На самом деле она без понятия, насколько сейчас все серьезно. Орден Гу Су Лань был словно невидимой стеной огражден от внешнего мира. Люди в нем не знали войны. И казалось, что всё по-прежнему, что ничего никогда не происходило, а они с Цзян Чэном — просто приглашенные ученики. И никаких смертей. Никакого сожжения Юн Мена. Ничего не было.
Вэй Ин уверенными шагами идет в цзинши — за неделю запомнила дорогу так, что, свяжи ей глаза и отбрось на противоположную сторону — дойдёт за считанные минуты. Выученные территории уже могли полноправно сойти за родные. Вэй Ин шумно вздыхает перед тем, как начать говорить, пытается отпустить свои страхи и более уверенно (бесцеремонно) окликивает своего супруга.
— Лань Чжаань, ты можешь помочь с кое-чем? — специально растягивает его имя с улыбкой на лице и самодовольным взглядом, опускаясь рядом на свежую зеленую траву.
Она опять отрывает его от игры на гуцине, но на этот раз не испытывает никаких мук совести. Её тонкие пальцы плавно ложатся на его плечи. Лань Чжань заканчивает игру, глядя на неё привычным взглядом, от которого мурашки по коже, от которого холодное спокойствие (не)приятно расползается по венам.
— Нам надо ехать в Лань Лин, — без пререканий продолжает Вэй Ин, — нам с Цзян Чэном. Шицзе будет очень рада увидеть нас… И мы сможем увидеть нашего племянника, — в её голосе скользит грусть, — Лань Чжань, мы не виделись несколько месяцев, а до нее только дошли вести о сожжении Юн Мена! В такое ужасное время нам надо… Держаться вместе.
Ей до сих пор больно говорить про это. Юн Мен был домом Вэй Ин, и она испытывала ту же боль, что и Цзян Чэн. Понимание ситуации лишь усуглубляло её. А Вэй Ин хотелось назад, туда, где все счастливы, где никаких Вэней нет, где жизнь идет своим чередом.
Она понимала, что этого не изменить.
Приходилось смиряться.
— Ты уверена, что это безопасно? — Лань Чжань смотрит на нее так же скептически, как смотрел Цзян Чэн.
Вэй Ин сжимает свои руки, впивается ногтями в кожу — как она сейчас может быть в чём-то уверена, когда на еë же глазах происходит разрушение привычного мира?
— Нет, но… Лань Чжань, когда нас это останавливало? В пещере Черепахи-губительницы мы оба лезли на рожон и не раз рисковали собственной жизни. Сейчас нигде нельзя быть в безопасности — они даже Гу Су разрушить пытались. Но, пожалуйста… — девушка низко опустила голову; волосы закрывали лицо, и эмоции на нём нельзя было разглядеть (Лань Чжань мог поклясться, что она грустит), — я очень хочу увидеть свою шицзе.
— Нужен предлог, под которым мы поедем в Лань Лин, — задумался Лань Чжань, и его напряженное лицо ничуть не изменилось.
— Какой предлог! Шицзе звала нас. Она тоже имеет власть там, она же жена будущего главы ордена! — воскликнула Вэй Ин с азартным блеском в глазах, — это может сойти за предлог?
— Мгм, — задумался Лань Чжань.
— Я тоже люблю тебя, — рассмеялась девушка, прижимаясь ближе и доверчиво положив голову на плечо.
Все сложится хорошо. Она уверена в этом.
Смотри в предрассветное небо и думай о чем-то хорошем,
Стань яркой сверкающей радугой между грядущим и прошлым,
И невозможное станет возможным в одном из
Параллельных миров.
Комментарий к Лунные Лилии
Скоро все закончится 😄😄😄
А-Лин тут родился раньше, но мы заметили, да^^
========== Сияние ==========
Бьётся и рвётся наружу сиянье, размеры его велики,
Лучше бы не смотреть и не думать, спрятать лицо в лепестки.
Не удержать, не погасить, не разрушить,
Кажется, я нашла всё, что мне нужно.
Вэй Ин кажется, что ее сердце сейчас выпрыгнет от радости. Шицзе… Она наконец-то увидит её! Ещё до сожжении Пристани у них никак не получалось это сделать, а сейчас… Сейчас с этим могут быть проблемы. Девушка отгоняет подступивший к горлу комок. Нет, ничего страшного не произойдет. В Лань Лине сейчас спокойно — иначе А-Ли бы не стала их звать, не стала бы рисковать. Вэни их не заметят, а если и заметят, то ничего сделать не смогут, ведь сейчас они точно будут готовы к нападению.
