Можно?

Не знаю, что ответить, поэтому просто отступаю, позволяя ему войти.

– Надеюсь, ты не будешь часто пользоваться этим путем, а то поменяюсь комнатами с Машкой, – предупреждаю я. Очень не нравится, что мое пространство нарушают так бесцеремонно.

– И тебя не испугает, если я вдруг ночью перепутаю твою кровать с кроватью твоей подружки? – спрашивает он и внимательно изучает выражение моего лица.

– Это тебе должно быть страшно. – Я скрываю смущение за смешком. – Машка умеет очень громко орать. И рука у нее тяжелая.

Ник ухмыляется и делает шаг ко мне, заставляя отступить и упереться ягодицами в стол. Сердце колотится в груди, и я испуганно выдыхаю, когда вижу Лисовецкого-младшего ближе, чем готова подпустить. У него невероятно синие глаза с черными ресницами, трогательные ямочки на щеках, темно-русые волосы и подтянутая фигура. Не парень, а мечта.