Вэнь Цин за это недолгое время, проведенное с Цзян Яньли, понимает одну вещь — она совсем не знает и не имеет ни малейшего понятия о своей цели.
Что она должна сделать? Как сможет всё исправить и предотвратить? Ей кажется, что она загнана в ловушку, из которой нет выхода. Придется вновь подчиняться негласным правилам этой «игры».
…плыви по течению, наблюдай со стороны за всеми, подмечай незначительные детали, улыбайся, а лучше продолжай обрабатывать чужие ранения и продолжай спасать брата.
Снова по кругу ходить должна, пусть смысла в этом и не нашла,
Снова по кругу без лишних слов — лишь слёзы беззвучно стекают вновь.
Снова по кругу ходить должна, пусть нечто важное не нашла.
Снова по кругу без лишних слов — не вырваться сердцу из ужаса оков.
— Хочешь пойти с нами на Ночную Охоту? — с нетерпением спрашивает её Вэй Ин, и А-Ли утвердительно кивает, — как думаешь, мадам Юй тебя отпустит? Она же…
— Не думаю, что она будет против, если я применю практику на деле. В любом случае, со мной будете вы, а значит, ничего дурного не случится, — девушка улыбается, окидывая взглядом своих братьев.
Они и раньше ходили на Ночную Охоту, но А-Ли никогда не хотелось с ними. Она предпочитала совершенствовать свои навыки в пределах дома и под чутким наблюдением матери. Однако, видения вновь начали терзать её, и Цзян Яньли начало казаться, что её навыков недостаточно для того, чтобы повлиять на то, что непременно случится. Она сформировала золотое ядро, знала всю теорию про то, как отбиваться от нечисти и всё же ни разу не пробовала сделать это самой. В Юнмене, естественно, ходячие мертвецы не водились. Отправиться на охоту с братьями — лучший вариант для неё сейчас.
— Я рад, что ты пойдешь с нами… будет кому вставлять мозги этому полудурку, — ухмыляется Цзян Чэн, покосившись на Вэй Ина, который, услышав его слова, в драку не лезет из-за присутствия рядом с ними шидзе, но кидает такой взгляд, означающий, что ещё немного — и ему точно крышка.
Она неопределенно переводит взгляд с А-Чэна на А-Сяня и, что так на неё похоже, улыбается. Остаётся только одна проблема — спросить разрешение у матушки…
— Я очень ценю твоё рвение к изучению заклинательства, — лицо госпожи Юй никак не меняется, она смотрит на дочь привычным холодным взглядом фиолетовых глаз, словно хочет прожечь в ней дыру. Цзян Яньли знает — этот взгляд ничего не означает, поэтому даже не пугается, как иногда. Некоторые адепты, столкнувшись с такими ледяными глазами и не уступающим этой холодности голосу, пугаются первое время, а потом привыкают, — но мне интересна причина. Раньше ты не проявляла такой заинтересованности.
Конечно, она ей не расскажет истинную причину. А-Ли всегда прикрывалась своим якобы интересом, хотя врать не могла — она правда была в этом заинтересована. И иногда заклинательство казалось ей тем, без чего она вряд ли прожила жизнь. В тот раз она не думала об этом, но почему-то сейчас подобные мысли захлестнули её с головой. Из-за чего ей не хотелось владеть хоть какими-то магическими заклинаниями, даже самыми элементарными? Неужели она и правда верила, что встретит человека, который будет разделять с ней её интересы?
Цзинь Цзысюань хороший человек. Она так думала. Пусть и отношения у них не сразу сложились, но сложились всё-таки. У них не было возможности прожить друг с другом долгую и счастливую жизнь. Может, в этот раз всё изменится?
Яньли не нужна любовь, тем более его. Сейчас в приоритете защитить Вэй Ина и Цзян Чэна, даже если всех спасти не удастся — не допустить становление первого Старейшиной Илина, не допустить его «падение» и не допустить того, что она допустила тогда…
— Мне…мне правда очень интересно! Если я получу достаточно опыта, то смогу сама себя защитить. И Вам не нужно будет так бояться за мою жизнь, — всё то же безмятежное выражение лица. А-Ли старательно его таким делает, чтобы выходило как можно естественнее.
— Ты и правда моя дочь, — вздыхает мать, кладя руку ей на голову и трепля по темным волосам, как делала в детстве — редко, но все же, — только вот сильных женщин не особо и любят, знаешь ли… — уголки её губ раздвигаются в улыбке, — говорят, что женщины должны быть слабыми за спинами своих мужей и сильными, когда их нет, чтобы в любой момент себя защитить. Помни это.
