— Не улыбайтесь, если Вам не нравится, — из собственных мыслей её выводит голос жениха…теперь она может так называть его? — не утруждайте себя, дева Вэнь, я очень ценю, когда люди показывают настоящие эмоции. Каждый, наверное, ценит.

— Это действительно великолепно.

Истинные эмоции? Видеть монстров в главе ордена и его сыне? Нет, спасибо, она и без этого обойдется. Осталось мало времени, всего лишь год, даже уже меньше, пусть хотя бы ненадолго останется понимание, что всё хорошо и прекрасно, что всё так и останется до определенного момента.

— Можете проводить меня обратно? — понимая, что пора заканчивать диалог, просит девушка, — должно быть, уже много времени, в Гу Су же все ложатся спать так рано…

А ты ждёшь меня в мире потерянных снов,

В мире пропавших вещей

У стены, увитой сухим плющом, опустив ноги в ручей.

Я плыла бы, но реки затянуты льдом,

В звёздах потерян твой след.

Я не знаю дороги в твой дом.

Указателя нет..

— Я так рада за тебя, А-Цин!

Цзян, точнее, уже Цзинь Яньли, едва услышав о помолвке своей лучшей подруги, приехала в Цишань под каким-то предлогом. На её лице была написана искренняя радость за Вэнь Цин, за радость их встречи — сколько они не виделись? Довольно долго. Посмотрев на них со стороны, вряд ли можно было сказать, что на их хрупких плечах держится судьба если не мира, то нескольких людей уж точно.

Вэнь Цин улыбается. Сегодня она может позволить себе забыть многие тревоги и наконец расслабиться.

— Как дела в Ланьлине? И у твоих братьев? — спрашивает целительница.

— Я уже привыкла. Мне очень нравится там, — улыбка на лице Яньли становится более ослепительной, — у А-Сяня и А-Чэна вроде всё хорошо. Ты же была недавно в Гу Су, неужели не видела их?

Вэнь Цин отрицательно качает головой. Она и забыла, что братья А-Ли на обучении. Она могла их встретить, но зачем? Да ещё тем более завернула… Далеко не туда, куда надо было.

— Если орден Гу Су Лань не сожжён, значит, всё в порядке, — решительно заявляет она, — пока всё в порядке.

Цзян Яньли кивает, вспоминая рассказы А-Сяня про пещеру черепахи-губительницы. Она тогда ухаживала за ним, игнорируя слова матери о том, что не является служанкой. И всё же найти предлог, чтобы пойти туда, у неё не получится. Если бы она не была замужем, то возможно. Но сейчас Цзинь Яньли не принадлежала ордену Юн Мен Цзян.

— Ты можешь приехать и раздать аптечки. Глава ордена не сможет закрыть глаза на твои слова. Ты убедишь его, А-Цин, он прислушивается к тебе, так ведь? — с волнением в голосе спрашивает А-Ли.

— Я так и сделаю. Закрывать глаза на очевидное он не будет. Тем более, когда это скажем мы с наставницей. Надеюсь, эти аптечки хоть как-то им помогут, — Вэнь Цин вздыхает, — насчет остального. Думаю, я бессильна.

— Ты многое сделала и без этого, — утверждает А-Ли, — но нам ещё много чего осталось.

Словно они играют в игру. Словно переходят на новый уровень каждый раз, когда жизнь подсовывает неожиданные препятствия. Сорваться, упасть или выиграть — на этом и держатся их жизни.

— Иногда мне кажется, что я могла бы сделать намного больше, — признается Вэнь Цин и тут же переводит тему, — скажи, каково это — быть замужем? Ты тоже можешь участвовать в Совете орденов?

— А-Цин, ты не сможешь сравнить нас и ситуации, в которых мы оказались, — тихо поправляет А-Ли, — я вышла замуж за человека, которого любила долгие две жизни.

— Я прекрасно знаю это. Мне совсем не важны чувства. Я пришла к выводу, что выйти замуж для меня — неплохой вариант. Я смогу спасти Гу Су от сожжения; в любом случае, мы будем подготовлены к этому. Наставница сказала, что найдет предлог отправить А-Нина ко мне, и он будет под моим присмотром. Все это чудесно складывается!

— Тебе следует подумать и о себе тоже. А-Цин, ты как никто другой заслужила счастья.

