– Женщина, я вас в последний раз предупреждаю…
– А что? Помешаешь мне? Помешаешь мне всем разболтать, что никакой наш шахзаде Ягыз Эгемен не идеал, а просто козел, который оскорбляет женщин.
– Я вас не оскорблял.
– Не оскорблял? А кто назвал меня проституткой? А кто назвал Эдже Чамкыран тупицей и дурой? Кто, а? Ягыз Эгемен. И я всем расскажу, пусть все услышат!
Она бросилась к окну и распахнула его.
– Что ты делаешь, ненормальная? – Крикнул Ягыз, бросаясь за ней, но девушка уже высунулась в окно.
– Эй, Орду! – Заорала она. – Орду, слушай меня! Пусть услышит море! Пусть услышат горы! Ягыз Эгемен – козел, который не уважает женщин!
Ягыз задохнулся от возмущения.
– Знаете, что, – рявкнул он, – хватит! Убирайтесь прочь! Убирайтесь отсюда! – Он схватил ее за локоть и потащил к двери. – Пошла прочь!
– И пойду! И вот что я скажу тебе на прощание, Ягыз Эгемен! Не думай, что ты имел хоть малейший шанс меня купить. Я сама тебя и куплю, и продам! На, – она порылась в своей сумочке, свисавшей на цепочке с ее плеча. – Это тебе за твое лицо! – И она швырнула в него купюрой в сто долларов.
Ягыз захлопнул дверь перед ее лицом и замер, тяжело дыша. «What the hell was that?» – выдавил он сквозь зубы. Ягыз не любил выражаться непристойно, и если ему случалось ругаться, предпочитал переходить на английский язык, так казалось менее вульгарно.
Он еще раз вздохнул. Кто эта ненормальная? Из сумасшедшего дома сбежала, что ли?
Ягыз повернулся к зеркалу и замер. Подошел ближе.
– Fuck me sideways!
Это было самое грязное, самое отвратительное, самое неприличное, что он когда-либо говорил в жизни, и у него был на это повод, потому что Ягыз посмотрел на свое отражение, и то, что он увидел, было кошмарным.
Его левая скула была залита огромным, на глазах наливающимся синяком, вдобавок с явной царапиной – на этой ненормальной еще и кольца были? Ягыз со всех ног рванул в ванную, намочил полотенце, стараясь хоть как-то уменьшить ущерб, но – синяк становился только ярче и сочнее.
Ягыз прикрыл глаза. В таком виде он никак не мог идти на концерт. На встречу с самыми важными и уважаемыми представителями Орду. Как он туда пойдет с таким лицом?
С каким лицом он будет смотреть на них потом?
О Аллах-Аллах, что же теперь будет? Концерт пройдет без Эгеменов? Дедушка не стал приходить, потому что хотел, чтобы этот молодежный концерт и прием провел именно Ягыз!
Ягыз присел на пол, хватаясь руками за голову.
Все нормально. Все нормально. Это не конец света. Ничего особенного. Это просто концерт.
Раздался стук в дверь.
– Господин Ягыз? Господин Ягыз, это я, Элиф! Господин Ягыз, вас уже ждут!
Ягыз встал и пошел к двери. Элиф так и ахнула, увидев его лицо.
– Господин Ягыз, что с вами?
– Я… Несчастный случай, – нервно сказал он. – Я… Я упал и ударился лицом.
– Пусть все пройдет, – сказала она, с ужасом глядя на его скулу. – Вам вызвать врача?
– Нет, не надо. Сами понимаете, я не могу идти на концерт теперь, попросите господина Сефера меня заменить, хорошо? Скажите всем, что я немного приболел, хорошо? Не говорите про несчастный случай.
Когда госпожа Элиф ушла, Ягыз закрыл дверь и припал к ней лбом. Совершенно дикая, ненормальная, идиотская ситуация. Никогда, никогда раньше такого в жизни Ягыза не случалось. Никогда не было такого, чтобы он совершенно терял контроль над ситуацией, он словно сидел за рулем неуправляемой машины. Ягыз сжал зубы. Его мысли были в полном беспорядке, и он не знал, что делать.
Ему хотелось, чтобы его успокоили. Сказали, что все хорошо. Что это не страшно, всего-то на всего один пропущенный концерт, одна пропущенная встреча, их еще будут тысячи, что от этого дня вовсе не зависела вся его жизнь в Орду, что это все чушь.
Когда раньше Ягызу было плохо, рядом обычно и не бывало людей, которые могли бы такое сказать.
Но теперь были.
И Ягыз резко потянул дверь, выскакивая прочь из номера.
Он ехал к дедушке.
