— Филипп Удыгиров, главный механик, — отрекомендовался и Рин, как только кап-лейт перевёл взгляд на него.

Офицер задумчиво покивал, потом торжествующе усмехнулся и объявил:

— Вот вы и попались, голубчики. Теперь вы мне всё расскажете!

—//-

На несколько секунд в помещении повисла неловкая пауза: капитан-лейтенант буравил нас с кэпом тяжёлым взглядом, а мы преданно пялились в ответ. Затем, так и не дождавшись продолжения, я судорожно сглотнул и зашарил рукой по карманам в поисках жестянки с газировкой. Этот шум и послужил своеобразным триггером, после которого насторожённые охранники, до того больше напоминавшие туго натянутые струны… или нервы, не суть, явно расслабились и даже лапы от плазмеров убрали, а офицер снизошёл до новой угрозы:

— Ну что, будем говорить, или применим спецметоды?

— Э-э-э… да мы к-как бы и н-не отказываемся, — просипел я, добравшись таки до банки. Суетливо вскрыл, присосался, сделав несколько больших глотков, и вопросительно покосился на кап-лейта: — В-вы бы уточнили, ч-что им-менно вас и-интересует?

— Всё! — грохнул по столешнице кулаком офицер. — Колитесь сами, всё равно скоро выведем вас на чистую воду!

— О господи! — Я жадно допил остатки газировки и приложил жестянку ко лбу, типа, охладиться чуток. — Г-госп-подин к-ка…

— Не мямли, Легачёв! — рявкнул тот, и я вздрогнул, умудрившись принять стойку «смирно» сидя.

Ну и ещё банку выронил, от неожиданности, ага. Что характерно, лязг и грохот на присутствующих впечатления не произвели абсолютно. Зато кэп, на которого я умудрился покоситься, незаметно мне подмигнул, типа, молодец, всё правильно делаешь. Молодец-то молодец, знать бы ещё, зачем столько усилий?..

— Х-хорошо… постараюсь, г-гос…

— Называй меня Петром Алексеевичем, если так проще, сынок, — внезапно подобрел кап-лейт.

А, понятно всё! За неимением напарника, обе роли на себя примерил — и хорошего, и плохого следователя. Плюс игра на контрастах. А молодец, кстати. Будь я настоящим Данилом Легачёвым, уже бы в штаны наложил, а потом проникся надеждой. Робкой, конечно, но после всего пережитого и такая малость в радость.

— С-спасибо, П-пётр Алексеевич.

— Ну, сынок, что скажешь? Куда дели остальных?

— Б-без понятия, г-гос…

— Всё, отставить! — перебил меня офицер. — Сформулирую вопрос иначе. Куда делись остальные?

— Пропали, — вздохнул я и затравленно оглянулся, типа, кого-то за спиной опасаюсь.

— Действительно? — заломил бровь кап-лейт и с намёком посмотрел на кэпа.

Тот молча кивнул, дескать, и рад бы что-то добавить, да нечего.

— И когда же вы это обнаружили?

— С-сразу, как со «с-струны» с-сошли, — снова взял я инициативу в свои руки. — Фил быстро откликнулся, а остальных я н-не дозвался. А ш-шкип-пер… он в с-соседнем кресле сидел. Перед п-прыжком, в с-смысле. А как сошли… к-кресло п-пустое. Я о-охренел…

— Что-то у вас не сходится, голубчики, — покачал головой офицер. — Впервые такой случай на моей практике, а она, поверьте на слово, весьма обширна.

— Впервые т-такой с-сход со «струны»? — прикинулся я шлангом, а кэп полез за очередной пивной жестянкой.

И опять всем хоть бы хны! Получается, нас как угрозу и не воспринимают? То бишь в общем и целом версию приняли, просто не могут решить, что с нами делать? Все же «спиридоновцы» не контрабандисты?

— Нет, впервые такое беспомощное враньё! — резко сменил личину кап-лейт. — За идиота меня держите?! Как могли четыре человека просто испариться?! Каким-таким способом?!

— Н-не могу з-знать, г-гос!..

— Молчать! — снова грохнул по столу побелевший от напускной ярости офицер. — Бунт на корабле учинили? Убили остальных членов экипажа и сымитировали нештатный сход со «струны»? Интересно, на что вы надеялись? Страховку получить, что ли?! Или всё проще, и тут банальная личная неприязнь?!

— Пётр Алексеевич, я в-вас у-умоляю! Ну где мы с Филом, и где личная неприязнь? В-вы же уже н-наверняка запросили б-базы данных, н-ну посмотрите д-досье остальных! М-могли мы вдвоём их ч-четверых п-порешить?!

