За время пребывания в Японии он сумел побывать на отдаленном в те времена о. Хоккайдо и встретиться с его коренными жителями айнами. Его работы об обычаях и обрядах этого народа считаются сегодня классическими и часто цитируются в айноведческих трудах. Кроме того, они вызвали интерес общественности, который привел в итоге к покупке Лейпцигским музеем этнологии обширной коллекции айнский предметов. Живя в Японии, доктор Шойбе обратил внимание на распространенность в этой стране такой болезни, как туберкулез. Им были исследованы 634 случая заболевания и сделан вывод, что болезнь у японцев прогрессировала медленнее, чем у европейцев. Интерес вызвала его работа о пищевых привычках японцев.

После завершения в 1881 г. контракта с японским правительством Г. Б. Шойбе отправился в длительное путешествие по странам Юго – Восточной Азии. Он посетил Китай, Тайланд, острова Ява и Цейлон и в 1882 г. вернулся в Лейпциг. Итогом этой поездки явился ряд статей о тропических болезнях. Его исследования авитаминоза и возникающей в следствие этого болезни бери – бери были высоко оценены Э. Бэльцем и внесли весомый вклад в медицину. После отъезда доктора Г. Б. Шойбе в Европу больше ни один европеец в Японию не приглашался.

В 1882 г. Шойбе вернулся в Лейпциг, где в качестве частного лектора читал курс клинической пропедевтики и работал врачом общей практики. В 1885 г. он переехал в г. Грайц (Тюрингия), где вступил в должность врача королевского дома Ройсов, а также исполнял обязанности управляющего местной государственной больницы. С 1887 г. он был полноправным членом Немецкого общества изучения природы и народов восточной Азии в Токио (OAG – Deutsche Gesellschaft für Natur- und Völkerkunde Ostasiens).

Несмотря на небольшое количество работ д-ра Г. Б. Шойбе об айнах, вклад его в мировое айноведение значителен, так как он явился очевидцем бытования традиционной культуры аборигенов Хоккайдо.

Angermeyer, M. C., Steinberg, H. 200 Jahre Psychiatrie an der Universität Leipzig: Personen und Konzepte. Heidelberg: Springer Medizin Verlag Heidelberg, 298 p. (In Germ.)

Johnston, William The Modern Epidemic: A History of Tuberculosis in Japan. USA: Harvard University Press, 1995. 432 р. (In Engl.)

Kim, Hoi – Eun Doctors of Empire. Medical and Cultural Encounters between Imperial Germany and Meiji Japan. Noronto: University of Toronto press, 2014. 266 р. (In Engl.)

Making, U. Die Ainu: Begegnungen mit den japanischen Uhreinwohnern. BoD-Books on Demand, Norderstedt, 2015. 232 p. (In Germ).

Heinrich Botho Scheube 1853–1923) // 京都医報社.

Kyōto ihō—sha (Киотский медицинский журнал). 2005. No.1827. P.1. (In Jap.)

Много лет назад господин д-р Хильгендорф читал в Восточно – азиатском обществе доклад о медвежьих праздниках айнов, в котором он представил их по японским источникам. Выдержка из него представлена в данных выпусках (выпуск IX, с. 6). То, что я, тем не менее, пытаюсь сегодня еще раз заинтересовать читателей этих выпусков данной темой, считаю оправданным по двум причинам. С одной стороны, источник, из которого доктор Хильгендорф черпал сведения, является, если судить по вышеуказанному реферату, достаточно скудным. С другой стороны, не имеется, по крайней мере, насколько я это знаю, вообще никакого описания подобного праздника, данного глазами очевидца.

Перед тем как я перейду к этому, мне кажется уместным предварить это некоторыми замечаниями о культе медведя у айнов. Все сделанные во время путешествий описания, сообщающие об этом уникальном народе, совпадают в том, что медведь внутри почитается как бог. В буквальном смысле это тоже совершенно правильно, однако будет ошибкой допустить, что айны считают медведя за бога и почитают тем же образом, как они делают это в отношении бога огня, бога дома и других своих довольно – таки многочисленных богов.

