Моё самочувствие тоже ясно как день. Я должен был вернуться и встретить свою судьбу.

Не успел я оглянуться, как вернулся к Оверлорду, в зону смерти.

Помню, что я остановился на мгновение чтобы впитать всё, что предстало моему взгляду, но разум блокирует память об эмоциях, прошедших тогда через меня. Преуменьшим и скажем, что они были крайне нехорошими.

Сражались только Эшли и Садоск. Сражались как загнанные в угол хищники, изо всех сил, до последнего вздоха.

Мой шлем выдал странный гул и наконец сломался. Прежде чем интерфейс окончательно отрубился, я смог посмотреть состояние своих товарищей.

Диксон и Дэннерс без сознания, но живы.

Мейсон получил тяжёлую травму, оставившую его в отключке. На его черепе можно было разглядеть следы трещин, но не разлома. Однако всё равно травма была серьёзной, судя по опухоли.

Хосе Мартинез — убит в бою. Причина: потеря крови. Оторвало ноги, истёк насмерть.

Какой плохой ни была бы эта идея, но я должен был взглянуть на его тело. Лучше бы не смотрел.

Теперь когда я вспоминаю о нём, неопрятном, но весёлом алкоголике, у меня перед глазами появляется только вид его сломленных, пустых глаз.

Не припомню состояния всех баррикад, так как от них особо ничего не осталось. Орудие Мако вышло из строя, а из многих дыр размером с кулак сыпались наружу искры. Геты в основном игнорировали неисправный танк. Во время паузы мои товарищи отнесли раненых в грузовой отсек Мако, сейчас это самое безопасное место.

Вот так из двенадцати нас осталось три калеки. Атака продолжалась, но это были атаки от безнадёжности — геты просто кидали платформу за платформой в пекло, пытаясь задавить нас.

И это работало. У нас просто не осталось сил защищаться.

Один час и четырнадцать минут миссии. Конец был близок. Держаться стоило только ради одного.

Они ещё не запустили бомбу.

***

-Мы всё ещё не можем достучаться до Шепард! — закричала Эшли когда увидела меня, выглядывая из укрытия чтобы дать короткую очередь из нехило поношенной винтовки по двум штурмовикам. Она точно попала по обоим, а Садоск, всё ещё спокойный и умелый, добил их.

Я зарычал. Проваленная вылазка не сработала. Теперь о ней даже нет смысла думать.

Мой шлем уже невозможно было реактивировать, поэтому я сорвал его и почувствовал свежий морской воздух, осквернённый дымом и кровью.

И вот я увидел эту тварь.

Со скоростью света я снова взял винтовку и направил её на далёкую, но стремительно приближающуюся к нам точку.

Я пытался выкрикнуть предупреждение, но моё горло словно сдавило, поэтому я смог выдать только приглушённый треск.

Он смотрел на нас сверху, двадцать метров от меня и где-то десять над землёй, со скрещёнными руками и разгневанным изуродованным лицом. Не удивительно, если учесть, как справляются его войска.

Но он кровоточил. Через прицел я мог чётко разглядеть голубые реки по всему лицу и выше пояса. Он уже встретился с Шепард? Всё прошло как обычно? Или…

Смерть Шепард не могла быть серьёзным развитием событий, но всё было уже настолько не таким, что я не мог быть уверен. Мы погрузились в безумие и из него нет выхода.

Дикая идея посетила мой разум. Возможно, если всё уже кончено… я всё равно смогу что-то сделать.

Выдох.

Я застыл.

Прицелился.

Выстрелил.

И промазал.

Он без усилий уклонился от пуль дважды, трижды. Я был лёгким испытанием. Не мог хорошо прицелиться. Слишком медленно, слишком очевидно.

Теперь и Эшли с Садоском заметили его и направили винтовки в соответствующем направлении. Даже если по нему и попадали, то щиты спокойно нейтрализовали угрозы.

-Недоразвитые обезьяны.

Сарен говорил тихо, но его голос резонировал над всеми остальными звуками. Он разомкнул руки и одним быстрым движением кинул в нас три объекта, прежде чем удалился восвояси.

Эшли выдала чистый человеческий первобытный крик.

Гранаты Сарена взорвались.

