— Привет, — Драко улыбнулся и ещё раз поцеловал Гермиону.

Грейнджер убрала руки с его шевелюры и опустила их на плечи. Он здорово прибавил в росте. Она едва доставала ему до подбородка. И от этого хотелось свернуться кошкой в его руках. От осознания своей миниатюрности и хрупкости рядом с ним.

С трудом оторвавшись, они рассмеялись. Девушка провела руками по его лицу, стараясь запомнить каждую черту. Когда им удастся побыть наедине, неизвестно. Малфой перехватил её руку у своей щеки и поцеловал тыльную сторону ладони.

Гермиона покраснела. Вот почему он такой? Почему от одного его ддвижени она плавится, как пломбир на солнышке? Очередные вопросы без ответов.

— Я скучал.

— Неужели? Правда что ли? — больше всего на свете гриффиндорка обожала его бесить и отказывать себе в этом не собиралась.

— Грейнджер, можно было бы ответить, как нормальная девушка, которая скучала по своему парню, — Драко закатил глаза и обнял её за талию, притянул к себе ещё ближе. Хотя ближе некуда.

— О, я не знала, что являюсь твоей девушкой. Интересно, а когда мы обговаривали этот вопрос? — тон максимально непосредственный, и Малфой тут же хмурится.

— Ты меня бесишь, — наигранно злой голос.

— Это взаимно.

Они буравят друг друга глазами, и оба, не выдерживая, начинают смеяться. Драко прислоняется к её лбу и целует в макушку.

— Так и быть, твоя взяла.

- Я помечу этот день в календаре, как победу над Драко Малфоем.

Проигравший лишь усмехается и закрывает глаза, крепче обнимая Грейнджер.

— Почему тебя не было на собрании? — шепотом, чтобы не прогнать эту атмосферу покоя.

— Долго сдерживалась, чтобы спросить? — тихо, но с небольшой издевкой.

— С самого начала, если честно, — Гермиона улыбнулась уголками губ, также с закрытыми глазами.

Она уже подумала, что он не ответит, когда прошло пару минут в тишине. Да и честно, гриффиндорка забыла, о чём спрашивала и где она. Ей хотелось замурчать, так было хорошо и спокойно.

— Я писал важное письмо маме, — Грейнджер даже немного вздрогнула от неожиданности.

Малфой успокаивающе провел руками по её спине.

— Что случилось?

— Пока вроде ничего, но мама, она… — Драко сглотнул и подошёл к маленькой раковине, опираясь на неё руками. — Этим летом многое изменилось, и ей это не пошло на пользу. Появились проблемы со здоровьем. Ментальным.

Гермиона положила руку на его плечо и опустила голову ему на спину:

— Мне очень жаль.

— Все нормально, не переживай.

— Если бы всё было нормально, ты бы так не волновался. Почему не написал об этом? — девушка не хотела, чтобы между ними были секреты и недомолвки. У них и так много сложностей, а тайны могут убить всё окончательно.

— Грейнджер, не надумывай всякого, я перед отъездом узнал. Мне колмедик из Мунго написал, — Драко развернулся к ней лицом и обнял за талию.

— Ты как? — Гермиона всегда переживала за него, а сейчас особенно. Она знала, насколько сильно ему дорога Нарцисса.

— Я в норме, правда, — слизеринец кивнул и посмотрел ей в глаза, — просто всё происходящее мне не нравится, от слова совсем. И меня выворачивает от того, что я беспомощен.

— Драко, в этом нет твоей вины. Ты же знаешь, — гриффиндорка произнесла это очень нежно. Она не хотела, чтобы он винил себя.

Юноша лишь кивнул и смотрел в одну точку у неё на мантии. Простояв в тишине ещё пару минут, Гермиона поняла, что ей надо уходить. Её не было очень долго, и мальчики могли начать беспокоиться.

— Мне пора, ещё ребята искать начнут, — Грейнджер хотела развернуться в сторону двери, но её перехватили.

— Грейнджер, завтра в библиотеке в пять, и ещё, — Драко посмотрел ей в глаза, — ты со мной. Твои кретины могут жить, но не другие.

— Малфой, ты слишком наглый, ты в курсе?! — Гермиона была возмущена и хотела сказать что-нибудь в подобном духе, но как на зло ничего в голову не приходило, и она стояла с открытым ртом.

