Грейнджер боялась за него. И ей становилось плохо от того, что она ничем не может ему помочь.

Они переписывались и рассказывали друг другу очень многое. Драко стал для неё поистине родным.

Когда она расставалась с Виктором, не было ничего, кроме стыда и желания не обижать его. Но каким же он оказался хорошим человеком, когда Гермиона обо всём ему рассказала и он спокойно отреагировал. Только сказал, что чувствовал, что всё так и закончится. Она знает – он не хотел её обижать, но тогда Грейнджер узнала, каково это — чувствовать себя тварью.

Девушка ещё очень переживала за своих родителей — теперь всё изменилось, и предсказать, как всё будет происходить, не мог никто. Гермиона, проведя какое-то время на площади Гриммо, в штаб-квартире Ордена Феникса, слышала многое. Как бы ни пытались скрывать представители старшего поколения ужасные новости, им не удавалось. Это пугало. То, что происходило. Министерство вело политику дурачков, которые отрицают правду и не видят ничего дальше своего носа. Это огорчало, что в политике сидят одни толстосумы, которые переживают исключительно за себя.

— Гермиона, кажется, кто-то говорил, что мы можем опоздать, — Рон вырвал её из задумчивости, и она кивнула и вышла следом за ним из купе.

В этом году их с Уизли назначили старостами своего факультета, и Грейнджер была безумно рада этой должности. Она мечтала о ней с первого курса. Это была её цель.

Правда, гриффиндорка немного удивилась, когда узнала, что Рон будет вместе с ней делить этот пост. Хотя это был сюрприз и для рыжего.

К счастью, ссора с Роном осталась в прошлом. После разговора с Гарри Гермионе стало значительно легче, будто камень с плеч упал. И через небольшой период времени Уизли смог найти силы, не без помощи Поттера, чтобы извиниться за своё поведение. Грейнджер к тому времени уже остыла и сразу его простила. Да и злость на него тоже прошла.

Те моменты будто происходили не с ней, она сама себя не всегда узнавала. Обида на мальчишек была достаточно логичной и обоснованной, но обида на Драко была странной. Для неё так точно. Она повела себя, как глупая девчонка, и расстроилась слишком сильно, на что, по сути, не имела причин. Её надежда сыграла с ней злую шутку.

Как же интересно могут переплетаться эмоции. Ты веришь во что-то светлое, надеешься на это, но когда твои планы не соответствуют реальности, ты подаешь в вакуум из отрицательных чувств и начинаешь искать то, чего нет. На самом деле это очень опасное состояние, близкое к депрессии. И Гермиона была к этому близка. Она настолько потерялась в себе, в своих чувствах и желаниях, что, казалось, выбраться невозможно.

Но пришел Гарри и вытянул её из этого болота, в которое она не успела до конца угодить. Иногда друзья даже не представляют, какой силой обладают над нами и на что мы способны ради них. Кем они для нас становятся. Поэтому все и превозносят дружбу наравне с любовью, как самое важное в жизни. Это становится твоим светом в пучине отчаянья.

С такими не самыми радостными мыслями Гермиона вместе с Роном дошла до купе старост, где и проходило собрание. Она очень надеялась увидеть Малфоя за этими дверями, он писал, что тоже получил значок. Но войдя в небольшое помещение, не увидела его.

— Так, отлично, почти все в сборе, а где Малфой? — спросила Анджелина Джонсон Пэнси Паркинсон, которая в этом году стала старостой Слизерина.

Ужасный выбор, если честно. Она не будет выполнять свои обязанности нормально, а будет вешаться на Драко, как и всегда. Хоть он и говорил Гермионе, что Паркинсон его бесит и ничего между ними не может быть, противное чувство внутри не давало покоя. Влюблённые девчонки, особенно когда они влюблены не в человека, а в образ, способны на различные пакости.

И Грейнджер до скрежета зубов раздражало, что Пэнси пытается лезть к её Малфою. Её. Ключевое слово.

— Он сказал, что не сможет прийти и очень извиняется за это, — Паркинсон посмотрела на Анджелину и постаралась скрыть свою надменную манеру говорить.

