Нет, на ней зациклился.

Ирина послала ему в ответ такой же недобрый взгляд. Она тоже имела право на плохое настроение.

Не надо её сегодня трогать.

Ещё бы незнакомец не давил своим присутствием.

Ирина не то, что перестала его опасаться по истечению нескольких дней. Это не то. К Сталкеру – а так его прозвали в кафе – невозможно было относиться ровно. Простое сопереживание за сложную ситуацию с потерей памяти перемешивалось с раздражением из-за его настойчивости.

Что-то с ним было не так.

Не вел он себя, как человек, нуждающийся в помощи.

Взять хотя бы стычку с Игорем. Пусть Ирина и плохо разбиралась в техниках борьбы, но все же поняла, что дрался он, как профессионал. Даже Олег бы ему уступил.

Они снова шли молча.

Шаг за шагом.

Да что же это такое!

– Мне не нравится, что ты меня провожаешь, – сорвалась Ирина, когда они завернули на её улицу.

Он снова шел сбоку от неё и чуть за спиной, усиливая неприятные ощущения. Кому понравится, когда за спиной двигается кто-то молчаливый и пугающий?

Напряжение уже в который раз за текущий день достигло апогея. Любой фактор мог сыграть решающую роль, и она скатится в тихую истерику. А Ирине хотелось поплакать. Уткнуться лицом в подушку и повыть. Или наполнить ванну, залить туда полфлакона пены, прихватить бутылку вина и пить прямо из горла, хлюпая носом и поддаваясь жалости. Кстати, бутылка у неё была. Початая. Аленка забегала в гости, они выпили по бокалу, потом за подругой заехал приятель, помешав им продолжить вечер.

Точно.

План по избавлению от накатывающего депрессивного состояния был найден. Выпьет вина, проревется, отправится в постель, а завтра утром встретит день другим человеком.

И ещё напишет пару «ласковых» брату.

Пусть возвращается.

Хватит.

Естественно, ей никто ничего не ответил.

Ирина даже повернулась, хотя, чтобы удостовериться, что Сталкер идет за ней, этого делать было необязательно. Покалывание по коже говорило о его присутствии лучше всяких слов и гляделок. Он действовал на неё специфически. Когда убираешь жалость, которая в отношении него проявлялась всё реже и реже, оставалось желание убежать.

Если бы он хотел с ней наладить более – она не побоится этого слова – интимные отношения, вел бы себя иначе. Первым делом, сделал бы шаг на сближение. Что-то говорил бы, как-то проявлял бы себя. Хоть улыбнулся бы, черт побери! А это капюшона до сих пор ни разу не снял! И как его воспринимать?

Ирина решительно сжала губы.

Вот они и пришли.

Она остановилась и обернулась к нему.

– Я не хочу с тобой выяснять отношения, но прошу в последний раз: оставь меня в покое. Ты перегибаешь палку. Если ты ничего о себе не помнишь, обратись в медучреждения и полицию. Не приходи больше в кафе. Не жди меня! Твоё поведение настораживает. И пугает, – она говорила быстро, сильнее сжимая рюкзак.

Парень слушал её, засунув руки в карман.

Они стояли в метре от забора. Почти у самой калитки.

Ирина даже не поняла, что произошло.

Когда молчаливая тень сделала в её сторону шаг, оглушив тяжелой энергетикой. Ирина охнула, так же отступив и тем самым загнав себя в ловушку. Она оказалась прижатой спиной к калитке. Не сильно, но доски довольно ощутимо врезались в спину. Или это Ирина с такой силой вжалась в них, лишь бы только подальше от незнакомца, который начал проявлять активность?

На уровне инстинктов она знала, что рано или поздно он проявит интерес. Сколько могут длиться эти провожалки? И почему именно сегодня?.. С другой стороны, что изменилось бы, случись его напор завтра?

– Не стоит мне говорить, что делать.

И снова тон, от которого мурашки россыпью оседали на коже. Но Ирина уже была готова к чему-то подобному.

– Да неужели? – вспыхнула она, в какой-то момент переставая контролировать себя и теряя самообладание. Контроль и осторожность летели в пропасть. – Я буду говорить, что захочу! И знаешь почему? Потому…

Она не договорила.

Чужие теплые губы накрыли её губы.

