— Нет. — Сидящий на диване мальчишка нахмурился, взмахнул длиннющими ресницами, от чего сердце сразу подпрыгнуло к горлу. — Помню в пятом — учился в одной школке с Арлертом, Блаус, Кирштейном и остальными… ну из Кадетского корпуса, пока не перешел в летный лицей на военное отделение. В шестом Армин — мой личный помощник. Энни проводит ту риал закрытые аукционы — на… нас, — он поперхнулся, — на нас с тобой работает. Райнер Браун — инженер-безопасник. Ханджи не помню. Нигде.
— Вот вам и ответ — с каких фигов мы очутились в славном городе Елды-Марлийске. — Не церемонясь, Леви схватил с тарелки последнюю котлету. Вытряхнув три разноцветных ручки из стаканчика Хелло Китти, плеснул туда коньяка. — Докладывай, майор Очкастая, где побывала, что повидала.
Крепко сжимая в левой смартфон, Зойка листала фото. Вот девчушка не старше двух лет улыбается из кошмарно-розовой прогулочной коляски — поверх непослушных кудряшек торчит мордаха Минни-Маус. Вот та же самая девчушка — но уже постарше — протягивает рисунок. В почеркушках на листе бумаге можно легко опознать глаза с сумасшедшинкой, увеличенные лекторскими очками, и воронье гнездо на голове. Внизу подпись разноцветными буквами «С Днем Рождения Мамочка!» Вот она же — только кудри отросли и собраны в типа пучок на макушке — стоит в темно-синем брючном костюме рядом с мальчишками и девчонками в похожей форме. Пышная охапка белых хризантем едва не вываливается из рук.
— Это когда Анька пошла в первый класс. Еще в Москве. — Зоя выключила смартфон и бросила на подушку. — Ничего я не видела и не побывала нигде. Комната превратилась сначала в чудной лес, потом на столе ожил Железный Человек и позвал мочить Таноса. Дальше — какая-то фигня. Нормальный приход… Только не спрашивай, откуда знаю, что нормальный! — Сверкнула очками и уставилась в окно.
— Пора прикрывать грибной бизнес мамаши Кирштейн.
— С дуба рухнул вниз башкой? — встрепенулась Зойка, — она герыч и другую мерзость в город не пускает.
— Знаю. Завались. — Леви решился. — Я говорил с этим Великим Мудилой. Он еще в ежика превратился, но это мелкие художественные детали. Теперь понятно, с каких фигов мы тут очутились. Его Ежейшество не пожелал нас разлучать. Тебя, Зоинька, угораздило в одних мирах героически сдохнуть, в других — не родиться. Единственное живое тело болтается туточки.
— Ебать меня коромыслом с утра до ночи! — Все дружно вылупились на Армина. — Так бабушка ругалась, когда думала, что не слышу. При мне такого себе не позволяла — она гордилась своими благородными манерами, — обстоятельно пояснил поплывший с «Арарата» задохлик.
— Да уж, только коромысло и поможет, — пробормотал Шмидт в пузатый бокал и, обнаружив внутри великую сушь, потянулся к бутылке. — Зоя… эта… Арменовна, еще одну не принесешь? Завтра деньги на телефон или эту… карту скину, — помахивая в воздухе опустевшей емкостью.
— Тебе уже хватит, — вяло буркнула Очкастая: она явно растеряла энтузиазм.
— Не хватит. После таких новостей и ведра мало будет. — Шмидт растерянно таращился перед собой. — Во втором мире я с вами воюю. Леонхардт убила Ханджи по моему приказу. А вы с Йегером меня вот-вот грохнете… Понимаешь, что я сейчас чувствую?
— Не печалься, Эрочка. Зато в Елды-Марлийске мы с тобой друганы на веки вечные. А мне пора транспортировать твое бренное тело до больнички, а то от Розочки прилетит.
— Стой. Что еще сказал Великий Дух Создателя? — Дерьмо. Очкастая некстати ожила. И вознамерилась вытрясти из Леви ответы. — Почему нас вообще забрал из мира титанов?
— Сказал, что накосячил. Был замысел сделать из Йегера спасителя человечества, который в будущем пошел немножко не в ту степь. Якобы из-за свободы воли. — Лучше им не знать подробностей. Уж точно не сегодня. Потом когда-нибудь расскажет. А сейчас — нет.
— Ясненько… — Зойка успокоилась. — Стойки я разберу. Леви, поможешь завтра отвезти?
