Хотя он признавал, что у него не было стояка от каждой девчонки, они ему в принципе были неинтересны, даже иногда и в физическом плане. Просто Драко не хотел признать, что на самом деле, желал бы иметь только одну, но свою.

Он был собственником от мозга до костей и это было понятно, единственный ребёнок в семье, всё ему одному. Возможно, именно из-за этого он так обозлился на девушку.

Из-за того, что на не дождалась его.

Когда он ждал.

Наверное, всё это звучало глупо и даже по-дебильному, но таковы были его мысли и чувства. Кто, что думал по этому поводу Драко не волновало.

Он, в какой-то степени, закрылся от окружающих, после всех прошлогодних событий. На удивление, очень сильное впечатление на него оказали именно пытки Грейнджер.

Он всегда её недолюбливал, в первую очередь из-за Поттера, а уже потом шла чистота её крови. Хотя сейчас Драко даже не мог бы сказать, что у красной субстанции есть различия. Она одинаковая, как показали пытки и убийства на полу его дома. Поэтому девчонку он не трогал, но и любовью точно не воспылал. Ему было плевать на неё, откровенно говоря.

Драко переживал только за себя. Мать с отцом, которому в очередной раз удалось ускользнуть из лап Министерства, уехали во Францию и не планировали возвращаться. Малфой мог поехать с ними, но что-то внутри не дало ему этого сделать. Он не знал, как это объяснить, просто чувствовал, что должен остаться.

Хотя учебный год почти закончился, остались только экзамены и выпускной, и Драко так и не понял своё предчувствие, или что это было, и не знал, какого хрена с ним произошло.

На его запястье была нота ля. Она означала, (как он позже понял) – начало большинства композиций. Она, в принципе, была началом чего-то. Возможно, и для него, но Драко перестал верить в эти бредни и пытался стереть эту кляксу. Не получилось и это было ожидаемым.

Сны были его отдельным билетом в ад. Потому что там всегда было горячо, воспламеняюще и он хотел туда вернуться после пробуждения. Драко мечтал снова оказаться в постели и доделать то, что начал его двойник. Он не знал, идентичные ли сны преследуют девушку, но одно было ясно, если они встретятся, в этом союзе будет бешеная страсть. И любовь, потому что они оба по-другому не умели. Оба отдавали себя без остатка.

Всё это он понимал, находясь во сне. Но определить личность девушки, никогда не удавалось.

Единственное, что слизеринец смог о ней узнать – это её любовь к музыке. Она всегда что-то напевала, наверное, поэтому его запястье украшала нота.

Её голос был одновременно знаком и не узнаваем. Драко не понимал, где мог слышать его и не осознавал, что произносят её губы, которые всегда размывало. Но Малфой помнил, как ему нравилось прижиматься к этим губам в поцелуе.

Он всё помнил, когда просыпался, но ничего не мог объяснить или узнать незнакомку в толпе.

Картину ещё портило то, что все его знакомые нашли родственную душу и не понимали его метаний.

Драко сам себя не узнавал. То он хочет быть с этой девушкой и наконец стать счастливым, то его переклинивает и Малфой ненавидит её и мечтает наказать за причинённую когда-то боль. Это было странно даже для него.

Слизеринец сам не знал, чего хотел. Наверное, в этом и была вся проблема, которая по сути высосана из пальца и была смешной, как попытки ребёнка казаться взрослым. Самое обидное, что девушка похоже тоже его не искала, она, видимо, смирилась с тем, что не нужна ему. Это возмущало: какого хрена она не пытается сражаться за своё счастье?

Неужели он настолько оттолкнул её, что решила, что лучше одиночество и серость, чем будущее с ним? Даже не зная его, она всё решила.

Так же, как и он.

Кажется, судьба юмористка, раз подумала, что это смешно, свести таких упрямых баранов вместе.

***

Гермиона собрала все пергаменты в сумку и, вздохнув, вышла из библиотеки, кивнув напоследок мадам Пинс. Ей казалось, что она в любой из реальностей обязана просто жить в храме знаний. Иногда от этого становилось смешно, а потом и грустно.