— А вот это мы скоро и выясним, — снизил громкость офицер. — И если найдём трупы… да не кривитесь вы! Если выявим хоть малейшие признаки состава преступления, вам, голубчики, не поздоровится.

— А если не н-найдёте? Что т-тогда?

— Найдём, не сомневайся!

— И в-всё же?

— Будем оформлять форс-мажор и официальное заключение службы, — нехотя признался кап-лейт.

— А к-корабль? К-конфискуете?

— На каких основаниях? — удивился наш собеседник. Запнулся на миг и опустил взгляд на сцепленные в замок ладони, отчего я внутренне оцепенел. — Будете сами с собственниками разбираться. Сопроводим вас до обитаемых мест, здесь как-то не с руки…

— А мы где? — подал голос кэп. — Интересно.

— Не суть! — отрезал Пётр Алексеевич, так и не пожелав снова посмотреть нам в глаза. — Перевалочная база Поисковой службы. Остальное вас интересовать не должно.

— С-странно… с-систему м-мы опознали, но в к-каталоге она числится н-необитаемой…

— Не твоего ума дело!

— С-секретное м-место? — «догадался» я.

— Похоже, подпиской о неразглашении вы не отделаетесь, голубчики!

— М-мы будем н-немы, как м-могила! — клятвенно заверил я, а кэп кивнул, не переставая вертеть в руках так и не вскрытую банку.

— Могила, говоришь? — усмехнулся кап-лейт, и таки поднял на меня взгляд.

Признаться, именно в этот момент у меня по спине пробежали мурашки, и отчаянно захотелось оказаться как можно дальше и от секретной перевалочной базы, и от «Искателя», и от всей этой проклятой системы в целом — таким холодом повеяло от офицера. Могильным, ага. И нервно сглотнул я весьма натурально, потому что мне понадобилось ещё несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Впрочем, окружающим я этого постарался не показать, наоборот, окончательно сник и угрюмо уставился на собственные ботинки. А ещё на мигающую строку в чате «дополненной реальности»: «Процесс завершён». Ну да, вовремя я нахохлился, а то бы вряд ли от внимательного взгляда капитан-лейтенанта укрылась моя довольная ухмылка, которую я попытался задавить, но добился лишь кривой гримасы. А потом и сам кап-лейт отвлёк, подкинув ещё один повод для волнения:

— Ага, а вот и поисковая группа вызывает! Видимо, что-то интересное нашли…

Больше он не сказал ни слова, только слушал, подключившись к собственной «дополненной реальности», но с каждым мгновением лицо его всё более и более изумлённо вытягивалось, а взгляд становился холоднее. Я же, видя такое дело, снова сглотнул, мазнул ладонью по карману, но потом передумал и повернулся к кэпу:

— Ф-фил, д-дай п-пивка… газировка не п-помогает…

Офицер, хоть и отслеживал наряду с охранниками каждое наше движение, никак на это не среагировал — до того был увлечён докладом подчинённых, а секьюрити тем более возражать не стали. Соответственно, кэп выудил вторую ёмкость, покосился на обе банки, решая, с какой не так жалко расстаться, и протянул мне правую руку…

— Да что вы говорите! — хмыкнул вдруг капитан-лейтенант. — «Набат»? Это же личная посудина…

Договорить он не успел — Рин, до того абсолютно (по крайней мере, с виду) расслабленный, крайне умело и с чудовищной силой метнул предназначавшуюся мне банку с пивом. И метнул не абы как, а в того секьюрити, что стоял за спиной офицера слева от нас. И сразу же на обратном движении, успев сорваться со стула, послал оставшийся импровизированный снаряд левой рукой во второго охранника. У меня как раз в этот момент случился выплеск адреналина, время замедлилось, и прыжок к капитан-лейтенанту по внутренним ощущениям получился очень затяжным. Но я всё же долетел до стола, наткнулся на столешницу, согнувшись от удара в пояснице, и без труда дотянулся до цели, долбанув офицера лбом в переносицу. Вернее, это целился я в переносицу, но не достал — забрало помешало. В голове сразу же зазвенело, мгновения побежали с нормальной скоростью, но дело было сделано — ошеломлённый не столько ударом, сколько психологическим эффектом противник сопротивления практически не оказывал, так что я легко сграбастал его за грудки и дёрнул на себя, опрокинув стол. На фоне этого грохота пара выстрелов из плазмера попросту затерялась, да и не до того мне было — вспомнив уроки кэпа, я ловко приземлил противника спиной на пол и рухнул на него сверху, коленом зафиксировав правую руку, которая чисто теоретически могла дотянуться до кобуры. Ну и ещё для верности свободным предплечьем надавил на горло офицера, выщелкнув из занесенной для удара правой запястные клинки. И только после этого позволил себе оглядеться — надо же диспозицию уяснить?..