Нет.

Впились.

Жестко и требовательно, точно имели на это полное право.

Ирина ожидала его приставаний.

Готовилась.

И оказалась совершенно не готовой.

Поцелуй незнакомца ошарашивал и дезориентировал. Своей силой и напором. Позади – калитка, впереди – мужчина. Ирина запищала, пытаясь как-то сопротивляться, но в голове уже алым пламенем вспыхнула мысль, что у неё ничего не выйдет.

Его поцелуй не был похож ни на что, испытываемое ей ранее.

Друзья Олега, одноклассники, да и те, кто пробовал себя на роль ухажеров, целовали её. Грубо, ласково, с разрешения. Разное было в жизни Ирины, но заканчивалось каждый раз абсолютно одним и тем же сценарием. Безразличием с её стороны и желанием никогда больше не позволять конкретному человеку трогать себя. Возможно, она фригидна. А, возможно, на её жизненном пути не встретился человек, с которым она захотела бы испытать всё. От начала до конца. Поцелуи ничего не пробуждали в ней – не порхания бабочек внизу живота, ни истомы между ног. Лишь потребность оттолкнуть и разомкнуть объятия.

Сегодняшний поцелуй отличался. Кардинально. Интуиция Ирины кричала, что девушка подошла к самому краю обрыва, и дальше кромешная тьма. Что она где-то не досмотрела, смалодушничала, и расплата неминуемо накроет её. Отрекошетит так, что мало не покажется никому.

Ирина задыхалась, одновременно чувствуя, как кружится у неё голова. От терпкого мужского запаха, от непреодолимого напора. От тяжести его рук на её плечах и талии.

Незнакомец не просто атаковал её губы.

Он брал своё.

Заявлял права.

Именно такие ассоциации возникали у Иры. И всего за несколько секунд.

Он был везде. Абсолютно. И это не преувеличение. Его тело нависло над ней, и она в очередной раз поразилась разнице в их комплекции. Он большой и сильный, с широченными плечами, в которые она сейчас, изловчившись, уперлась руками. И она… слабая… почти беззащитная… Позабывшая, что у неё в рюкзаке имеется баллончик. Она потеряла бдительность, и вот результат.

Его руки с жадностью сжали её тело. До легкой боли, отчего головокружение усилилось, и ноги подкашивались. Мужской язык яростно толкнулся в её губы. Она пыталась плотно их сжать, но сопротивляться по всем фронтам не получалось. Она больше сосредоточилась на его руках, одна из которых устремилась кверху и замерла в опасной близости от груди. Это было её ошибкой. Потому что незнакомец сразу же углубил поцелуй.

В её теле что-то взорвалось. Если бы Ирина спиной не прижималась к калитке, она съехала бы на землю, рухнула бы безвольным кулем.

Такого не бывает… Только не с ней…

Она слишком серьезная, слишком…

Мурашки побежали по коже, воспламеняя и даря новые, никогда ранее не испытываемые ощущения. Соски напряглись, уперлись в ткань бюстгальтера. Ирина начала сопротивляться активнее.

Он лишь на секунду оторвался от её рта. Ей этого времени хватило, чтобы глухо выкрикнуть:

– Пусти… Нет!

Мужчина дышал тяжело. Даже под толстой кофтой она видела, как поднимается и опадает его грудная клетка. Из его рта вырывались короткие рваные выдохи, точно каждый вздох ему давался с огромным трудом.

Он стоял очень близко. Ирина подалась назад, ещё сильнее вдавливаясь в калитку. Ещё чуть-чуть, и она её сломает. Но лучше так, чем чувствовать незнакомца всем телом. Его бедра находились в опасной близости от неё. Она даже думать не хотела, возбужден он или нет. Проверять – тем более.

– Почему?

Господи, кто бы только знал, как она ненавидела этот вопрос!

Почему? По хрену и по кочану – вот почему!

– Потому. Пусти… Отойти ты от меня, черт побери! – она шипела разъяренной кошкой, не замечая, что дышит точно так же, как и он.

– Нет.

Парень мотнул головой, и капюшон, который ей уже снился в кошмарных пугающих до дрожи снах, съехал с головы. Коротко постриженные волосы, высокий лоб, говорящий об упрямстве его обладателя.