— А-Ли, — он мягко одергивает её, присаживаясь на край кровати. Крошка А-Лин тянется к своему отцу, и тот, неловко усмехаясь, берет его на руки, — мы все были бессильны. Эти вести дошли до нас уже тогда, когда пристань была сожжена. К тому же… — он резко замолчал.

— К тому же что? — насторожилась девушка. Её лихорадило плохое предчувствие.

— Цзян Чэн и Вэй Ин живы. Я не знаю, правда это или нет, но, если верить слухам… Второй молодой господин Лань и твоя шимэй неделю назад сыграли свадьбу.

Свадьбу?

Если бы А-Ли сейчас стояла на ногах, то непременно бы пошатнулась.

— Моя Сянь-Сянь будет самая красивая девушка во всей Поднебесной, — обещает Яньли, утешая Вэй Ин, которая расстраивается из-за помолвки.

Они ещё такие дети. Вэй Ин четырнадцать. Ей — шестнадцать-семнадцать. Шимэй не хочет связывать себя узами брака с «каким-то там выскочкой из ордена Лань», и А-Ли её, честно говоря, понимает, ведь Гу Су считается самым образцовым, самым прилежным орденом, и его воспитанники как на подбор — замкнутые, отстраненные.

Вэй Ин четырнадцать, и она веселая девушка, окруженная толпами поклонников, которой только бы играть и веселиться, а не навешивать на себя ярлык будущей госпожи Лань. Яньли её очень хорошо понимает, но у них обеих нет ни шанса против судьбы. Единственный способ выжить — это приспособиться. Этим они и займутся.

— Я обязательно буду присутствовать на твоей свадьбе, буду стоять в первых рядах, чтобы видеть тебя. Я сама сошью тебе свадебный наряд, и ты будешь самой-самой красивой, — продолжает старшая сестра, заботливо заплетая спутанные после сна волосы младшей.

— О, это единственный повод ждать свадьбу, шицзе, — Вэй Ин улыбается, всегда улыбается, но сейчас как-то по-особенному, — обещаешь?

— Обещаю.

Кто бы знал, что их обещание разрушится самым неподобающим образом.

За эти четыре года слишком многое изменилось, и А-Ли хочет вернуться обратно, в прошедшие деньки, когда она еще маленький ребенок, а Вэй Ин и Цзян Чэн — ещё меньше; когда они играют в прятки по всей пристани, а потом получают нагоняй от матушки; когда родители в редкие дни не ссорятся и демонстрируют пример образцового брака.

В любые дни, только бы Юн Мен был цел.

Юн Мена больше нет.

А-Ли представляет, что сейчас на его месте — пепелище, разрушенные дома и трупы невинных людей. И ей становится дурно — нет, ей хочется плакать о всего этого. От всего, что навалилось. Матушка очень хотела увидеть её ребенка. Отец был согласен с ней во всём. Вэй Ин обещала выбрать имя в быту, а Цзян Чэн — помочь с вежливым.

Цзян Яньли не знает, в каких условиях проходила свадьба А-Сянь, если один из великих орденов узнал о ней только по слухам. Это ужасно её пугает, но остается лишь слабая надежда на то, что это была инициатива сестры.

Ведь свадьба — такое важное событие для любой девушки. И провести её, незаметно для чужих глаз, очень печально.

— Я приеду в Гу Су, как только смогу, — обещает Яньли в первую очередь самой себе, — и никто меня не остановит.

Если б мир был всегда справедлив — разве б мы стали бороться?

Если б не долгая ночь, не холод и темнота —

Как бы мы научились ценить каждый блик восходящего солнца?

Если б счастье давалось легко, как бы мы научились мечтать?

Вэй Ин постепенно осваивается в Гу Су. Не сказать, что ей тут очень нравится — сойдет, как временный приют. Хотя почему временный? Неделю назад она прописалась тут навсегда. И этим обеспечила по крайней мере себе безопасность. Если говорить о Цзян Чэне, то, скорее всего, Вэни все ещё пытались разыскать его, но в Облачные Глубины не совались. Это не могло не радовать — они и без этого столько усилий приложили, чтобы возродить Гу Су из пепла.

Вэй Ин просыпается от солнечных лучей, слепящих прямо в глаза. Её бледная кожа как контраст этому солнцу. А глубоко в душе все ещё не рассеивается чувство тревоги и страха если не за свою жизнь, то за жизнь близких.

