Мир перепрыгнул через поручни и, чуть не распластавшись на ступеньках, соскользнул по лестнице. Он мигом оказался на кухне. Жили они небогато, и в распоряжении имелись только два ножа. Мир не думал, что придется пустить их в ход. Он действовал автоматически, словно давно ждал этого момента и был к нему готов.

С той же скоростью Мир оказался в холле и чуть не столкнулся с бабушкой. Александра стояла в длинном платье и держала в правой руке револьвер. Складывалось впечатление, что не менее часа она стоит здесь и ждет нападения. Оставалось только хлопать глазами от удивления.

– Не высовывайся, – не терпящим возражения голосом сказала Александра. – Твое появление может только раззадорить толпу.

– Но…

– Я сказала, оставайся здесь! – отрезала она, открыла дверь и вышла.

Толпа уже сломала ворота и растеклась перед крыльцом. Мир осторожно приблизился к окну. Со двора вряд ли кто-нибудь смог бы его разглядеть. Всего против Александры стояло человек пятнадцать-двадцать. Большинство в руках держали факелы, у двух он заметил вилы и еще у одного что-то похожее на топор.

– Что вам нужно? – без тени страха в голове произнесла Александра.

– Соседка, долго мы терпели, пока ты занималась нечистым делом, – голос соседа Мир узнал бы из тысячи. Толпа одобрительно загудела, поддерживая мужика.

– Что это значит, Сник? Каким таким нечистым? Не ты ли в прошлом году купил у меня рассаду, когда град побил твой урожай? И не ты ли потом рассказывал, что я напустила на тебя какую-то порчу? Почему же ты не удосужился и пальцем пошевелить, чтобы хотя бы соорудить укрытие – в этом моя вина? – громко сказала Александра, твердо держа тяжелый револьвер наизготовку. Крестьянин потупил взгляд.

– Что ее слушать?! – прокричал кто-то из толпы. – Крарта все рассказал.

– Она пытается затуманить нам голову, – донесся голос какой-то женщины. – Ведьма!

Люди единой массой бросились к крыльцу – грянул выстрел. Кто-то неистово закричал. Ветер сдул пороховой дым, и перед взором предстала немая картина. Жители деревни в недоумении и страхе смотрели на одинокую пожилую женщину, которая снова взводила курок. На ступенях полулежал Сник и выл, держась за ногу. Двое мужчин придерживали его.

– Вы послушали слова одного монаха, и они напугали вас. Подумайте, с какой легкостью вас направили, а вы так легко поверили, испугавшись собственного страха. Клянусь, следующий, кто сделает хотя бы шаг, получит пулю в лоб. Я стреляю неплохо, и в барабане еще есть две пули. Я успею убить двоих. И будьте уверены, я сделаю это. Так кто следующий?

Люди в нерешительности переминались с ноги на ногу и переглядывались.

– Это мой дом и никому не положено входить сюда! И пока я здесь хозяйка так и будет! Мы покинем деревню завтра же, и вы больше нас никогда не увидите и не услышите. Всех устраивает такое соглашение?

Крестьяне продолжали переглядываться. В их глазах читалось сомнение – никто не хотел показаться трусом, но лезть под пули тоже не осмеливался.

– Берите Сника и убирайтесь, пока никто не пострадал. Мы уйдем завтра же. Все знают, что я никогда не нарушала слово.

Люди молчали, и Мир подумал, что бабушка вряд ли успеет выстрелить во второй раз. Он был наготове, чтобы выскочить, а там будь что будет.

– Завтра вечером мы проверим твое обещание, – донесся из толпы женский голос.

– Да. Мая верно говорит. Верно-верно, – загудела толпа.

Кто-то еще несколько раз выкрикнул оскорбления в адрес Александры, кто-то обещал добраться до нее, если она не исполнит своих обещаний, но в целом накал спадал. Задние ряды дрогнули и стали расходиться. За ними потянулись все остальные. Двое крестьян подхватили Сника с простреленной ногой и понесли прочь. Бабушка так и стояла на крыльце, держа револьвер наготове, но никто не повернул обратно и не бросил факел на дом. Народ расходился.

Александра сделала шаг назад, развернулась и вошла в дом.

