Оставшись в одной лишь линии белья на бедрах. Девушка осматривала свое тело. Теперь старые шрамы не были такими заметными. Все внимание отбирали сине-бордовые пятна, расположившиеся хаотично. Некоторые были фиолетовыми, некоторые вишневыми, кто-то больше, кто-то меньше. Порезы и рассечения были зашиты, что не спасало от последующих следов.

Но Эмили и бровью не повела. Видеть себя такой не было для нее новинкой.

Вспоминая детство и юношество, девушка успокаивала себя тем, что уже не раз переживала подобное. И ведь пережила. И в этот раз пережила. Возможно и в следующий повезет.

Ее фигура была безупречной. Стройные ноги, округлые бедра, тонкая талия и подтянутый живот, все это было ужасно видеть в кошмарных побоях.

Слипшиеся пряди волос были утяжелены засохшей кровью и небрежно свисали вперед, обнажая спину и прикрывая грудь.

Она испытывала стыд. За подобную ошибку отец бы выпорол ее, как только синяки приняли бы желтый оттенок.

Когда об этом узнает Райли, то немедленно отзовет ее домой. Он будет стыдить ее за такой промах, попрекая безрассудством, несмотря на предательство Картера.

Идеальный близнец никогда бы не допустил подобного. Так как он считал Эми продолжением себя, то не мог допустить подобного. Такой позор смывается кровью.

А для Райли это безусловно было промахом и проявлением слабости.

Думая обо всем этом, Сазерленд даже не заметила, что Джон уже минуту стоит в дверях, позади нее.

Из-за темноты в коридоре и комнатах, она не видела его силуэт в темноте.

Она не стеснялась своей наготы, зная как привлекательно ее тело, и даже несмотря на побои.

Странным было то, что впервые в жизни, ее нагой, видит мужчина. Ни доктор, ни брат, а мужчина.

Джон выглядел не лучше нее, за исключением того, что не был так избит.

Он был болезненно бледным, а темные круги под глазами говори об отсутствии здорового сна.

Козырек не спеша подошел к ней, все так же находясь позади. Эми не пыталась его прогнать, прикрыться, паниковать. Она просто слушала его дыхание и разрешала разглядеть себя.

Джон был влюблен в эту девушку и в своих мыслях, много раз представлял ее обнаженной, заигрывающую с ним.

Но сейчас, его интересовали лишь ее раны, степень их заживления и обработка от инфекции.

— Я просто хочу помочь, — спокойно и уверенно прошептал он, боясь ее напугать.

Веселый и задорный Джон, с которым она познакомилась, сейчас был в крайней степени серьезным и обеспокоенным. Его уставшие глаза были печальными, а всегда растянутые в улыбке губы, сухими и бледными.

— Все нормально, — хриплым шепотом ответила она. — Со мной и не такое бывало.

Ее слова сильно резанули по сердцу. Шелби знал, о чем она говорит. Понимал по ее взгляду. От этого становилось гадко. Его желание заботы о ней, пересиливало стеснение, рамки приличия, их статус напарников в конце концов.

Джон обнял Эмили, прижав ее спину к своей груди. Ничего пошлого и даже эротического в его действиях не было, несмотря на то, что она была без одежды.

Он осторожно касался губами шва на ее затылке. Упустив пару скупых мужских слез, козырек подобно волку, зализывал раны на ней.

Будь у него возможность забрать их все, он бы с радостью пошел на сделку.

Она не сопротивлялась. Сазерленд даже не вздрогнула. Ей было так спокойно, несмотря на боль и странность ситуации. Вовсе не хотелось его отталкивать, наплевав на манеры. Эми просто принимала его тепло.

А он был готов отдать его полностью. Делить тепло и заботу, не прося ничего взамен. Шелби открыт для нее, бери все, что захочешь.

Такой взаимностью она пока не готова была ответить. Симпатия и влечение к Джону противоречили ее преданности брату и страху открыться новому человеку.

— Не поступай так со мной, — шептал он в ее макушку. — Не бросай меня вот так. Я чуть с ума не сошел, пока нашел место куда ты поехала.

— Джон, — вложив усилия, она позвала его по имени.

— Не говори ничего, — остановил он ее. — Прими ванную и возвращайся, я обработаю твои раны.