Она разворачивается и уходит, даже не оглядываясь. Это и к лучшему, потому что лицо Цзян Яньли выражает полнейшее замешательство. Она знала, что мать не любила отца. Все это знали. И всё равно А-Ли лелеяла в сердце хрупкую надежду на то, что все врали, и родители просто не афишировали свои чувства. Но сейчас в душе были сомнения. Её с раннего возраста учили если не быть, то притворяться слабой и беззащитной. И когда всё пошло не так?
Уже поздно останавливаться на полпути к цели.
С той встречи с Вэнь Цин прошло два года. А-Ли теперь уже пятнадцать, её братьям — тринадцать, но тем не менее, они намного опытнее за счёт именно жизненного опыта и практики. Ей не страшно идти с ними, она знает, что если что-то пойдет не так — они смогут прикрыть ей спину, как бы эгоистично это ни звучало.
Ночной воздух наполнен прохладой и дождём. Они заходят вглубь леса, тут же вспоминая про мертвецов, приглушают голос, потому что надо быть настороже.
— Ты сразу почувствуешь их появление, на самом деле, это не так страшно, как многие думают… — Вэй Ин, только что говоривший ей подобные слова, вздрагивает, стоит ему заслышать чьи-то шаги.
Цзян Чэн вынимает меч, быстро повернувшись в ту сторону, откуда донёсся шорох.
— Кто бы это мог быть?
— Ещё охотники? — предполагает Яньли, тоже находясь в смешанных чувствах. Почему она абсолютно ничего не чувствует, кроме страха?
Надо было оставаться в пристани лотоса. Сколько раз она уже пожалела о том, что пошла?
— Наверное, слышите, шаги отдаляются, — пожимает плечами Цзян Чэн, — тут на самом деле много, кто охотится.
Не успевает А-Ли спросить ещё что-то ещё, как слышит крик. Этот голос… Он кажется ей очень знакомым. Быстро поднявшись, она взяла в руки своё оружие — его ей отдала мать на время, сказав, что к выбору надо подойти серьезно. Всё решилось спонтанно… Вэй Ин единственный из них даже головы не поднимает, а А-Ли ещё отчётливее слышит звук родного голоса, что кажется — ещё немного, и она увидит четкую картину происходящего.
— Какой-то охотник попал в беду, мы…мы должны помочь! — она срывается с места, но Вэй Ин перехватывает её руку.
— Ты уверена, что ему нужна помощь? — произносит с искренним сомнением, — я ничего не слышу.
— Единственное, что до меня доносится — скрежет лезвия, — поддакивает Цзян Чэн.
Яньли мысленно считает до десяти, всё ещё крепко сжимая в руках своё средство самообороны. То есть, она одна слышала голос? Голос, который одной своей интонацией звал на помощь?
— Вы правда этого не слышали? — с сомнением спрашивает она, — не могу же я одна…
А-Ли вовремя прикусывает язык. Почему не может? Может. Это вполне даже возможно…
— Если ты правда слышала, то давай сходим и проверим, — говорит А-Чэн, раздвигая ветви кустарника и пролезая через них. Вэй Ин кивает и следует за ним, а Яньли замыкает шествие, полностью погрузившись в свои мысли.
Обладатель этого голоса…
Я говорю, и вновь, как в пламени адском, горю.
Правду ты мне сказал, а может, я сплю?
Ну что поделать?
Кому есть дело?
Мы встретимся снова в моём далёком сне…
Комментарий к IV глава.
Sati Akura — Circles.
Просто я и «интрига»: уГаДаЙтЕ с ТрЕх РаЗ, кОгО рИнУлАсЬ сПаСаТь А-лИ.
Ладно, гету уже пора начаться…наверное…
========== V глава. ==========
Ты сам надел эту корону
И сам вознёс меня ты к трону
Я ничего не обещала
И клятв любви я не давала.
Юй Цзыюань никогда не любила Цзян Фенмяня. Их брак был чистой воды формальностью, они не питали друг к другу романтических чувств. Хотя в её памяти до сих пор были живы моменты, когда она пыталась «пробудить» к супругу хоть какие-то чувства, потому что им жить всю жизнь вместе. Но она слишком привыкла к самоволию. Слишком привыкла к свободе, узнав о том, что станет хозяйкой Пристани Лотоса, Юй Цзыюань не испытала ни капли радости, которую испытала бы любая другая девушка. Она была ещё юна и глупа, так говорили взрослые, уверяли, что ещё немного, и дети полюбят друг друга, а дальше с ними всё будет хорошо. Юй Цзыюань какое-то время тщетно винила себя в том, что отвергала и ненавидела своего мужа, всегда спокойного и уравновешенного, выносящего её строптивый нрав и в любой ситуации невозмутимо произносившего своим теплым и неконфликтным голосом: «моя госпожа…»