Лань Чжань сидит рядом с ней, уже проснувшись, как подобает самому прилежному ученику Облачных Глубин, в пять утра. Именно это правило — единственное, к чему Вэй Ин не могла привыкнуть. В Юн Мене таких жестоких ограничений не было. А в Гу Су она обучалась год назад…

Год назад все было хорошо. Год назад дядя Цзян и мадам Юй были живы. Год назад Юн Мен Цзян был цел, и никто даже предположить не мог, как все обернется. От неприятного чувства защипало в горле, и А-Ин поднесла руку к лицу, чтобы стереть едва заметную слезу.

— Что-то случилось? — спрашивает Лань Чжань, сам проводя рукой по её внутренней стороне ладони. Спрашивает явно с беспокойством. Боится?

— Нет, — хлопая длинными ресницами, отвечает Вэй Ин с самым, что ни на есть невинным выражением лица.

— Врёшь.

— А если скажу, что да? — она прищуривает свои серые глаза, — то что ты сделаешь?

Лань Чжань понял её без слов, втягивая в страстный, но нежный поцелуй. Вэй Ин охотно отвечает на него, закидывая мужу руки на плечи. Да, именно это ей сейчас, пожалуй, и нужно.

На следующий день им доставляют письмо из Лань Лина, и Вэй Ин не может сдержать радости: это письмо от шицзе! Всё-таки в том, что слухи о их с Лань Чжанем свадьбе распространились, действительно помогли им найти связь. А ведь А-Ли могла бы считать их с Цзян Чэном мертвыми, если бы не эти известия.

— Прочитаем его вместе? — спрашивает она Цзян Чэна, и тот с нетерпением кивает.

— Да.

Вэй Ин аккуратно распечатывает конверт, боясь, как бы ветер не выхватил из её рук небольшое письмо, написанное на тонкой-тонкой бумаге, которую страшно даже держать в руках. Приходится зажимать между пальцами, хотя вмятины всё ещё остаются. А ей бы хотелось сохранить его чистым и нетронутым, ведь кто знает, сколько ещё она не увидит шицзе.

«А-Сянь, А-Чэн, — Вэй Ин показалось, что на бумаге — отпечатки от слёз. Вэй Ин надеется, что только показалось, — я была очень шокирована новостями о сожжении Пристани — их какое-то время утаивали от меня, поэтому я пишу вам только сейчас. Надеюсь, что у вас более-менее все хорошо в Гу Су. Ведь год назад вы готовы были несколько раз под матушкин Цзыдянь попать, лишь бы ехать туда.»

Она пыталась их одобрить, в каждую строку вмещая капельку своего тепла. Это разрывало им троим сердце, и они это понимали.

«А-Сянь, я была так поражена новостью твоего замужества. Прости, я ведь обещала сшить тебе самое красивое свадебное платье, а в итоге даже не увидела тебя. Я чувствую вину за это. Надеюсь, А-Чэн смог тебя вновь увидит. Пусть перескажет, когда мы увидимся.

Девушка улыбается сквозь слезы. Шицзе хотела присутствовать на самом важном событии жизни своей А-Сянь. Хотела сшить ей платье. Мадам Юй и дядя Цзян тоже ждали этого торжества. Но вышло так, что остались они втроём. И только Вэй Ин с Цзян Чэном сейчас находились рядом друг с другом.

Далее она писала, что Цзинь Лин похож больше на Цзысюаня, чем на неё; надеялась на то, что он не унаследовует её характер, так как неприемлемо юноше быть мягким. Рассказывала про то, что в Лань Лине о ней действительно заботятся, а мадам Цзинь сказала, что не говорила ей о смерти родителей, чтобы не навредить младенцу. Умоляла при первой же возможности приехать к ней, потому что не виделись они уже сколько месяцев.

Вэй Ин уже не обращала того, что в глазах стоят слёзы, а то и стекают по бледному лицу. Не обращала внимания на эмоции Цзян Чэна, хотя читал он это на удивление спокойно, с таким же твердым взглядом, какой был у мадам Юй.

— Нам надо приехать в Лань Лин, — наконец прервала молчание девушка, — при первой же возможности — туда.

— Не забывай, что люди из Ци Шань Вэнь могут всё ещё охотиться на нас, — напомнил брат, скептически приподнимая одну бровь, — прошлая неделя с нашего побега. И если тебя они возможно не тронут, потому что ты теперь госпожа Лань, то я…

— Ты — мой брат, — с уверенностью отвечает Вэй Ин, положив руку ему на плечо, — и ты поедешь со мной. Я расскажу Лань Чжаню. И мы найдем способ приехать к шицзе втроём.