В эту же минуту острая боль прошлась по всему телу, заставляя вскрикнуть. Черт, черт, черт… Вэй Ин забыла о ране на своей груди. Эти шрамы, наверняка, останутся на всю жизнь. Как прискорбно-то…

— Вэй Ин? — тут же насторожился Лань Чжань, заметив перемену в её состоянии.

— Н-не смотри!

Она, кажется, впервые в жизни была смущена, отвернувшись от Лань Чжаня, у неё не удалось скрыть смущения. Травы… Что бы она делала без Мянь-Мянь? Надо будет поблагодарить её, когда они выберутся.

Сделав перевязку на груди, которая должна была остановить кровь, Вэй Ин чуть не плакала от безысходности. Она спасла Мянь-Мянь, а её саму спасти никто не смог! Как несправедливо!

— Так что случилось? — все ещё пытался спросить Лань Чжань, но он не мог даже сдвинуться с места, чтобы подойти к ней.

Утерев едва навернувшиеся слезы, девушка подошла к нему и села рядом, обреченным голосом вздыхая:

— Эти шрамы останутся на всю жизнь…

— Эти шрамы никогда не испортят тебя, потому что они будут напоминать о том, что ты спасла человека! — горячо заявил Ванцзи, сжимая её руку в своей, — мы обязательно найдем выход отсюда, Вэй Ин.

В эти страшные минуты, пропитанные болью и собственными мучениями, она почему-то чувствовала себя очень счастливой и улыбалась.

Ты узнаешь страшную тайну, встретив мой взгляд.

Не бойся с дороги сбиться, иди через темный лес.

С тобой ничего не случится, я здесь.

Я иду по твоим следам.

У тебя за спиной,

За тобой по пятам

Комментарий к Я иду по твоим следам

!!!внимание, вставки из новеллы!!!

А ну нафиг, закрою комменты :D

========== Оборвалось. ==========

Оборвалось.

Внезапно и быстро, в мгновение ока,

Несправедливо, нелепо, жестоко,

Непоправимо и безвозвратно,

Так больно, так страшно, так грубо, так резко,

Впиваются в память стальные обрезки,

Так глубоко и беспощадно.

Вэй Ин не чувствует ног, не чувствует боли, хотя её почти только что беспощадно хлестали Цзыдянем. Сердце бешено колотится в груди, она задыхается и со всей силы опирается на дерево, чтобы не упасть. Мертвые тела мадам Юй и дяди Цзяна лежат посреди пламени, посреди всех Вэней, которые пускают унизительные насмешки в адрес главы ордена Юн Мен Цзян и его жены.

И каких только усилий стоило Вэй Ин сдерживать Цзян Чэна, который порывался броситься к этим жалким людишкам! Она понимала: не сожмет плечи сильно-сильно, не прикроет чужой рот рукой — и они пропали. Вэй Ин не хотела возвращаться. Но ей пришлось, иначе брат сделал бы это сам, без нее, без той, что могла удержать его.

— Цзян Чэн, — тихий, но властный тон, — Цзян Чэн, возьми себя в руки, успокойся.

— О чем ты говоришь? Ты… Они не твои родители, — шипит юноша, пытаясь вырываться. Безумие в фиолетовых глазах выражено настолько сильно, что А-Ин начинает бояться, как бы он не скончался от искажения ци.

Обычно среди них роль адекватного человека, который вытаскивал из неприятностей — ворчал, ругался, но вытаскивал — был Цзян Чэн. Но теперь Вэй Ин пришлось сделать это, пришлось взять на себя всю его боль, тяжкую ношу, ответственность. Но она не знала, что делать дальше, поэтому её руки предательски дрожали.

Их объявили в розыск.

Если их найдут сейчас, то непременно убьют.

— Да. Моих родителей убили, когда мне исполнилось шесть лет, — Вэй Ин невозмутимо продолжает, — я все понимаю, Цзян Чэн… Но… Ты же слышал, что они сказали. За наши головы отплатят золотом. Нам стоит убираться отсюда как можно скорее.

Цзян Чэн обессиленно падает на колени, и Вэй Ин, с мягкостью, собственной шицзе, берёт его руку в свою, поглаживая тыльную сторону ладони и тем самым успокаивая. Если бы их жизни не висели на волоске именно сейчас, если бы никого из Вэней рядом не было, она напела бы ему успокаивающую мелодию — единственную память о матери.

Последними словами мадам Юй, которые Вэй Ин услышала от неё, было «защищай Цзян Чэна, Вэй Усянь».