— В смысле не сможет?! Он что, у нас особенный?! Просто ужас, я никак не могла подумать, что старосты… — было немного смешно, как Джонсон протараторила эту фразу и попыталась взять себя в руки. — Так, ладно. Не хочет приходить — его проблемы. Ему же хуже. Давайте начнём.

Гермиона вроде слушала, но ничего не помнила после собрания. Все мысли крутились о слишком наглом хорьке. Какого чёрта он не пришёл? Что могло случиться, что он, находясь в поезде, не смог почтить их своим присутствием?

А вдруг он не хотел видеть её, Гермиону? Может, что-то случилось и они не могут больше общаться? Или он сам перехотел? Хотя это было глупо. Сегодня рано утром они переписывались, и всё было хорошо.

Боже, от этих мыслей её голова начала болеть, протестуя. Чёртов Малфой. Как же с ним сложно. И самое обидно, что Грейнджер становилась рядом с ним слишком мягкой и расслабленной. Без всякой брони. Она просто отдала ему сердце и смотрела, какая у того была власть над ней, в его руках. Странное сравнение, но ощущения именно такие.

— Гарри, ты представляешь,слизеринский хорёк и мопсиха Паркинсон — старосты! Это кошмар, кто додумался дать им этот пост?! — воскликнул Рон, как только они вошли в своё купе.

— Ну, видимо, профессора посчитали, что те справятся, — Поттер немного удивился внезапному появлению ребят.

— Ха, как бы не так. Малфой вообще не явился на собрание. Чёртов позёр, думает, что лучше всех. Мерлин, как же я хочу подловить его после отбоя и отобрать кучу баллов, — Рон сел на диванчик и откинулся на спинку, пребывая в злобном возбуждении.

— Рональд, нельзя просто так отбирать баллы, даже если этот человек тебе неприятен. И потом, после отбоя мало кто ходит по школе, — Гермиона постаралась увести тему от Драко, ей не было приятно, когда он или её друзья поливали друг друга грязью.

— Гермиона, это ты так думаешь, да и потом, вспомни нас, — Поттер улыбнулся, и они с Уизли переглянулись.

— Я знаю, Гарри. Просто мне хочется верить в лучшее, вот и всё, — Грейнджер тряхнула волосами и попыталась расслабить голову, которая болела от количества разных мыслей.

— Я всё равно надеюсь, что подловлю хорька. Вы только представьте его бледную рожу, когда я лишу его баллов. Да, если и быть старостой, то вот ради таких моментов, — Рон всё никак не мог отпустить эту тему.

Гриффиндорка понимала, что не может это слушать, и решила выйти прогуляться, о чём сказала мальчикам и получила в ответ кивки.

Малфой не был плохим и таким, каким многие его представляли. Он просто кому попало не раскрывался. Был закрытым и сам по себе. Это не является отрицательной чертой, бывает, она наоборот здорово выручает, но многие воспринимают её по-другому. Да, Драко был себялюбивым, и уверенным, и наглым, и невозможным, и противным. Не самым лучшим, в общем. Но это не делало его злодеем. Не самым приятным человеком — да, безусловно. Разве не в этом смысл: быть не таким, как все, быть собой. Малфой просто не носил масок любезности перед всеми, вот и всё.

Гермиона старалась смотреть на всё рационально, а не через призму чувств. Она надеялась, что у неё это получалось.

Дойдя до туалета, она остановилась и посмотрела в окно, что находилось напротив. Почему она пошла именно сюда, было вопросом без ответа.

Внезапно кто-то дернул её за рукав мантии и затащил в туалет.

Драко.

— Привет, Грейнджер.

Гермиона только хотела ему ответить, как его губы обрушились на её.

Боже, до этого момента она и не представляла в полной мере, как скучала по нему.

Девушка приподнялась на носочках, чтобы быть ближе, и зарылась пальцами в его волосы. Поцелуй был неистовым и лишь с малой толикой нежности. Они оба скучали и пытались хоть как-то утолить свою жажду друг по другу.

Гриффиндорке уже не хватало воздуха, и она оторвалась, после чего послышался разочарованный стон со стороны Малфоя.

— Дышать…нечем. Привет, — она пыталась отдышаться, и то что Драко стоял рядом с ней в миллиметре, не помогало восстановлению дыханию.