Серафим прервался, услышав встревоженный, но настырный голос Адмирона.

— Думаю, наказание для Непризнанной не подлежит обсуждению… Но Люцифер сын Сатаны, и только ему решать судьбу собственного ребёнка, — Винчесто кинул сожалеющий взгляд на Непризнанную, но ничего не мог сделать.

Дрожащие крылья Непризнанной сильнее прижались к спине. Она предчувствовала взволнованным сердцем, угнетённой душой что-то плохое, не способное изменить. Впадала в заметное только для Люцифера отчаяние, сломленное невозможными надеждами.

Только сейчас Люцифер почувствовал напряжение, быстро подкрадывающееся к крепкому телу, а сердце тревожно отбивало отчеркивающие удары в голове. Впервые, спустя долгие столетия демон почувствовал страх, медленно пробирающийся через многовековые стены безразличия, запрета на ощущение такого. Но, он боялся не за себя, а боялся за девушку, заполнившую все его мысли. Настолько сильно, что приходил в смятение, непонимание.

Сидящие ангелы и демоны за столом долго шептались и постоянно смотрели на нарушителей. Только тихое цоканье часов, висящих за их спинами, било как тяжелый молоток по голове. Закончив, они повернулись лицом к ним, сложив руки в крепкие замки.

— Что ж, мы наконец-то приняли решение… — сказал директор школы, тяжело выдыхая через приоткрытый рот. — Судьбу и наказание Люцифера решит Сатана, а вот Непризнанная…

Последние слова, прервавшиеся на самом волнительном, заставили Люцифера вспыхнуть, гореть изнутри, предчувствуя что-то нехорошее, то, что он не готов услышать. Ему было полностью плевать на себя, он ждал слов судей, которые могли изменить жизнь Непризнанной, чертовки сильно задевшей его погружённую во тьму душу.

— И? — раздраженно спросил демон.

В глазах Серафима промелькнула мимолётная грусть.

— Её казнят. Через отрубание головы…

Разрывающееся сердце демона забилось настолько сильно, что, казалось, в любой момент остановится. Он замер, приросший безнадёжно к деревянному паркету, надеялся в глубине души, что это шутка, что сейчас всё будет хорошо. Но стражники качнулись в сторону Непризнанной, всё это время хранившей гробовое молчание, короля лишь тяжело дышала. В уголках голубых глаз блеснули прозрачные слёзы, безнадёжно замершие, обещающие в любой момент потечь ручьями по щекам.

Демон не мог позволить забрать её, не мог отдать на растерзание. Шатнулся уверенно в сторону, закрывая хрупкое и дрожащее девичье тело Непризнанной своими массивными крыльями, которые в любой момент могли вспыхнуть пламенем.

— По закону Равновесия либо казнят обоих, либо помилуют! Что за новые правила?! — глаза без страха горели, пытаясь напугать судей, но они лишь понимающе молчали.

Стражники остановились и повернулись к судьям, ожидая дальнейших приказаний. В глазах Винчесто читалось жгучее сожаление и пропитанный взгляд грустью, заставляющий Люцифера внутри незаметно для других подкашиваться, замечая безукоризненный кивок.

Через отчаянное и сильное сопротивление демона смогли оттолкнуть в сторону. Взять грубо за запястье Непризнанную, глаза которой были смирительны ко всему происходящему, но только не для демона.

Он, вырываясь, пытался высвободиться и защитить её, но не смог и лишь наблюдал, как её голубые глазки посмотрели в его. Немые движения губ очертили слова, болезненные и безутешно отдающие где-то внутри режущей болью.

— Всё хорошо…

Несколько пшеничных локонов волос приятно щекотали лицо демона, отдавая мимолётной нежностью. Он вдыхал её запах, отдающий нотками ванили, и каждый раз умирал, встречая небесно-голубые глаза, наполненные скрытой любовью и непроглядными мыслями. Она улыбалась, нежно вытягивая уголки губ, и демон в очередной раз замирал — эта улыбка сносила ему крышу. Вечное желание поцеловать её, ощутить на своих губах мягкие губы Непризнанной, слишком обычной, но способной переворачивать его изнутри.

Он не понимал этой странной тяги. Не понимал, как всегда ничтожные по его мнению Непризнанные могли выделяться, но одна смогла занять все его мысли. Она. Гордая. Слишком упрямая. Но, уже его. Демон желал, чрезмерно хотел её видеть рядом, постоянно. Но странные чувства ядом обжигали сердце, постоянно отталкивая мысли, слишком прилипчивые и странные.