И едва заметная мольба во взгляде фиолетовых глаз — таких же, какие сейчас искрились неподдельной ненавистью.

— Пойдем отсюда. Быстрее. Нас заметят, и никому это не сделает лучше. Прошу, Цзян Чэн, поднимись.

Не воспринимая действительность, Цзян Чэн все же поднимается с колен, пошатываясь и опираясь на плечо своей шицзе.

Оборвалось.

Содрогнувшийся мир исчезал постепенно,

Стирались линии, таяли стены,

И проступали контуры мира иного.

А где-то с тревогой по-прежнему ждали,

Дрожащими пальцами трубку сжимали

И набирали все тот же номер.

Вэй Ин не помнила, какими силами им удалось уйти из горящего дома, какими силами она уговорила шиди молчать и повиноваться ей. Все казалось размытым и расплывчатым, словно это происходило не с ней, а с другой девушкой. И только сейчас сознание начало проясняться.

Они с Цзян Чэном находятся, кажется, не очень далеко от Гу Су. Ярмарка, на которую они пришли в желании скрыться, ещё не знает о падении пристани Лотоса. Людей на ней, конечно, не очень много — раннее утро, какая тяжелая и невыносимая была ночь! — но они разговаривают о своём, никак не о том, что один из пяти великих орденов стерт с лица земли.

Им пока можно не скрываться, но Вэй Ин на первой же лавке приобретает два черных плаща и заставляет Цзян Чэна одеться в них.

Ему ещё тяжелее, чем ей — этой ночью он потерял родителей, друзей, право на будущее, похоронил мечту стать достойным главой Юн Мена. Потому что самого Юн Мена теперь нет. И восстанавливать его из пепла будет очень тяжело и долго. На побледневшем лице отчетливо выделяются синяки под глазами и болезненная усталость.

У Вэй Ин сжимается сердце от мысли, что теперь все решения принять необходимо ей. Цзян Чэн не в состоянии сделать это. Цзян Чэн не сможет сейчас мыслить здраво.

— Гу Су рядом. Я — невеста Лань Чжаня, ты помнишь? Мы идем в Гу Су, Цзян Чэн. Они помогут нам. А мы поможем им восстановить орден, — тихо, но отчетливо приговаривает она, — до Мей Шани или Лань Лина идти далеко. Шицзе будет рада нас видеть, но остальные адепты никогда не внушали мне доверия.

— Вэй Ин… — Цзян Чэн прерывает её, будто не и не слушал, — Вэй Ин, почему мы всё ещё живы?

Девушка вздрагивает, хватая его за руку и уверенными шагами оттаскивая в сторону Гу Су. Она не уверена, что идет правильно, не уверена, что там их примут, как следует. Но она должна спасти Цзян Чэна.

Она в долгу перед ним тысячи и тысячи раз хотя бы за одно обучение в ордене Гу Су Лань. Настало время отплатить.

Они доходят ещё до заката, но после полудня. Вэй Ин не ориентируется во времени, золотое ядро разгоняет энергию по всему телу, и она почти не чувствует усталости оттого, что почти тащит Цзян Чэна на себе. Надо во всем искать хорошее, да? Но он хотя бы не ранен…

Черт. Вэй Ин вспоминает, что пройти в Гу Су можно только через нефритовый жетон, которого, конечно, у них нет. Нервы сдают, и она с силой ударяет по невидимой стене, подавляя крик отчаяния.

— Цзян Чэн, мы… Кажется, нам конец… — шепчет она, сильно-сильно сжимая руки в кулаки и ругая себя за такую слабость. По щеке стекает небольшая слеза.

— Скажи, Вэй Ин… Скажи, что Юн Мен в порядке… Прошу, скажи это! — шепчет её брат с маниакально-безумным взглядом, сопровождающим нервные движения.

Помощь пришла оттуда, откуда её не ждали. Вэй Ин в голове рисовала маршрут до Лань Лина — последнего места, где можно было спрятаться. Боязнь преследования усиливалась с каждой минутой, но за ними пока ещё не гнались, что не могло не радовать.

— Дева Вэй? Молодой господин Цзян?

Вэй Ин резко оборачивается и видит за барьером Лань Цижэня. «Только не он, — дрожь по всему телу усиливается, — только не этот старик Лань!»

Однако, он ни о чем не спрашивает, а только пропускает их в Гу Су.

Вэй Ин чувствует себя защищённой, даже скованной тремя тысячами правил, как оказалось, быть не так страшно. Боязнь преследования отступила, и она дышала полной грудью, крепко держа Цзян Чэна за руку — тот ещё не до конца понимал, куда его ведут.