Эмили вздрагивала при каждом касании холодной, смоченной в спирте салфетки. Ее сырые волосы свисали на бок, открывая доступ к спине.

Шелби был предельно внимателен и сосредоточен. Ему много раз доводилось делать подобное, поэтому опыт у него был.

— Перси нет в Лондоне, — прервала она гнетущую тишину.

— Чтобы это все зажило, нужно время, — переводил он тему. — У тебя два ребра сломано.

— Я налажала, — попыталась улыбнуться Эми.

— Налажала лишь в том, что меня не предупредила куда едешь и с кем встречаешься, — оправдывал он ее. — А я дурак не проследил.

— Я была не готова, больше такого не допущу.

— Больше, ты без меня никуда не поедешь, — ответил гангстер, затягивая на ее талии корсет.

— Если Райли узнает, я больше вообще никуда не поеду, — обреченно вздохнула девушка.

— Он не узнает, — посмотрел в ее глаза цыган.

— Спасибо, — прошептала Сазерленд.

Мужчина присел перед ней на колени, пока она, сидя на диване надевала рубашку.

— Эми, — гангстер облизывал пересохшие от волнения губы. — Я хочу быть рядом.

Его нервные пальцы дрожали, сминая салфетку.

— Просто позволь мне… — козырек не знал как продолжить фразу.

— Джон, — остановила она его поток мыслей. — Я благодарна тебе за помощь. И это наше общее дело, мы с братом просто возвращаем долг.

— Эмили я… — Шелби вновь сбивался с мыслей. — Ты мне нравишься, ты нужна мне.

Сазерленд впервые столкнулась с такими словами от чужака. Ее охватывали сильные эмоции, подогревающие влечение к Джону. Но такой роскоши она себе позволить не могла.

Чужой мужчина говорит подобное, это так странно, удивительно и … приятно. Но одновременно с этим, пугающе.

Они совсем чужие друг другу люди, малознакомые, даже не друзья.

Учитывая ее ненормальную семью, больные отношения с братом и собственных внутренних демонов, она скорее навредит ему, чем принесет счастье.

— Быть со мной, — натужно начала она разговор. — Это как жить в доме с призраками.

— Эмили, я знаю… — хотел он рассказать о собственной осведомленности, касаемо ее истории.

— Нет не знаешь, — перебила его девушка.

Ее пальцы осторожно коснулись его подбородка, поднимая лицо.

Сазерленд возвышалась над ним, глядя в голубые глаза. Чем больше она смотрела в его лицо, тем глубже падала в омут привязанности, пугаясь этого.

— Ты не представляешь во что ввязываешься.

— Мне плевать, — отрицательно качает он головой. — Я знаю, что тебе пришлось пережить, знаю о Райли, — выпалил цыган.

— Нет не знаешь, — повторила она еще раз, но в этот раз в ее слова были вложены гнев и обида. — Ты ничего обо мне не знаешь.

— Меня это не пугает, — отвечает Джон, словно пытаясь переиграть ее в карты.

Эмили подошла к окну, закуривая сигарету. Порыв Джона что-то пробудил в ней. Что-то незнакомое, новое и необъяснимое. Это пугало и вызывало интерес одновременно.

Девушка делала затяжку за затяжкой, не смея смотреть в его сторону.

Шелби не хотел давить и уж тем более пугать ее, но и молчать о чувствах тоже не мог.

Мужчина вспоминал как счастлива была Марта, услышав от него подобное признание. Эмили он не упрекал, понимая ее судьбу и тяжесть испытаний, выпавших на ее долю. Гангстер понимал, что с ней будет трудно и придется преодолеть немало препятствий, но вполне соглашался и мирился с этим.

Сазерленд как дикий зверь, которого он упорно хочет приручить.

«Не удивляйся Джон, что рано или поздно одомашненный волк начнет выть по ночам» шептал глас рассудка.

Шелби стыдил сам себя за сравнение Эмили с Мартой. Они были абсолютно разными. Обладали разным характером, внешностью, судьбой и нравами.

Он пресекал любую мысль о сравнении между ними. Допуская лишь общепринятые навыки общения с женщинами.

Козырек встал с пола, собрав мысли в порядок.

Он уверенно направился к в сторону окна, в который выпускала дым Сазерленд.