Ну… надо так надо.

– Слушай, – неуверенно начал Матвей, облокачиваясь на хрупкое металлическое сооружение под тип строительных лесов. – Я что подумал… – опора под плечом пошатнулась и в следующее мгновение он словно в замедленной съёмке наблюдал, как оставленная кем-то на уровне человеческого роста открытая банка заваливается на бок и краска водопадом устремляется чётко на растрепавшиеся пучки. На несколько секунд спина Пельки оцепенела, пока густая жидкость цвета грязного асфальта, обрызгавшая её с ног до головы, противной массой затекала за шиворот. А затем пришла в движение… – Прости, я случайно, – поморщился Бондарев, наблюдая, как, отложив кисточку на подстеленный брезент, та выпрямляется и неторопливо поворачивается в его сторону.

Нет, теперь извиняться точно бесполезно. Там по одному виду понятно, что с этой секунды ему объявлена полномасштабная война, в которой нет места пленным.

В спальне общежития Академии царил мягкий полумрак и уют. Правда только на одной её половине, вторая одиноко пустовала в отсутствии жизни. На обитаемой же части на стене горели гирлянды, подсвечивающие полки с книгами и большой плакат с видом на Биг-Бен, рядом с которым проезжала визитная карточка Лондона – красный двухэтажный автобус.

К комоду на три ящика грустно приникла старая гитара со множеством потёртых от времени наклеек. На прикроватной тумбе остывало в кружке какао, рядом с которым лежало кокосовое печенье. Подобные вкусняшки специально были припасены для голодных ночей, так как кафетерий закрывался в восемь. За пока не зашторенным окном, обычно продуваемом всеми ветрами, царил ещё тёплый октябрьский вечер.

Пелька сидела на постели, закопавшись в ворохе подушек и укутавшись в кислотно-зелёный махровый халат. Длинные распущенные волосы, краску с которых удалось смыть окончательно только раза с пятого, ещё влажными волнами спадали по спине и плечам. Теперь они снова отдавали медовым оттенком, а не мерзкой серой жижей. Последние часа три она проторчала в ванной, за что её чуть не убили другие девчонки, ведь санузел шёл один на три комнаты.

Голые коленки приятно грел жужжащий ноутбук, на экране которого мельтешили картинки – один из клипов группы «Ящик Пандоры». Нелли решила немного окультурится на сон грядущий и посмотреть, кого ей подсунула нелёгкая. По результату был вынесен неутешительный вердикт – Пиратик оказался реально популярным типчиком. Вроде группа существовала не так давно, а уже успела поставить на уши весь инет.

Тьма тьмущая интервью. Столько же фоток, в которых Матвей часто встречался в обнимку со своей вроде как девушкой, а может и бывшей девушкой, хрен поймёшь. Утончённая, сексуальная – рядом с ней Нелли и правда выглядела как сбежавшая из детского сада девочка-переросток, так что вкус Бондарева был ей понятен.

На сайтах, посвящённых кумирам вообще творился артхаус: признания в любви чередовались с слёзной мольбой взять хоть кого-нибудь из них. И не замуж. Во дуры. Пылаева бы таких огрела разок-другой сковородкой, чтоб не позорили женский род. Начитаешься и начинаешь верить, что вокруг одни давалки без принципов.

А так группа реально ничего. Тексты приемлемые, даже с посылом, клипы смотрибельные, без пошлятины, которую сейчас любят везде лепить, мотивчик прилипчивый. «Ночной рыцарь бродит где-то, в поисках ответа. Где добро, где зло — не разберёшь, страх из памяти сотрёшь» и т. д.

В какой-то момент она подозрительно вытянула из уха наушник, в которых сидела последние часа полтора. Точно. Стучат в дверь. Без особой охоты пришлось идти открывать.

– О… – озадаченно протянула Пелька, обнаружив на пороге улыбающуюся Дину. Улыбка у этой кудряшки была презанятная, необычно широкая из-за разреза губ.

– Привет, соседка, – помахала та ей приветливо. – Будет теперь вместе тусить.

Нелли недоверчиво нашарила глазами электронные часы с подсветкой, стоящие на тумбе. Почти десять вечера.

– Не поздновато заселение? Вам в обед должны были дать комнаты.

