И вот они с дядей Фатихом, дедушкой и тетей Кериме отвезли этих двух обалдуев в горную деревню, на молочную ферму тети Кериме. Пусть там посидят, коров подоят, негодяи. Без электричества и интернета, без выпивки, без машин. Никуда не денутся оттуда, пешком если только не пойдут, будут там сидеть как миленькие, пока дедушки не отойдут. И в деревне им никто не поможет, дедушка всем запретил, а в горной деревне Чамкыранов привыкли слушать. Но какую же неприличную истерику закатили оба два, когда увидели, где приходится поселиться. Дедушка схватился за трость, тетя Кериме тоже поддала жару, и только Хазан выскочила оттуда и рванула к машине, зная, что не сдержится и поведет себя неприлично в присутствии старших, если еще хоть слово от этих двух негодяев услышать.

Бетюль вот попросила ее подвезти, и наверняка об этом теперь жалеет.

Хазан попыталась успокоиться. Хазан ведь не истеричка и не психованная, она привыкла рассуждать здраво, с холодной головой, и на свете был только один человек, который мог довести ее до ярости – мама. А вот теперь и Керем. Ну ведь хороший был мальчик, такой вежливый, такой уважительный.

Городские его испортили, стамбульские. Уф. Все эти Эгемены, дядя Хазым прежде всего – куда смотрел? Тетя Севинч куда смотрела? Брат Гекхан куда смотрел? Да хоть даже эта их Ясемин, не невестка разве? Не за честью семьи должна приглядывать? Ягыз этот их, он куда смотрел? Селин, конечно, тут винить нельзя, она еще маленькая, но и она!

А теперь вот такой позор на весь Орду, такой позор! Бедный дедушка, бедный дядя Фатих, бедная тетя Кериме, бедный… Все бедные, короче.

Хазан повернула руль и удивилась, когда внезапно перед ней оказалась машина, совсем не предназначенная для узких побитых проселочных горных дорог. Роскошный, явно дорогой серебристый мерседес, место которому было на улицах города, не Орду даже, Стамбула какого-нибудь, притормозил при виде нее и посигналил ей фарами. Хазан опешила. Что этому пижону было нужно от Хазан?

Дверь машины открылась, и вышел человек, и Хазан заморгала, пытаясь осознать увиденное.

Из машины вышел высокий темноволосый мужчина, одетый в темный костюм, белую рубашку и галстук. В костюм и галстук! На мерседесе! На проселочной дороге в горную деревню?

Как он так заблудился?

Хазан вышла из машины, с трудом подавляя раздражение на этого неуместно одетого типа.

– Добрый день, господин… – Мужчина осекся, еще раз оглядев ее. – Госпожа.

Хазан вскипела. Обычно она не обращала внимания, когда ее иногда принимали за парня, но сегодня ее злило все.

– Чего надо? – Резко спросила она, повысив голос. Мужчина недоуменно прищурился, оглядываясь по сторонам. Из машины вышла обеспокоенная Бетюль.

– Гм. Окей, ладно, хорошо, – пробормотал себе под нос мужчина и снова посмотрел на нее.

– Госпожа, не могли бы вы немного сдать назад, чтобы мы с вами смогли разъехаться. Я боюсь, что моя машина и ваш огромный джип, мы не уместимся.

Сдать назад? И что, ей до самой деревни задним ходом мчать, чтобы этот пижон свой мерседес домчал? Он что, идиот, не понимает, что дорога дальше вся такая же узкая?

– Понимаете, госпожа, я не хотел бы поцарапать машину, она совсем новая, и к тому же это подарок от…

– Да плевать мне, чей это подарок! – Хазан почувствовала, что срывается и готова все свое раздражение вылить на этого проклятого незнакомца на дурацкой машине, в дурацком костюме, с дурацкими сине-зелеными глазами. – Вам нужно было головой думать, прежде чем на вашем подарке в горы выезжать! Сдавайте сами задним ходом, я никуда задом вперед не потащусь!

– Госпожа, – мужчина распрямил плечи и поставил руки на пояс, становясь сразу шире и угрожающе, что еще больше разозлило Хазан. – Госпожа, я не понимаю вашей агрессии. Давайте останемся в рамках цивилизованности.

Хазан аж чуть зубами не заскрипела от таких слов. Ей была нужна обычная хорошая, добрая дорожная ссора, чтобы успокоиться, а вместо этого этот козел ведет себя, словно на приеме у посла.

