Октябрь

Восходящее солнышко обдавало лицо Аманды теплыми лучами. Она улыбалась ему и, почти что подпрыгивая, мчалась на новую работу. А почему почти? А потому, что целеустремленной леди не к лицу подпрыгивать на бегу, и этот факт – единственное, что ее сдерживало.

На девушке был строгий брючный костюм синего цвета, из-под воротника которого выглядывала белая блузка. Комфортные туфельки на низком каблучке мерно цокали по тротуарным плитам, с каждым шагом приближая ее к заветной цели. Аккуратно уложенные черные волосы были собраны в пучок на затылке, а умело нанесенный строгий макияж подчеркивал ее серьезное отношение к работе. Ради этой должности нужно вести себя подобающе и сложить о себе приятное впечатление.

Аманда считала, что ей очень повезло устроиться в отдел социальной защиты. Тут неплохо платили, что для двадцатисемилетней провинциалки было весомым доводом.

Ламбертвиль, конечно, не столица, но и тут было намного удобнее, чем в ее родной деревушке, и спокойнее, чем в мегаполисе. Ей нравилось тут, особенно вечером или ночью. Волшебный свет фонарей, статуи, небольшие клумбы, выложенные плиткой тротуары и разноцветная иллюминация витрин магазинов напоминали сказку. Это сильнее ощущалось, если вспомнить о болтающемся в конце улицы единственным фонаре ее деревни.

Этот городок тоже не был пределом ее мечтаний. Когда-нибудь она переберется в Вашингтон или Большое Яблоко, чтобы ощущать полной грудью волшебные привилегии большого города. Сперва зацепится тут, потом, при наличии прилежности и старательности, станет начальником отдела. А потом переведется в мегаполис, где будет жить в шикарной квартире и водить красивый автомобиль, станет настоящей светской львицей и, возможно, даже заведет любовника или двух.

Аманда слегка усмехнулась. Она грезила так же о том, что когда-нибудь сможет попасть на выставку работ Пабло Пикассо. Она любила этого художника. Сама не понимала почему, но любила. Аманда до дыр засматривала репродукции его картин и знала их наизусть, но все же мечтала увидеть подлинники. Ведь только от подлинников исходит эта неповторимая энергия… Наверное… Аманда не знала точно, но безумно хотела ее почувствовать. По телевизору говорили, что именно подлинники дают это ощущение. Все-таки не просто так Пабло Пикассо был человеком, внесшим в культуру неоценимый вклад. Это все было здорово, но, чтобы попасть на подобную выставку, Аманде нужно было огромное количество денег. О-о-о-очень много денег.

Ей вспомнился анекдот о Пикассо, вычитанный в какой-то газете. Пикассо узнал, что его картина была продана с аукциона за кругленькую сумму.

«Мои картины мне не по карману» – сказал тогда он. Забавно.

Гениальный художник, оставивший след в истории, и тот безвестный обладатель его картины. Безвестный, но богатый. Баснословно богатый. Аманда прикидывала в уме, на чьем бы месте хотела оказаться она, но чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону.

Весть о том, что она переезжает в город, спровоцировала немую сцену за праздничным столом. Родители так и застыли с поднятыми бокалами в честь очередного, успешно прожитого года. После террористической атаки на небоскребы-близнецы уже несколько лет прошло, но с того дня все изменилось, и каждый год стал отмечаться по-особенному. Мать с простодушной осторожностью начала лепетать об опасностях жизни в городе, хотя Аманда даже не в столицу собиралась. Отец, молчаливый и угрюмый, ни слова не говоря, протянул ей скопленные деньги. Родители были такие милые в своей доброте. Этих денег в городе хватит ненадолго. По сравнению с поселком, цены на аренду жилья там были огромными, так что сейчас ей была важна каждая мелочь. Если все удастся, то она вырвется из этого затхлого места, а тогда ни она, ни ее родители не будут себе ни в чем отказывать.

