– Чего ты мнешься, как девочка?

– А позвольте мне.

Все обернулись на тонкий женский голосок. Аманда подошла к столу, просто чувствуя, как оценивающие взгляды буквально оставляют не ней синяки. Начальник посмотрел на нее, а потом опустил глаза.

– Аманда, видишь ли…

– Я смогу. Выдайте это задание мне.

– …

– Я готова и смогу его выполнить.

Начальник пронзительно посмотрел на нее, но девушка не отвела взгляд. Она демонстрировала свою решимость, с вызовом уставившись на шефа. Тот пожевал губами, глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Хорошо. Вот тебе документы. Возьмешь трех констеблей и дуй на остров Эббота. Они не дадут тебя в обиду.

– Есть, сэр!

– Вперед, девочка моя. Будь готова к тому, что хозяин не будет в восторге от твоего появления. И Фрэнсис, не думай, что спрыгнул. Будешь ее сопровождать тоже. Как бывалый посмотришь, чтобы все было хорошо и правильно.

– Но ше-е-е-е-е-еф…

– Нечего тут! Раз сказал – так и будет!

***

Сидя на обычной деревянной скамейке старой лодки, девушка старалась успокоиться и не выглядеть, будто это все было ей в новинку. Двое из сопровождающих ее полицейских сидели за веслами, а один стоял у руля. Аманда делала вид, словно поглощена изучением документов в своей папке, но сама краем глаза наблюдала за своими коллегами… Нет, скорее за своими сегодняшними помощниками.

В этой волнительной поездке она думала о внешнем виде больше, чем о своем назначении. И все, вроде, как полагается. Походная куртка, не пропускающая влагу. Отцовская, но сшитая словно по ней, насколько можно было судить об этой мешковатой одежде, долго перешиваемую ей летом. Грубые штаны, которые не страшно было ни вымазать, ни порвать. Девушка жила раньше не в городе и к таким вещам была приучена. Вот только сильно смущали резиновые сапоги, которые были больше на несколько размеров, чтобы можно было надевать их на несколько пар шерстяных носков. Однако из-за размера они смотрелись на ней, как на корове седло.

Тем не менее полицейских, видимо, ее вид ничуть не смущал. Она то и дело чувствовала на себе их взгляды. Особенно вон того, помоложе, что помогал ей усаживаться.

Их было трое. Молодой, наверное, прямо из училища, полисмен среднего возраста и пожилой сотрудник. Не забыть бы их имена… Как там? Айден, Генри и Уильям? Все одеты по форме, выглаженной, в галстуках под защитными жилетами ярко зеленого цвета, чтобы не потерять друг друга в глуши. Резиновые сапоги и фуражки, обтянутые полиэтиленом, как во время дождя или снега, что в путешествии по лесу защитит форму от влаги.

Напротив плюхнулся на скамейку Фрэнсис. На его лице были запечатлены все муки мира. Аманда могла биться об заклад, что он бы предпочел сейчас быть дома с бутылкой пива в руках перед телевизором, чем тут. Крупный и полный, с бабьим лицом, жутко потеющий и хмурый, будто расплачется сейчас. Он был облачен в походный костюм цвета хаки с военной панамой, на которой красовался ярко вышитый кролик из какого-то мультфильма. Сразу видно, что с дочерью они очень близки.

Аманда слегка улыбнулась, раскусив простецкий план. Начальство специально направило для ее сопровождения эту троицу. В их глазах она была важным лицом, перед которым надо показать полицейское управление во всей красе. Отсюда и нелепая, но соответствующая уставу, форма и лучшие кадры из состава:

Молодой полицейский, который во время поездки будет предугадывать и исполнять все ее приказы;

Полицейский среднего возраста, здесь своим умением должен был выполнять то, где рвения молодого могло и не хватить;

Пожилой и опытный полицейский, который будет следить за этими двумя и за прохождением операции, чтобы все вышло в надлежащем виде, а не как получается.

Все это призвано было впечатлить ее – важного представителя ведомства социальной опеки. Девушка, испугавшись, что улыбка будет истолкована как несерьезность, поспешила согнать ее с лица и уткнулась в бумаги.

