После тысячника хан дал слово сотникам, – они все поддержали своего начальника.

– Пусть будет по-вашему! – согласился с военачальниками Кирилтух.

– В улусе остается командир Кешика со своими воинами – они будут хранить твой покой, Великий Хан! В вашей победе не сомневайтесь, – мы уничтожим Тэмуджина и его воинов! – поклонился хану тысячник Чохур.

– Нет! – хан сурово посмотрел на тысячника. – Я отправляюсь со своими воинами и сам поведу их в лагерь врага. – Отправляемся немедленно! Поднимайте воинов!

Через час войско было готово к выступлению.

Конные воины, вооруженные длинными пиками с острыми железными наконечниками, луками, саблями и ножами, одетые в боевые, защищенные кольчугой одежды, выстроились в походную колонну по четыре всадника в ряд. Тысячи конных воинов, по команде тысячника, сорвались с места в рысь и скрылись в ночи. Впереди ехали самые опытные и зоркие воины, хорошо знающие дороги и способные ориентироваться на местности ночью. За ними, в окружении личной охраны, ехал Торгутай-Корилтух, далее, тысячник Чогур и сотники со своими воинами.

Круглый яркий месяц, освещая боевую колонну всадников, злорадно щурился им вслед, не предвещая ничего хорошего, а огромный филин, завидев сверкающие в лунном свете пики, сорвался с ветки ели и, истошно крича, понесся над колонной всадников.

– Не к добру! – ударило в голову хану, и по его спине пронесся обжигающий холод.

– Быть беде! – сжалось сердце тысячника, но он безжалостно вонзил шпоры в бока коня и хлестнул его нагайкой. – Вперед!

Отступать было некуда, – Кирилтух тоже пришпорил коня и до боли сжал зубы:

– Смерть, или победа!

Лагерь Великого Хана опустел, – только несколько десятков стариков и безбородых юнцов остались для охраны улуса, ухода за табунами лошадей и стадами скота.

В волчьей яме выли голодные волки, но вкусного мяса пленников не было уже несколько дней, – им доставались только жалкие объедки со стола воинов.

Проводив колонну всадников на войну, часовые разожгли вокруг улуса большие костры, чтобы спасаться от назойливой мошкары и отпугивать волков и шакалов.

А отряд боевых всадников, разрывая ночную тишину лошадиными копытами, несся в темноту.

За смертью, или победой?

Этого никто не знал!

Старый воин с безобразным шрамом на высохшем лице подтолкнул доктора к яме и печально произнес:

– Пора, смелый человек! Не сердись на меня – служба! – и занес руку, чтобы столкнуть пленника вниз.

– Сибирь! – раздался крик академика Курбанова.

Сильный удар обрушился на голову исполняющего обязанности начальника военного улуса, – это атаковал старика Юрий Озеран. В тот же момент Остап, сильным ударом локтя в солнечное сплетение, свалил на землю молодого воина и нанес ему удар в затылок.

Тупикин рванулся ко второму лучнику и ударил его левой рукой в лоб, воин упал на глиняный вал и начал сползать вниз головой в волчью яму, до его падения оставались считанные секунды, но Константин успел схватить врага за ногу и выдернуть на поверхность.

Операция прошла молниеносно: все три монгола-неприятеля лежали на земле без чувств.

Затем боксер устремился к Озерану и занес руку для удара.

– Отставить, ефрейтор Тупикин! – раздался голос Курбанова. – Это я приказал Юрию сыграть роль предателя…

– Зачем? – в один голос вопросительно вскрикнули Пастухов, Константин и Остап.

– Для особо одаренных научных сотрудников, которые не способны проанализировать события, увиденные своими глазами, объясняю:

– Нейтрализовать противника, сидя в яме и не имея поддержки извне, не предоставлялось возможным, подкуп также был не актуален, оставалась только военная хитрость – заслать в стан врага лазутчика. Сыграть роль предателя, а фактически – стать нашим разведчиком, я поручил студенту Юрию Озерану, который сдал этот экзамен с оценкой "отлично". Давайте зачетку, студент! – пошутил академик и серьезно добавил:

– Сегодня, коллеги, Юрий спас нас от неминуемой гибели!

– Пока наши тюремщики не очнулись, надо перенести их в яму, а сторонников Темуджина освободить, – сказал профессор Пастухов.

Тяжелую решетку с тюремной ямы сдвинули с помощью лошадей, опустили вниз лестницу, по которой пленные монголы поднялись на поверхность.