Айны дают медведю почетное прозвище «божество»: они называют его Kimui – Kamui; Kamui имеет то же значение, что и японское слово Kami; происходит ли оно от него, решать не берусь. Также и чужестранцев айны почитали обращением Kamui, и, конечно, мы не можем думать о том, что они действительно хотели удостоить нас божественного сана[1].

Айны имеют также все основания, чтобы почитать медведя. Он является для них самым ценным животным: он в течение длительного времени снабжает их пропитанием, он дает им одежду, и он дает им лекарство, чрезвычайно ценную медвежью желчь. С другой стороны, медведь может нанести им столь большой ущерб, как никакой иной зверь, когда он, разоряя все на своем пути и убивая домашних животных, врывается в их жилища. Поэтому неудивительно, что айны пытаются хорошо относиться к медведю, когда именуют его богом, а после его убийства считают необходимым покаяться. Последнее состоит в том, что они водружают череп убитого медведя на заборе богов, так называемом nusho-Kamui (nusha означает то же, что и храм), который находится перед каждой хижиной на восточной стороне и где молятся всем богам за исключением бога огня и бога дома, жертвы которым приносят внутри хижины в определенных ее местах, и делают из черепа медведя святой предмет, который они под именем Kamui – marapfa почитают в качестве представителя богов.

Из этого сюжета берет свое начало и медвежий праздник, который айны называют iománte. Он представляет из себя то же самое, что и описано выше, но с предшествующим этому кормлением молодого медведя; покаяние приносится всему медвежьему роду за его убитых собратьев. В конце зимы ловится детеныш медведя и взращивается. В первое время он вскармливается женой ловца, позже его кормят преимущественно рыбой. Когда медведь становится настолько большим и сильным, что грозит сломать клетку, в которой он содержится, устраивается медвежий праздник. Как правило, это происходит в сентябре или октябре. Перед этим айны извиняются перед своими богами: они оказывали медведю добро столь долго, насколько это возможно, но сейчас они не могут более прокармливать его, поэтому они должны его умертвить. По этой причине мне, когда я недавно во время путешествия по южной части Эдзо хотел дать айнам возможность устроить медвежий праздник, пришлось преодолеть большие трудности. Лишь благодаря счастливому случаю, состоящему в том, что в небольшой деревне один айн содержал двух молодых медведей, одного из которых он в конце концов, победив свои религиозные сомнения, решил преждевременно передать на медвежий праздник, я достиг своей цели. К такому празднику тот хозяин дома, который устраивает этот праздник и несет расходы за него, приглашает родственников и друзей; в маленьких деревнях это, как правило, почти вся община. Медвежий праздник, учитывая, главным образом, бедность айнов, обходится устроителю праздника дорого, так как во время такого праздника потребляется совершенно чрезмерное количество сакэ, которое на Эдзо почти в три раза дороже чем здесь. Поэтому устраивать медвежий праздник считается высокой честью.

В новейшее время медвежьи праздники становятся все реже. На восточном побережье Эдзо, насколько я по нему езжу (от Томокомай до Вулкан – Бай), уже в течение ряда лет не проводилось более никаких медвежьих праздников. То же самое имеет место и для населенных пунктов, расположенных вблизи Мори на Вулкан – Бае. Вообще, только на участке от Юраппу до Осямамбе (на Вулкан – Бае) я видел содержащихся в неволе медведей, которых взращивали для медвежьих праздников. Это именно та местность, в которой я находил айнов, менее всего несших на себе отпечаток культуры. Здесь, в деревеньке Куннуй, я прожил также и день, который описан в последующих страницах. Причиной исчезновения медвежьих праздников является постепенная, хотя и очень медленно наступающая, японизация айнов; японским правительством не издано никаких запретов, которые каким – либо образом препятствуют айнам на пути в отправлении их религиозных обрядов. По этой же причине также и на указанной выше части Восточного побережья, где я наблюдал наиболее японизированных айнов (и где, кроме того, имеется не так много медведей), более не видно насаженных медвежьих черепов перед хижинами.