Пальцы сами, против воли потянулись к милым чертам лица, прикасаясь к мягкой и нежной коже. Непризнанная блаженно прикрыла глаза и подавалась чуть вперёд, позволяя демону доставлять удовольствие ласкательными движениями. Поглаживая мочку уха, пальцы демона спускались слишком медленно вниз, очерчивая и пробуя на ощупь все линии, слишком долгожданные. Властное поднятие за подбородок, и Непризнанная приоткрыла веки, встречаясь с удовлетворённым взглядом демона, любующимся её красотой, для него — идеальной.

Люцифер придвинулся ближе, ощущая сносящий крышу ванильный запах. Вдыхал, наслаждаясь и растворяясь в своём подсознании. Наклонил голову к милым чертам, и Непризнанная замерла, чувствуя горячие губы демона, быстро и властно накрывающие её.

Робкие, неуверенные движения, и Непризнанная подалась, позволяя себе утонуть в его страсти, вышедшей наружу. Их тела неконтролируемо горели, а комната Непризнанной воспламенялась страстью, вышедшей из собственных тел. Демон прикусывал нижнюю губы девушки и сразу зализывал ранку, отдающую кровью на рецепторах горячего языка.

Непризнанная томно стонала, едва слышно в рот, и тонкие пальцы сплелись на его крепкой шее, прижимая ближе. Язык Люцифера бесцеремонно проникал внутрь и неконтролируемо страстно переплетался с языком той, которая тихими стонами выбивала из него остаточный воздух в лёгких.

Наконец-то демон чувствовал лёгкость и спокойствие, покрывающее бережно его тело. Впервые был по-настоящему счастлив. Ведь рядом с ним она, необычная для него Непризнанная. Сердце непривычно меняло темп, скорость биения замедлялась, чувствуя постоянно желанные губы девушки, которая тоже растворялась в его крепких руках, сжимающих и притягивающих к себе близко, непривычно близко.

Они наслаждались, питались друг другом, и волна эйфории накрывала с головой, первостепенно отгоняя мысли о запрете куда-то в сторону, самый дальний угол комнаты. Руки демона ласкали тело девушки через тонкую и прохладную ткань платья, властно проходя по всем изгибам, внимательно очерчивая в своей голове. Непризнанная томно выдыхала, чувствуя внизу живота будоражащие мурашки.

— Почему же ты так манишь?… — прошептал Люцифер ласкательным голосом, опуская горящие губы к нежной коже шеи.

Покусывал и оттягивал, заставляя Непризнанную издать жалобный, молящий выдох.

— Потому что… я твоя… — прошептала девушка, томно выдыхая, и откинула пшеничные пряди волнистых волос назад, открывая больше мест для поцелуев.

Демон ликовал внутри от срывающихся слов, открывающихся губ Непризнанной. Красные омуты довольно вспыхивали, а горячий язык оставлял мокрые следы на выразительной ключице, и девушка тяжело дышала, почти не двигалась, вкушая очередных бабочек внизу живота.

Каждый раз изгибалась, как кошечка, прижимаясь к демону сильнее. Бесцеремонно, в порыве страсти перелезла на колени, удобно умевши. Теперь она на нём, открытая и слегка стеснительно отвела взгляд. Демон хищно хмыкнул, наблюдая за осторожными, неуверенными касаниями к себе и наслаждался её видом, слишком невинным, что его мысли заполнялись безумно грешными идеями.

Он хотел её. Безумно, отчаянно и горько. Хотел ту, к которой никогда не думал испытывать чувств, будоражащих, непривычных. Хотел оказаться в ней, безжалостно испытывая на похоть, плохими мыслями, которыми всегда питался. Замечать в голубых глазах проскальзывающие мысли, безумные для её непорочного и ангельского вида.

Хотел слышать надрывистые крики, срывающиеся с приоткрытого рта, и чувствовать ногти, до крови впивающиеся в накаченные, покрытые изящными татуировками плечи. Ощущать возбуждение, сковавшее их тела, но боялся… Боялся, что из-за его необдуманных решений ей сделают больно. Боялся, что его Непризнанной могли сделать что-то плохое. Потаённо злился на казавшуюся слабость внутри, хочет её сразу выбить из-за себя, но не мог…