– Отбились, – произнесла она, когда дверь закрылась.

Мир увидел, как от напряжения дрожат ее руки.

– Да, этот священник отомстил нам, – добавила Александра. – Подловатая душонка.

– За лошадь?

– Что? Нет, за то, что я посмела возражать, пока он нёс свою чушь.

Бабушка направилась на кухню, и устало опустилась на скамью, бросив оружие на стол. Мир подбежал к кувшину, бросил на стол ножи, налил воду в стакан. Александра выпила его залпом.

– Нам надо начинать собираться сейчас же. Это провал.

– Какой провал?.. Они отступили.

– Когда в ход идет оружие, считай, ты уже проиграл. Теперь нас можно считать преступниками. Я стреляла в человека.

– Но они же напали на тебя. Ты защищалась.

– Да, – кивнула она, – но кого это интересует?

– Верно, – согласился Мир и спросил, глядя на оружие. – А откуда у нас револьвер?

– Я предвидела нечто подобное и купила его на всякий случай. Как видишь, пригодился.

Мир пододвинул к себе револьвер и разглядел его. Про оружие он читал, но никогда не видел и уж тем более не держал в руках. На удивление он оказался довольно тяжелым. Удивительно, как бабушка могла держать его на вытянутых руках столь долго. Над напоминающим корону клеймом производителя проступали цифры «855», ниже располагалась надпись: «Королевская оружейная Круста». Если цифры означали год, то прошло тринадцать лет с его производства, ровно столько, сколько Мир и Александра живут вместе.

***

Сборы происходили в ускоренном темпе – время поджимало. Что могло пригодиться в дороге? Деньги, еда, одежда, документы. Но кто бы смог увести результаты трудов Александры, ее материалы, те самые отобранные зерна? Столько лет ушло на селекцию, чтобы получить результат, а сколько еще посевов сделано на экспериментальных участках за домом. Неужели на новом месте придется начинать все с начала? А дом? Нельзя же перевезти его по бревнышкам. Фактически, их изгоняли и лишали средств к существованию. Мир не сомневался, что вечером деревня будет освещаться пламенем огня, а на утро от дома останется одно пепелище. Родной уголок, в котором он находил успокоение от людского презрения, скоро прекратит существовать.

Все самое необходимое уже было собрано к полудню. Удивительно, что шериф так и не объявился, хотя не мог не знать, что произошло в деревне ночью. На это замечание бабушка скептически хмыкнула, не забыв помянуть имя Нечистого.

Мир вытащил с полки стопки книг. Как не прискорбно, их тоже придется бросить. Единственное, что можно взять, это записи о результатах наблюдений. Помогая в исследованиях, Мир вел тетради, в которые скрупулезно заносил цифры. Эти длинные колонки, несомненно, являлись гораздо более ценными, нежели несколько книг истории воображаемого общества. Что такое Золотой Город? Не более чем фантазия автора Скела Ираас. Но расставаться с незаконченной историей ему все равно не хотелось.

Мир знал, что церковь не приветствует такого рода литературу и регулярно изымает партии книг. Сейчас нелюбовь к опасным фантазиям, как называли подобные истории храмовники, являлась для изгоя наименьшим из возможных зол. Что может случиться хуже, нежели потеря дома?

«Когда-нибудь я стану большим ученым, сделаю кучу открытий, буду преподавать в университете, куплю собственный дом и не буду себе ни в чем отказывать. Может, даже сочиню что-нибудь интересное», – думал Мир, откладывая так и не начатый второй том «История Золотого Города». Третьего тома у него не было. По словам Александры, последняя книга должна появиться в продаже только через полгода.

Мир обернулся на звук открывающейся двери.

– Собрался?

– Да, – он кивнул на небольшую стопку тетрадей на тумбочке.

– Ты главное Светлячка не забудь.

– Он у меня здесь, – Мир похлопал себя по карману брюк.

– Мы скоро отправляемся.

– Как? Не вечером?

– Нет, нельзя ждать. Мне еще надо паспорт твой получить.

– Я схожу.

– Не надо – ты уже ходил. Лучше собирайся. До вечера мы уже должны быть в Флодаресе. Там нас заберут. Я уже договорилась.