В плечо кто-то врезался, и оно вспыхнуло болью. Гермиону отбросило к стене, и она недовольно поджала губы, чтобы случайно не крикнуть от боли. Удар получился очень сильным, уже после самого столкновения, оно начало покалывать ещё больше.

- Смотри куда прёшь, Грейнджер, - этот голос она не спутает ни с кем.

Мерзкий хорёк.

- Пошёл ты, Малфой. Это ты меня толкнул, - Гермиона обняла себя за повреждённое плечо и нахмурилась, смотря, как слизеринец даже не оборачивается и идёт дальше. Она не знает, что заставило её крикнуть следующие слова. – Не хочешь извиниться?

Гермиона была готова прикусить себе язык.

Вот зачем?

Это Малфой, чего ещё ты от него ожидала?

Сейчас начнётся словесный понос с его стороны и только ей будет плохо. Гермиона до сих пор была до ужаса наивной и это всегда, без исключения, выходило ей боком.

Драко замер из-за слов гриффиндорки и неверяще покачал головой. Он, будто оглушено, повернулся к ней лицом и на нём отчётливо проступила издёвка.

- Извиниться… перед тобой? – Драко издал смешок, пытаясь понять всерьёз ли серая мышь гриффиндора посмела сказать ему такое.

Грейнджер воинственно подняла подбородок и сильнее сжала больное плечо. Это картина заставила усмехнуться. А ещё задуматься.

Неужели он так сильно её толкнул?

- А что такого, Малфой? Боишься, что твоя репутация пострадает? Хотя постой, с ней и так уже всё плохо, в особенности, после того, как ты поклонялся своему хозяину, - Гермиона ехидно приподняла брови.

В груди проснулась ярость на эту суку, которая думала, что если она девчонка, то легко отделается. Драко всегда легко заводился, в любой ситуации, и этот момент не выделялся на общем фоне. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить демонов в груди и не накинуться на эту сучку. Глаза стали холоднее, чем обычно, и он сделал шаг к ней навстречу.

Гермиона внимательно смотрела на Малфоя и вся её спесь как-то спустилась в унитаз. Потому что Малфой выглядел немного жутко.

Она самую малость испугалась его. Конечно, такое Гермиона не признает даже под пытками.

Когда он подошёл к ней поближе, девушка сжалась против воли, и он это заметил, жутко оскалившись.

- Что, Грейнджер? Растеряла прежнюю спесь? – Драко противно ухмыльнулся и положил руку на стену, рядом с её головой, чтобы ещё больше загнать в ловушку. – Так смешно наблюдать за твоими потугами, как ты пытаешься казаться такой храброй. А на самом деле? На самом деле, ты просто мелкая дрянь, которая стала не нужна даже своим благородным друзьям, как только у них появились девчонки. Нормальные.

- Заткнись, Малфой, - она ещё никогда не чувствовала себя такой униженной. Грязной.

- А что, на больное надавил, да? – Драко чувствовал удовлетворение от своей маленькой мести, но помимо этого, было кое-что ещё. Странное. Незнакомое. – Ты же, Грейнджер, никому не нужна, верно? Только своим книжкам, но они общего пользования, так что…

Он издевательски протянул последние слова и нахмурился, потому что стал ощущать себя очень необычно. Сердце забилось быстрее и в глазах появились цветные точки, будто кто-то фонариком светил, и ты не мог различить цвета. Драко вздохнул поглубже, пытаясь понять, какого хрена с ним происходит, но как только он сделал вдох…

В носоглотку проник запах. Самый охренительный запах, который только может существовать.

Яблоки. Мёд. Шоколад. Мятная зубная паста.

Всё такое своё и родное, что разум незаметно поплыл и Драко не понимал, где он находится.

Он перевёл взгляд ниже и наткнулся на недоумённый вопрос в глазах Грейнджер.

Мать твою, Грейнджер.

Драко тут же сделал несколько шагов назад, брезгливо скривившись. Он стоял рядом с магглорождённой, ладно обычной, но это подружка Поттера.

Фу, гадость.

Малфой показательно отряхнул мантию и, скривив свои губы в отвратительной ухмылке, бросил на её взгляд полный презрения и, наконец, ушёл.