— Я тебе доверяю, ты должна знать, но не давай никому шансов, хорошо? — Драко предотвратил её восклицания, продолжив говорить. — Это взаимно и только между нами.

Поняв, что слизеринец хотел сказать, она не стала на него злиться. Сильно. Поцеловав его в щеку, Гермиона вышла из туалета и вернулась в своё купе.

***

Повертев в руке стакан с огневиски, Малфой залпом выпил содержимое.

Сегодняшнее представление нового преподавателя вызывало рвотный рефлекс. Было слишком много розового цвета в глазах. Один человек, и просто аура тошноты. Драко и подумать не мог, что такое возможно. С чего это Министерство решило залезть в дела Хогвартса, было очевидно. Попытка контролировать Дамблдора и других профессоров. Конечно, попытка во главе с Амбридж в её тошнотворно-розовом цвете, неплохая. Но до высшего балла не дотягивает.

— Ребят, кому добавочки, а? — Тео сегодня отвечал за бармена, и у него хорошо получалось. Уже каждый был либо в нокауте, либо на пути к этому.

Драко вспоминал лето с дрожью. Он пытался себя подготовить, но вышло не очень хорошо. В первый же день в его некогда красивом доме устроили показательные пытки за ужином. Чтобы аппетит был умеренным, так сказать.

Пытали какого-то маггла, но крики, что он издавал, не были человеческими.

Малфой изо всех сил пытался сосредоточиться на еде и ни в коем случае не отвлекаться от столь важного занятия. Ему повезло: его никто не трогал до конца трапезы, и как только можно было покинуть столовую, маг это сделал. А потом блевал у себя в комнате.

Но хуже всего было не это. А Нарцисса, которая за несколько месяцев потеряла в весе катастрофически много и постоянно была на грани обморока. Кто бы мог подумать, что она окажется такой хрупкой. Но то, что стало с домом, который она годами делала уютным, её убивало. На некоторых стенах домовики не могли стереть кровь, перепробовав кучу различных заклинаний.

Просто эта кровь была отнята тёмной магией, которая проникала в каждые щели некогда величественного особняка. Сейчас это здание походило на тюрьму. Каждый день кого-то пытали, убивали. Мучили целые семьи. И крики, что они издавали, звучали уже после смерти, даже ночью.

Нарцисса проводила всё время в саду. Старалась вернуть жизнь своим цветам, которые она так любила. Но проблема была в том, что тёмная магия убивает всё живое, и растения страдали в первую очередь. Драко также ей помогал, хотя ненавидел садоводство. Они разговаривали на отвлеченные темы, но знали, что отец втянул их туда, куда они не хотели.

Малфоя-младшего бесило, что Люциус не видел, к чему приводили его действия, что он убивал свою жену. Тот настолько сильно целовал зад своему Лорду, что было противно. Драко давно начал сомневаться в своем идоле, но то, что происходило сейчас, называлось одним простым словом — «ненависть». Вкупе с чистым презрением.

Он даже не мог наорать на отца, везде были уши. И любое слово в противовес было равносильно предательству и каралось смертью. Все инакомыслящие погибали за секунду. Драко боялся смерти, как и любой человек, а тем более подросток. Но дело было не в этом. Он не мог оставить Нарциссу, она бы от горя не смогла жить. А ещё была Грейнджер, которую он не хотел оставлять, даже не побыв с ней толком вместе.

Малфой чувствовал эту удавку на шее с самого приезда домой на каникулы, и она не планировала его отпускать.

Сейчас он хотел её ослабить, хоть на секунду. Хотел, чтобы голова, опухшая от мыслей, на какое-то время прекратила свою работу.

Слизеринцы расположились на полу, возле диванов, и играли в покер, и похоже, только что проиграл Блетчи.

— Да, бля. Тео, ты меня затрахал в прямом смысле, сколько можно?!

— Прости, друг, здесь ничего личного, исключительно талант, — после фразы Нотта все рассмеялись и принялись играть по новой.

Теодор был душой компании. Мог всегда разрядить обстановку, за что его все и любили. Он не вписывался в слизеринский факультет, и что он здесь забыл — было популярным вопросом.