Бесчувственных воинов хана Кирилтуха опустили в подземную узницу и задвинули тяжелую решетку. На дно ямы положили бурдюк с водой и большой кусок сырого мяса.

– Пусть здесь дожидаются своих коллег, – сказал Пастухов, а нам пора собираться в дорогу. – Как вы думаете, Алим Гургенович?

– Несомненно, Михаил Иванович, срочно отправляемся в лагерь Темуджина, – надо предупредить будущего Чингисхана о грозящей опасности: как вы помните, послезавтра ночью Кирилтух нападет на его улус. И если Темуджин проиграет этот бой, а, не дай Бог, погибнет, то ход истории кардинально изменится, а мы уже вернемся, если вообще вернемся, в совсем другой двадцатый век.

– Нет! – почесав затылок, сказал Костя Тупикин. – Мне не надо в другой век, я хочу в Гурзуф, к Жуже, в Челябу…

– Да и мне как-то не с руки!.. – развел руками профессор Пастухов.

– На сборы даю час, друзья! – приказал начальник экспедиции. – Кстати, Константин, а чем вы руководствовались, когда не дали упасть в яму с волками нашему тюремщику, и тем спасли его от смерти?

– Так он же древний и давно умер! Да и вы, Алим Гургенович, приказали их беречь, чтобы чего-нибудь не вышло! Правильно?

– Очень правильно, Константин! Все вокруг: леса, горы, реки, а, главное, люди – это неповторимое прошлое, двенадцатый век, и менять что-либо в ходе исторического процесса мы с вами не в праве. Берите пример в выполнении своего долга перед будущими поколениями, господа путешественники во времени, с Константина Тупикина, – Курбанов пожал руку, гордому от осознания своей значимости в ходе истории, боксеру.

Все это время Остап и Юрий сидели на земле рядом и молчали.

Тишину нарушил Остап:

– Ты что, мне сказать не мог, что вы с академиком задумали?

– Ничего я не задумывал! Это все Курбанов – он весь сценарий сочинил и приказал никому не раскрываться. Сначала он хотел тебя заслать, но потом передумал – говорит: нет у Остапа древнемонгольского языка, а жаль! Придется, говорит, Юрий, тебе идти в стан врага.

– Я бить кнутом друзей надо было обязательно?

– Все претензии к академику, Остап, – я выполнял приказ.

Курбанов и Пастухов беседовали с освобожденными из плена монголами.

– Через две ночи Кирилтух нападет на улус Темуджина, – объяснял начальник экспедиции сторонникам будущего великого полководца. – Надо спешить в лагерь Темуджина, чтобы предупредить об опасности и помочь в сражении.

– Да, смелый человек! – ответил пожилой высокий воин с изнуренным лицом. – Надо взять лошадей, – в загоне большой табун быстрых скакунов, и поспешить на помощь Темуджину.

Курбанов подозвал Озерана и Остапа:

– Юрий, вы знаете, где находятся наши сумки со снаряжением?

– Да, Алим Гургенович, – они в юрте Шогура.

– А где наша машина времени?

– Аппарат лежит в потайном кармане моего рюкзака, – это не правильно: надо было держать аппарат при себе. Нас-то никто не обыскивал, а что с нашим багажом, не известно?

– Как знать, как знать? Ступайте-ка, ребята, в юрту за багажом и первым делом проверьте наличие "Мобилы". Как вы понимаете, без нее мы из прошлого не выберемся! Весь багаж вынести на улицу и смотреть за ним в оба!

– Не выберемся!? – Тупикин озадаченно почесал затылок. – Юрка, побежали быстрее!

Вскоре весь багаж путешественников был сложен у входа в юрту Шогура. Кроме багажа Озеран и Тупикин вынесли из жилища начальника улуса луки, колчаны со стрелами, сабли и отделанные кольчугой меховые шлемы.

Юрий Озеран с неспокойным сердцем открыл свою походную сумку и сразу же заметил, что его вещи перепутаны и лежат не в том порядке, в котором укладывались, он выложил содержимое сумки, открыл молнию потайного кармана и опустил туда руку: хранилище было пусто, – "Мобила Чингисхана" исчезла. Внимательно осмотрев содержимое рюкзака, студент обнаружил, что не достает охотничьего ножа и портативного фонаря. Остальное имущество: кинокамера, фотоаппарат, коробка с аккумуляторными батареями, несколько книг, одежда, консервы и туалетные принадлежности были на месте.