Итак… Она открыла папку, хотя не раз перечитывала все документы в ней. Некоторые фразы она запомнила наизусть. Все-таки у нее было почти два дня на это.

С фотографии на нее смотрел, слегка прищурив глаза, молодой человек двадцати пяти лет по имени Роберт Смог. В обычной серой футболке, небритый шатен, с бардаком коротких волос на голове. Плотно сжатые губы и прямой нос придавали его лицу суровое выражение с оценивающим взглядом. С неким укором. Именно такие, в понимании Аманды, становятся убежденными в своей правоте упрямцами.

Она сама была из деревни и много таких повидала. Люди, погрязшие в своем видении мира, отрицающие все новое и прогрессивное, и с пеной у рта готовые гнобить и отвергать любое изменение. Такие люди долго не могли принять, что Земля круглая и не стоит на слонах. Аманда не удивилась бы, если бы узнала, что некоторые и по сей день так думают.

Хотя нет, это все просто стереотипы, а она должна думать беспристрастно. Все-таки она тут представитель власти, а не абы кто. Стоит только посмотреть на него, и сразу понимаешь, что он настолько типичен, что даже думать иначе не получается. Аманда была готова поклясться, что у него есть единственно правильная точка зрения, он диктатор и самодур. Да и последующие события, изложенные в деле, служили этому лишь доказательством.

А вот и его жена Рэйчел… Аманда смотрела на фотографию худенькой девушки невысокого роста со светлыми волосами, собранными в хвост на затылке. Ее большие голубые глаза и взгляд, говорили о том, что она все еще познает мир и открыта для всего нового, а так же о ее некоторой наивности и простоте. Джинсы и женская рубашка. Ничего особенного, хотя выглядят аккуратно и чисто. И вообще о девушке складывается приятное впечатление. Да-а-а-а… Нелегко ей придется с такой парой. Судя по виду, она не сможет даже возразить ничего. Просто станет куклой и рабыней в его руках.

Третья фотография говорила о многом. Стоящая несколько позади мать прижимала испуганно глядящего в камеру ребенка, с любовью и лаской глядя ему в личико и мило улыбаясь. В тоже время ее муж держал ее за талию, немного выступив вперед, с холодной осторожностью и вызовом глядя в объектив камеры. Сразу так и напрашивалась мысль, что он пытается ее спрятать, скрыть, а она и ребенок – его собственность. А если у кого-то будут какие-либо вопросы к ним, то сперва нужно будет задать их ему.

За фотографиями лежал полицейский отчет о том, что была принята жалоба о жестоком обращение с ребенком. Дальше снова фотография, точнее кадр со съемки на мобильник, где он бьет ребенка, а мать с ужасом смотрит на это со стороны. Потом отчеты о визитах социальной защиты. Потом копия постановления суда о необходимости изъять ребенка из неблагополучной семьи, а отца направить на принудительное лечение по управлению гневом. А вот потом…

Его жена присутствовала в зале суда, но ее аргументы были признаны беспочвенными. Улики и свидетели оказались весомее ее слов. Скорее всего, она даже не знала что сказать, в таком шоке была. Да и если бы нашлась, то вряд ли ее стали бы слушать. Дети – это святое и наше будущее. Стоит оградить их от антисоциальных элементов типа ее мужа или ее. Но насчет матери, конечно, Аманда не была уверена.

После вынесения решения суда, пристав и полицейский наряд сопровождали ее домой, чтобы привести приговор в исполнение и изъять ребенка. Необходимо было определить его в специальное учреждение, где ему подыщут новую, более подходящую семью, которая сможет его воспитать как полноправного члена общества.

Далее отчеты были написаны спутано, донося читателю череду странной последовательности событий. Поднявшись на этаж их квартиры, они оказались в темноте. Пристав посетовал, что на площадке отсутствовало освещение. Оставалось уповать только на свет из лифта и фонарики, которые полицейские не преминули достать. С ними найти нужную дверь не составило труда. Так и не дождавшись ответа на стук, полицейские дернули за ручку. Дверь легко отворилась, словно приглашая полицейских погрузиться во мрак помещения. Оставив пристава с женщиной, сотрудники осторожно вошли.