***

Спустя пару секунд я пришёл в себя. Тревога разносилась по всему комплексу через скрытые колонки. Инстинктивно я поднялся на ноги, пытаясь подавить головокружение и вечный назойливый звон в ушах, но раны и вода замедляли меня.

Щиты ещё держались. Два осколка пролетели сквозь броню, но я их не чувствовал.

Садоск был бездвижен, Эшли сидела на земле, спиной прислонившись к ящику, и держала руки на груди.

Сорвавшись с места я полетел осмотреть их. Садоску конец, а Эшли ещё отвечала, правда мычанием, а не словами.

Последний медигель я потратил на неё, но она потеряла слишком много крови чтобы оставаться в сознании. В конце концов она отрубилась. Её дыхание было обнадёживающе ровным, но сейчас это не было особой радостью.

Что случилось дальше… что же, самое логичное, что могло случиться.

Сарен ушёл от меня как песок сквозь пальцы. Я убил всех своих товарищей. Попытка спасти одного сгубила двенадцать. Статус Шепард, её отряда, Кайдена и саларианцев неизвестен. Нормандию подбили.

Утомлённый, я сел рядом со спящей Эшли. Я потерпел неудачу.

Остаётся только одно. Последний шанс искупления. Несмотря на моё поражение…

Не дать Сарену выиграть.

-Всем силам Альянса и Саларианского Союза, говорит рядовой Рейвен. — бесчувственно начал я. Я сглотнул, затем продолжил, выжимая из радию всю мощь. После речи бесполезное устройство умрёт, но меня это уже не должно волновать. — Не знаю, слышите ли вы меня, но через несколько минут нашу позицию захватят геты. Я последний стоячий защитник. Все остальные либо мертвы, либо без сознания. Время играет против нас…

Навернулись слёзы. Хотелось бы чтобы это была просто пыль, но от реальности не убежать.

Я не смог. Сделал всё только хуже.

-Бомба должна взорваться. Несмотря ни на что. Я активирую её. У вас есть пять минут чтобы совершить какое-нибудь ёбаное чудо или бежать с планеты. — мой голос неизбежно надорвался. — Простите меня…

***

Мои коллеги не воздержались от активации бомбы. Они пытались, но были отвлечены, красные брызги по всей бронзоватой поверхности были тому свидетельством.

В целом, мне осталось нажать всего три кнопки чтобы завершить дело. Я почувствовал, как бывшее ядро корабля пришло в действие, отправляя по моему телу пульсирующие волны. Примерное время до критического напряжения ядра — четыре минуты сорок секунд.

Это должно случиться. Скоро всё закончится. Я снова буду дома.

Поговаривают, что перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами. В моём случае, это были воспоминания о доме, потерянном далеко за пределами времени и пространства. Вся доселе сокрытая память прорвалась сквозь брешь и хлынула на меня с невероятной силой.

Родители. Прародители. Брат. Друзья…

Кто бы меня сюда ни послал… Ты счастлив?

Улыбаясь, я воткнул шприц в горло. Таким образом стимуляторы не разнесутся по всему телу, а отправятся прямиком в мозг.

Мне ещё рано уходить. Надо защитить бомбу от гетов. Они пришли аккурат, когда боевые препараты начали действовать.

Гротескная, но странно притягивающая какофония стрельбы, скрежета металла, разлома брони, плеска воды, чувство онемения руки от отдачи винтовки, кровь из носа…

Я прочувствовал всё, а сильная доза стимуляторов усилила ощущения до уровня болевых вспышек. Все неважные, личные эмоции были удалены из головы препаратами.

В первый раз с момента смерти моих товарищей я чувствовал себя живым.

Законченным.

Целым.

Окружённый смертью, я потерял перед нею страх. Всё равно.

Я не чувствовал себя Богом. Я был Богом. И это был мой Судный День.

Моё тело пронзило несчётное количество раз, но я был выше боли, продолжал тянуть время с винтовкой в руках.

Моим последним желанием было умереть стоя.

***

Согласно боевому журналу, я держался ещё две минуты. Эти минуты для меня темны и беспорядочны. ВИ брони зарегистрировал ещё 12 убийств, но я бы сказал, что к тому моменту я уже давно умер. Броня и оружие были сами по себе.