– Слышишь ты, городской! – Зашипела она. – Ты меня своими сладкими словечками тут не распустишь! Бери свою машину и уходи отсюда, а то сейчас перееду, что от твоей Марии Мерседес одна вмятина останется!

У мужчины заметно отвисла челюсть.

– Что, простите?

– Уходи отсюда, я сказала.

Мужчина сделал шаг, подходя к ней ближе.

– Простите, но нет, я не уйду.

– Уйдешь!

– Не уйду!

– Уйдешь!

– Не уйду!

– Как осел, уйдешь!

Мужчина осоловело уставился на нее, открывая и закрывая рот. Он зажмурился и часто задышал, явно в надежде успокоиться, потер лицо рукой и снова открыл глаза.

– Госпожа, – сказал он, – давайте все-таки попробуем разрешить это дело, как разумные люди, пусть у вас это пока и не получается.

– Что ты сказал? – Взвыла Хазан. – Бетюль, Бетюль! Это он что, меня неразумной назвал? Меня?

– Нет, меня, Хазан, меня, – успокаивающе сказала Бетюль. – Хазан, давай поедем…

– Женщина, – мужчина очевидно разъярился. – Вы что, совершенно здесь в горах одичали? Я же вежливо вас попросил…

– Что?! – Хазан не поверила своим ушам. «Женщина»? Не «госпожа», не «сестра», не «тетя», хотя бы, «женщина»? Что он себе позволяет? – Что ты себе позволяешь, козел?

– Козел? – Мужчина наконец-то повысил голос. – Козел? Госпожа, это она меня козлом назвала? Меня?

– Меня, господин, меня, – ответила ему Бетюль. – Хазан, ну что ты, ну пойдем…

– Никуда я не пойду! – Хазан ужасно хотелось затопать ногами. – Пока отсюда не уйдет этот городской! Давай иди отсюда! – Выкрикнула она, стоя совсем с ним рядом, глядя прямо ему в лицо. – Забирай свою машинку и вали! Нечего тебе тут делать, в наших горах, а то одичаешь! Здесь тебе не место!

У мужчины перекосилось лицо, и он сжал кулаки.

– Не вам, госпожа, решать, где мне место, а где не место. Куда хочу, туда пойду. Хоть здесь, хоть в Стамбул. Свое мнение держите при себе.

– Ах ты козел стамбульский, – Хазан уже было не остановить. – Это от вас, стамбульских, одни проблемы! Да я же тебя порву!

Мужчина ошеломленно уставился на нее, по-дурацки моргая, и наконец он вдруг не выдержал и рассмеялся, глядя по сторонам, словно в поисках скрытой камеры.

– Это что, шутка какая-то? Госпожа, давайте уже прекратим этот цирк и разойдемся. Мне срочно нужно проехать, и вы не даете мне этого сделать, и…

Прежде чем Хазан успела ему ответить, не выдержала Бетюль. Она подбежала и встала между Хазан и этим козлом, строго глянула на Хазан и повернулась к мужчине.

– Господин, – спокойно сказала она. – Вы просто не сможете там проехать на своей машине. Дальше дорога только хуже. Вам нужен внедорожник. Даже если мы сейчас вас пропустим, вы просто застрянете там дальше, или побьете вашу красивую машину.

Мужчина снова повторил этот свой трюк с открытым и закрытым ртом и потиранием лица.

– Хорошо, – выдохнул он. – Хорошо. Спасибо, госпожа. Вы мне очень помогли.

И он развернулся и пошел прочь – скатертью дорога!

– Эй! – Крикнула она ему вслед. – Куда ты вообще ехал, стамбульский?

– Простите, госпожа, – сказал он, открывая дверь машины. – Но вас это совершенно не касается.

– Козел, – прошипела Хазан, глядя как он сдает задним ходом, разворачивается и направляется к шоссе.

– Интересно, кто это такой? – Вслух подумала Бетюль. – Красивый какой, да, Хазан?

– Турист наверное, – сухо ответила Хазан, глядя как серебристый мерседес выбирается на шоссе и мигом набирает огромную скорость. – Тут же много туристов бывает. Стамбульский.

– Номера машины Орду, – сообщила Бетюль, и Хазан хмыкнула.

– Все-то ты замечаешь.

Всю последнюю неделю город обсуждал только одну новость.

Приехал Ягыз Эгемен. Казалось, куда бы Хазан не пошла, везде все только и делали, что обсуждали приезд внука господина Эгемена.

Хазан вставала утром, пила кофе – мама говорила о Ягызе Эгемене.

Хазан уточняла у деревенских, как работают два клоуна – деревенские спрашивали про Ягыза Эгемена.