Вэнь Цин заслужила счастья. Будь она главной героиней какой-нибудь истории, её ждал бы счастливый финал. В книгах, которые им с Вэнь Нином читала бабушка, все заканчивалось хорошо. Но её история — не книга.

Вэнь Цин думает, что если и погибнет, эта жертва не будет напрасной.

— И ты не должна умирать, — словно читает её мысли Яньли, — раз мы живем ещё раз, то должны постараться выжить. Ты и я. Мы не тратили все эти годы зря.

— Я буду жить, — уже увереннее произносит Вэнь Цин.

И чувствует себя более живой, когда говорит эти слова.

Когда надевает красное платье, наряжается так, как бы никогда не нарядилась, вместе с пробежавшим холодком по телу ощущает внезапное спокойствие.

Когда Вэнь Цин совершает три земных поклона с Лань Сичэнем, ей кажется, что всё уже пойдет не так, как она планировала.

Вэнь Цин сменяет свои привычные одежды на белые и больше не видит своих запятанных в крови рук.

Наверное, это и значит жить?

Нужно быть очень слабым, чтобы так часто падать.

Нужно быть очень глупым, чтобы снова потом подниматься.

Я сижу в грязной луже в тонком прозрачном платье,

И не знаю, что делать: плакать или смеяться.

Комментарий к XV глава

А что это, неужто сюжет, вау, круто, дожили, авхахвх

Дальше будет больше взаимоотношений… Обещаю!

========== XVI глава ==========

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.

И ты скрываешь то, что я скрываю,

Что ты скрываешь.

Мы наблюдаем, стоя в темной нише.

Чужие сны не делают нас ближе

Оказывается, не нарушать правила довольно легко, если не знать о них. Вэнь Цин следовало бы хотя бы ради приличия запомнить пару самых основных, выгравированных на стене, однако, на это у неё категорически не хватало времени. И желания. Она старалась как можно реже показываться на людях — чисто-белые одеяния столь многих людей давили на нервы. В Ци Шани у всех были белые одежды со знаком красного солнца, который подчеркивал красоту и изящество. Что таить, Вэнь Цин куда больше нравились одежды родного ордена, чем этого! Она не уверена, сможет ли назвать Гу Су родным орденом — родной орден предал всех остальных, по-настоящему родной для девушки стала гора Луаньцзан, на которой она постоянно ругала Вэй Ина, грозного старейшину Илина, который завел гарем из невинных девушек, держал в страхе все деревни и мелкие ордены, за то, что он вместо картошки купил редис. Кто бы мог тогда подумать, что в свободное время Вэй Усянь не вынашивал коварные планы мести, а закапывал малыша А-Юаня в песок?

Конечно, никто.

Но вся эта непринужденность, смешанная с осознанием, что им всем осталось немного, казалась действительно родной.

Вэнь Цин оказывается довольно легко наладить отношения с Лань Сичэнем, теперь уже — законным мужем. И пусть этот брак был совершен явно не по её желанию, она даже была счастлива, когда он из поездок привозил ей какие-нибудь безделушки, что ей вообще не нужны были.

Она счастливо улыбалась, благодарила его, но мысленно напоминала себе, что чувствам тут не место.

Спасти А-Нина — в первую очередь. Спасти Гу Су от сожжения — во вторую. Спасти Вэй Усяня и не дать ему вступить на темный путь, а потом погибнуть ужасной смертью (Вэнь Цин уверена, что его смерть была ужасной) — в третью. Её цели четко расписаны несколько лет назад, и отступать от них она не собирается.

Большую часть времени Вэнь Цин пропадает у целителей, которые тут же радуются её появлению здесь и постоянно о чем-то спрашивают, советуются. Ещё бы не радоваться — она же считается одной из сильнейших врачевательниц. Только никто не знает, какой ценой. И сколько жизней ушло на это.

Проходит две недели, и Вэнь Цин искренне привязывается к юной А-Фенг, девушке лет четырнадцати, чья бабушка тоже является заклинательницей и остальным. В основном целители — пожилые люди, но и с ними Вэнь Цин быстро находит общий язык.

Не отступая от цели.

Золотое ядро. Изучить теорию без практики, сделать так, чтобы на практике всё получилось удачно — задача не из выполнимых, но она старается. Осваивает книги, которых в Ци Шани не было за ненадобностью, ничего нужного для себя не находит, кроме пары рецептов целебных трав. Настолько древних, что даже Вэнь Цин не припоминает их из той жизни.