Вэй Ин думает, что ей почти не страшно. Она замечает, как нервно сжимает и разжимает руки Цзян Чэн, наблюдает на лице мужа привычную безэмоционалность и не испытывает ни малейшего угрызения совести. Всё-таки, у них есть предлог, который, вероятно, даже не нужен будет…
Продолжай верить в это, Вэй Усянь, если промахнешься и в этот раз, если что-то с Цзян Чэном случится — как ты в глаза мадам Юй и дяде Цзяну посмотришь? Тебя могут и не тронуть — ты уже не Вэй и не Цзян, а к совершенно другому ордену принадлежишь.
Оберегай своего шиди. Защищай его. Иначе никогда себя за это не простишь, возьмешь ещё один грех на свою жалкую душонку.
Хотя, это уже не так важно.
Всю дорогу они летят на мечах молча, даже не переговариваясь, полностью концентрируясь на том, чтобы вовремя заметить неприятелей, если надо. Вот только никого не видно, словно они одни во всем заклинательском мире остались. Солнце ласково скользит нежными лучиками по их лицам, и Вэй Ин единственная, кто улыбается. Надо отбросить все страхи и тревоги по крайней мере в этот день.
Она увидит шицзе и племянника! Сердце трепещет от радости, его охватывает странное чувство нежности. Цзысюань, конечно, тот ещё идиот, но если он муж шицзе, то А-Сянь потерпит. Она уверена: он стал хорошим человеком ещё когда женился на А-Ли и уехал из Облачных Глубин. Ведь Цзинь Яньли заслуживает всего самого лучшего, что есть на этом свете.
И плохие люди, несомненно, обойдут её стороной, ведь не каждому безболезненно обойдется ожог самого яркого солнца.
В Лань Лине всё как прежде — Вэй Ин с Цзян Чэном один-единственный раз ездили туда с тех пор, как шицзе вышла замуж. Девушку настораживали эти вежливые улыбки, которые были словно наклеены на лицо каждого, раздражала обходительность и стремление угодить. Она вообще не принимала все эти заморочки.
Потому что ее сердце принадлежало Юн Мэну. Юн Мэну, единственное негласное правило которого гласило «не попадайся Юй Цзыюань на глаза, когда она в гневе». Юн Мэну, в котором никто не боялся показать свои эмоции и в открытую высказать недовольство — в Гу Су и Лань Лине же все крыли безэмоциональностью или улыбкой.
Дом — место, где не надо ничего скрывать. Дом — там, где тебя любят и примут таким, каким ты являешься.
Вэй Ин до сих пор не может смириться с тем, что её дом отныне — Гу Су Лань, который она так сильно ненавидела когда-то. Но сейчас её единственным спасением был он, несмотря на стену из правил, несмотря на то, что Вэй Ин напоминала Лань Цижэню свою мать — достаточно было просто не попадаться ему на глаза. А это было довольно просто.
Её дом…рядом с Лань Чжанем.
Да, она искренне любила его. У Вэй Ин было много поклонников, не зря же её называли первой красавицей Юн Мэна — только вот никто не протянул ей руку помощи, когда надо было, и один Лань Чжань встал на её защиту, кинув только многозначительный взгляд и сказав дяде, что любит её.
Вэй Ин была счастлива и старалась не оборачиваться назад, не смотреть на смерти, которые преследовали её повсюду по пятам, создавая впечатление, что на ней проклятье наложено, не меньше.
Вот только её попытки рассеялись тогда, когда она сошла с меча и увидела Цзысюаня, лицо которого было словно погружено то ли в траур, то ли в тревогу. Он испытывал чувство безысходности и вину перед своей любимой, что не мог даже подумать и предотвратить смерть её родителей — и видеть тех, кто выжил после сожжения Юн Мэна ему было больно.
— Спасибо, что приехали. А-Ли очень хотела с вами поговорить, я провожу вас к ней сейчас? — он вопросительно приподнял бровь.
Единственная черта, которая Вэй Ин в нем нравилась — это тот факт, что павлин не прятался под улыбками, вызывающими какое-то странное напряжение. Он не льстил и говорил то, что думал, а официальный тон, скорее всего, удерживал только из-за присутствия Лань Чжаня здесь.
Она-то помнила их не совсем трезвые разговоры после «Улыбки императора», когда свои действия отчетливо осознавали только Вэй Ин с Не Хуайсаном, а остальные чуть ли не в беспамятство впадали. В эти теплые вечера они с наследником Цин Хэ Не отходили слегка подальше, юноша одалживал ей какой-нибудь очередной веер, и они, смеясь, прикрывались безделушками, наблюдая за тем, как остальные хвастаются друг перед другом и чуть ли не вызывают на сражения на мечах.