Бежевые лаферы отлично подходили к ее костюмчику. Аманда специально, вместе с остальной одеждой, купила их для работы. Это же повседневная обувь, а не те клубные босоножки на высоких каблуках, на которых ей еще придется научиться ходить. Однако Аманда уже мечтала их опробовать когда-нибудь. Вот только боялась ударить лицом в грязь. Потому дома, подальше от посторонних глаз, она разучивала современные танцы перед телевизором.

Девушка замечталась, вспоминая видеоклип ловкой и грациозной дивы в модной одежде, которая явно была на сцене как рыба в воде. Вот и она станет такой. Когда-нибудь, да станет… Словно очнувшись ото сна, Аманда прервала свои мечтания. Ее взгляд снова стал строгим и целеустремленным. Сейчас только о работе.

Повернув ручку двери, девушка приветливо поздоровалась с охранником, и, пройдя по коридору, оказалась в кабинете. Аманда словно почувствовала, как проходит сквозь стену плотного и теплого воздуха, разогретого разгоряченными телами, как будто тут был спортзал, с запахом сигаретного дыма, разбавленного ароматом дешевого одеколона.

Планерка оказалась в самом разгаре. Странно, они сегодня рановато начали. Начальник занял место за центральным столом, а остальные сгрудились вокруг, занимая наиболее удобные места. Он окидывал всех суровым взором и повелительно раздавал сотрудникам задания.

Аманда скромно стояла у края толпы. Несмотря на то, что она работала уже почти половину года, она все еще считалась новичком. Ей давали совсем легкую и простую работу, стараясь не загружать. Она чувствовала, что ей просто окончательно не доверяют, а ее амбиции требовали большего. Так она еще долго не сможет проявить себя, но ждала удобного момента, чтобы сделать это.

Все вокруг шумели, шутливо подначивали друг друга, вели «светские разговоры» о том, кто и как сильно напился вчера, что Аманде было нисколько не интересно, но у всех это вызывало шумное веселье.

Босс хмуро обвел всех взглядом и пожевал губами. Потом, словно брезгливо, начал проговаривать суть очередного задания.

– Итак. Сейчас повестка из «ФБР». Обвиняемый подозревается в жестоком обращении с детьми, неподчинении полиции и сопротивление аресту…

Шум прекратился, и все стали внимательно слушать, замерев на месте.

– … Вы знаете о новых жильцах домика старого Эббота?

– Да, слышал о них.

– А что, он съехал?

– Давно уже. Он продал ту лачугу за бесценок.

– Странно, что ему удалось впарить ее кому-то. Там же жить невозможно.

– Все тебе шуточки.

– Ну а сам подумай, зачем она нужна кому-нибудь?

– Ну, купили же, значит надо кому-то.

– Ты сам ее видел?

– Не-а, но наслышан. Нету времени в эту глушь добираться, только чтобы посмотреть.

Все озабоченно зароптали.

– В наш городок не так уж и часто приезжают новые люди, а особенно те, кто покупает что-то вроде домика Эббота.

– Так и думал, что с ними что-то не так…

– Глава семейства – закрытый и нелюдимый человек. Берется за любую работу, за которую платят.

– Роберт его зовут.

– Ага, Боб, как и тебя, только без «Билли». Странно, что с таким именем ты не работаешь на заправке, а Билли-Боб?

– Иди в жопу!

– Га-га-га!

– И у него жена есть и ребенок.

– Два ребенка. Или один?

– Два, точно два. Просто не показываются они.

– Даже в школу не ходят?

– Да младшему и рано еще…

– Не неси чушь! В первый или аж второй класс должен ходить.

– Зато старший уже в шестой или седьмой…

– И зарплаты же хватает у него на всех…

– Это ты с жиру бесишься. Вон какую морду отрастил.

– Так, тихо все! – начальник раздраженно обвел всех взглядом. – Заниматься этим будет… Фрэнсис!

Один из работников – толстяк в белой рубашке, выпучил глаза.

– А чего я-то? Снова мне какую-то хрень подсунули, не то, что остальным. Добирайся туда, там сыро и холодно, комары, пиявки, лес…

– Ты опоздал на работу позавчера, вот и будет тебе наказание. А насчет остального… Сапоги наденешь. Они – самое то, от комаров. Га-га!

– Вот так всегда. Не хочу-у-у-у..!