– Дали, но что-то там попередумали и всё перетасовали. Хорошо я не успела распаковаться, – Дина многозначительно покосилась на свой чемодан, замерший возле модных лаковых ботинок на шнуровке. – Можно войти?

– А, да, – спохватились в ответ. Честно говоря, Пылаева не очень хотела себе соседку. Прошлая выпустилась по весне и весь сентябрь она кайфовала от одиночного проживания. Ходи как хочешь, делай что хочешь и не надо постоянно трепаться ни о чём. А трепаться почему-то всегда приходилось. Бабы не умеют жить в молчании.

– У тебя тут миленько, – новая соседка одобрительно огляделась, особенно отметив ряд выставленной техники и баночки с провизией: чай, кофе, сахар. – Чайник, микроволновка? Да ты прошаренная.

– Есть ещё мини-холодильник. На весь этаж лишь в нескольких комнатах он есть, так что народ периодически приносит что-нибудь, просит положить. Ты тоже пользуйся, если понадобится.

– Спасибо, – Пельке протянули ладонь с многочисленными серебряными колечками, доходящими аж до верхней фаланги. – Мы с тобой толком не познакомились. Я Дина.

– Я уже поняла. Нелли.

– Или Пелька?

– Пелька только для друзей.

– А у меня есть шанс с тобой подружиться?

– А оно тебе надо? Я с девушками предпочитаю не связываться. Мы подлые и не умеем дружить.

На неё как-то особо внимательно посмотрели, но расспрашивать не стали.

– Ладно. Не претендую… – Дина плюхнулась на пустую койку, пробуя пятой точкой жёсткость матраса. – Но делить нам нечего, так что давай попробуем хотя бы ужиться.

– Как это нечего? – усмехнулись в ответ. – А как же капитан пиратского брига?

– У тебя виды на Матвея? – удивилась Кудряшка.

– Боже упаси. Я веду к тому, что скоро он будет ходить с расцарапанной моськой. Я бутыль шампуня извела, чтобы отмыться, а шмотки вообще можно на помойку выкидывать.

– Он случайно.

– Да мне по барабану. Месть за месть.

– Ой, да на здоровье, – закончив с проверкой кровати, Дина принялась за изучение шкафа. – Его давно пора проучить. С детства болтает не думая. Я столько ревела с него за это. Знаешь, как он меня обзывал? Шваброй! Из-за волос. Меня потом во дворе только так и величали.

– Вы настолько близко знакомы?

– А то как же. Ведь он мой брат.

– О… – до этой части личной информации в дебрях интернетовской паутины Пылаева ещё дойти не успела. Но в этом есть смысл. Сразу начали проявляться родственные сходства, на которые по первой не акцентировалось внимание.

– Ага. Слушай… можно нескромный вопрос? А почему Пелька?

Нелли неопределённо пожала плечами.

– Не знаю. Типа игра слов. Нелька-Пелька. Ещё и начало фамилии созвучно. Я не в восторге, но это как вирус. Раз кто услышит – потом не отвертеться.

– Ну не знаю. Звучит круто. Точно лучше Швабры.

– Ой, да кто б говорил, – Нелли с ногами забралась на постель, играя хвостиком от халата. – Можно подумать, его шевелюра лучше. Мочалка, – она удивлённо уставилась на расхохотавшуюся Дину. – Что?

– Не поверишь, именно так я Мотю в ответ и кличила, – Мотю, хех. Саркастичный смешок подавить не удалось. – Ох, он бесился – волосы у нас болезненная тема. Мотя боится, что пойдет в папаню и рано начнёт лысеть, – Мотя, блин. – Под шевелюрой уже сейчас заметны прорехи на лбу.

О, как. Пылаева таинственно улыбнулась. Бедняжка Мона Лиза. Она бы сгорела от стыда, почувствовав всю свою неполноценность. Рядом с такой-то соперницей.

– Даже так…

Дина поспешно прикусила язык. Она была не против, чтобы её братца чуток проучили, но не хотела принимать в этом непосредственное участие. Сейчас же, получается, стала стукачкой. А может и соучастницей. Что там уже успела удумать новая соседка?

Ответ пришёл на следующий день, когда с воплями: «А вот ты где!», Матвей накинулся на Нелли в коридоре учебного корпуса, в буквальном смысле приперев её к стенке.

– О, да у тебя новая причёска, кх… – она закашлялась, так как ей пережали горло локтём.