— Не боись. В обед управимся, — ответил и посмотрел на приунывшего Сына лейтенанта Шмидта: — Тапочки не забудь.
— Я отвезу Армина в гостиницу. — Эрен подхватил другана под мышки и поволок в прихожую.
— До свидания, фрау… Зоя, герр… командор, капитан Аккерман. — Баклажаны с перчиком оказались хреновой закусью: веганское тельце нефигово штормило.
Возня, шиканье, лязг двери в крохотульке-прихожей громко засвидетельствовали уход зеленоглазой погибели в обнимку с бухим Арлертом.
Потрепав по плечу приунывшую Зойку, Леви подхватил под локоток Шмидта, доставил вниз, благополучно загрузил на заднее. И увидел, на беду в штанах, стоящего под фонарем Ерена. Свет обнимал, окутывал золотистым высокую фигуру в мешковатом сером худи. Нежился в растрепанных каштановых прядях, стекающих на плечи. Глаза. Беззащитные, растерянные, даже испуганные, расплылись на пол-лица. До Него всего три шага и один глубокий вдох. Только ноги налились свинцом, прилипли к щербатому тротуару. Надо сказать хоть что-то. Но как вытолкнуть из себя слова, которые застряли мотком колючей проволоки в пересохшей глотке? Рвут, царапают до крови. И не выходят наружу.
— Я скучаю…
Развернуться, запрыгнуть в машину. Дать по газам так, что резина наверняка задымится. Прочь отсюда. От некстати свалившейся беспомощности и зеленых глаз жизни и смерти Леви Аккермана. Слава космическому ежику, Шмидт задремал, прислонясь к окну. Ни сочувственных комментариев в свой адрес, ни страдашек на предмет тяжкой судьбины командора в мире ментатов Леви не выдержал бы без трехэтажного мата. Завтра наступит новый день. Он позвонит чертову мальчишке и потребует прямого ответа. Сил уже никаких нет… Стопэ. Во вторник справляет днюху Мадам Роза. Дата не круглая — значит, особых церемоний не предполагается. Йегер обязан явиться пред черные очи начальства… Вот тогда и возьмет за задницу. Тепленького после коктейлей со всякими зонтиками-оливками. И наладит личную жизнь в ближайшей гостевой спальне. Вспомнив «доверительный разговор» с матерью, едва не шарахнул от души кулаком по торпеде. С каких форумов ей с Карлой надуло в заботливые головушки ересь о проблемах с потенцией?! Ой-вей…
За окном авто улицы неспешно погружались в сонную дрему. Фонари освещали обреченных собачников, ведомых питомцами в ближайший сквер. Замызганные дорожной грязью бюджетные лады-калины развозили по домам затраханных сельхозработами дачников. В опущенное окно заглянул ветерок, принеся запах свежей сдобы — они проехали пекарню «Шпассброд», где уже заступила вторая смена. К утру на прилавки лягут свежие булочки, печеньки «Шпитцбабен», яблочные пончики, расписные пряники и вишневый штрудель.
«Мы остаемся», — осознание вымело из души разброд и шатание: прокурору Аккерману и в Елды-Марлийске дел хватит.
Комментарий к Часть 5
* Святой Себастьян часто изображался художниками красивым, даже эротичным, юношей. Это привело к тому, что христианский мученик стал своего рода гей-иконой.
Подробности здесь https://yandex.ru/turbo/kulturologia.ru/s/blogs/110618/39300/
** Здесь и далее идет стилизация под старославянский.
“Перевод”
- Не шизиком его назову, но пророком, без толку говорящим правду слепцам, которые веки поднять не могут, погребенным в темноте (собственными) лукавыми мыслями.
- пророк должен страдать во имя мое, человек неразумный!
*** Здесь и далее идет классическая феня (классический уголовный жаргон).
“Перевод”.
- Не волнуйся. Говорю тебе, как понимающему человеку. Вам выпала редкая удача, и теперь у вас все хорошо.
- Ну если правду - получи. Сам посмотри, что случилось бы, если ты, Эрен, Ханджи жили бы в мире титанов, жирдяй вонючий (последнее - намеренное оскорбление Ривы, который, как известно, в отличной форме и обожает чистоту).
— Ты на кого голос повышаешь, ничтожество? Пошел прочь!
**** окно-чебурашка (простореч.) - конструкция, представляющая собой два окна, разделенные посередине дверью на балкон. Как правило, верхняя часть двери тоже застеклена.
========== Часть 6 ==========