Он влетел в дом, словно буря, и ожидал, что дедушка и бабушка встретят его у самых дверей, обнимут, спросят, что случилось, но… В комнатах было пусто. Ягыз расстроенно и разочарованно пошел по коридорам.
Его снова никто не ждал.
Вдруг он услышал тихое пение, и пошел на звук. Пение издавалось из кухни. Это пела его бабушка.
Ягыз медленно пошел к кухне, открыл дверь, заглянул.
Они сидели там за столом, втроем, бабушка, дедушка и Синан, и все вместе, под пение бабушки, чистили фасоль.
Ягыз замер, глядя на такую домашнюю, такую милую, такую необычную для него сцену.
Сидевшие за столом остановились, поднимая на него глаза.
– Легкой работы, – сказал Ягыз, и бабушка уронила фасоль.
– Ягыз, милый мой! – Вскочила она на ноги. – Что с твоим лицом? – Она подбежала, схватила его за руки, за лицо, подтянула к себе, обхватила, причитая и едва не плача.
– Лед! Лед! – Закричал дедушка. – Перекись неси, Асие! Внук, внук, кто это сделал? Кто?
– Ты что, в аварию попал? – Воскликнул Синан, когда дед усадил его на стул у стола с фасолью. – Подожди, подожди! Дедушка! Да это ж следы от колец! Дедушка, его побили! Кто тебя побил, Ягыз?
– Что? – Взревел дед. – То есть как? Кто посмел? Кто посмел тебя тронуть, внук?
Невесть откуда в руках деда оказался пистолет, и Ягыз молнией подлетел со стула, а Синан едва не полетел, метнувшись в сторону, прикрываясь.
– Дедушка! Дедушка! – Запаниковал Ягыз, маша руками. – Убери! Убери! Откуда? Откуда у тебя пистолет?
– Что значит откуда? – Рявкнул дед. – А, ну да. Там, где взял, и вам достану.
– Дедушка, – ошарашенно пробормотал Ягыз. – Не надо! Что ты. Убери, убери!
– Ну да, Синану не надо, наверное, – решил дед, пряча пистолет за пояс за спину, и Ягыз ошалело замотал головой. Он что, всегда его там носил?
– Кто? Говори, внук, кто? Я убью его! Я ведь убью его, на ремни порежу! Ведь все, все в Орду знают, что ни один мужчина Орду не смеет тронуть моего внука Ягыза! Кто посмел меня ослушаться?
– А почему про меня такого не знают? – Возмущенно завопил Синан.
– Дедушка, успокойся. Ни один мужчина Орду тебя не посмел ослушаться.
Дедушка заморгал, пытаясь сообразить.
– Что это значит?
– Тебя что, баба побила? – Иногда Синан умел очень быстро соображать. Когда не надо.
На кухню вернулась бабушка, сжимая в руке ватные диски и перекись водорода.
– Кто, внук, говори, кто тебя ударил?
– Женщина, дедушка, – с тяжелым сердцем признался Ягыз, садясь на стул и подставляя лицо под нежные руки бабушки. Синан доставал из холодильника лед по ее приказу.
– Женщина? Какая женщина?
– Сумасшедшая, – ответил Ягыз.
– Кериме, да? Точно, Кериме. – Решил Синан. – Она вообще больная на всю голову. Только она и могла.
– Нет, Синан, это была не сестра Кериме. Да и с чего бы госпоже Кериме Йылдыз меня бить?
– Синан, – строго сказал дед. – Помолчи. Ягыз, а ты начинай сначала. Кто тебя ударил?
– Я… Я не знаю, дедушка, она не представилась. – Ягыз вздохнул, прижимая к щеке лед. – Она пришла ко мне в номер, была очень груба, слово за слово, и она меня…
– Избила, – подсказал Синан.
– Не избила, Синан. Ударила. Один раз. Она… Мне кажется, она имеет профессиональную подготовку. Может полицейская? Она так, знаете, боевую стойку приняла, явно знает, что делает…
– Подожди, подожди, подожди! – Снова вмешался Синан. – Как она выглядела? Мужицкая мешковатая одежда, резиновые сапоги или кроссовки, на голове кепка или фуражка, страшная, как караконджул?
Ягыз опешил.
– Нет, конечно! В платье, в туфлях, и она очень красивая. Ее зовут Хазан, – вспомнил он.
– Хазан? – Синан захохотал. – Хазан? Брат Хазан? Так тебя все-таки побила «Брат Хазан»?
– Внук, – вмешалась бабушка, – ты же сказал, что она не представилась? Как же ты узнал, что это Хазан?
– Она не представлялась, просто я слышал, как ее так подруга называла…
