Чёрт. Остатки расслабленного кайфа смывает всплеском адреналина. Улыбаюсь, пытаясь скрыть неприятное волнение.
- С Антоном на улицу выходила, он курил,- голос звучит хрипло, но это должно нормально выглядеть после секса...да?
В глазах мужа мелькает металлический блеск. Губы поджимаются. Я холодею. Улыбка деревенеет на губах. Лишь бы не выглядела жалкой...
- Зачем?- отрывисто и требовательно.
- Так...- неопределенно пожимаю плечами и даже не моргаю, чтобы не подумал, что прячу глаза.
Молчит. Сердце больно ударяется о ребра. Мне кажется, его стук слышно даже на первом этаже. Мне нечего стыдиться. Всего-то пара фраз, брошенных друг другу в ночи, но я не хочу, чтобы Вадим поставил запрет даже на такое общение. Не хочу шарахаться от Антона как от прокаженного всю оставшуюся жизнь лишь потому, что Вадиму что-то не понравилось. Это будет так унизительно…
- Лей,- начинает муж вкрадчиво, его пальцы медленно скользят по моей щеке. Меня пробирает озноб,- Моя умная девочка...
Делает паузу. Я целую внутреннюю сторону его ладони.
- Ты ведь никогда не сделаешь ничего, что расстроит меня, да?
- Никогда,- сразу соглашаюсь.
- И тогда я никогда не расстрою тебя...
- Да,- внутри на секунду болезненно сжимается. Тонкий точный укол.
- Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?- хриплый голос Вадима скребет по оголенным нервам.
- Я тоже люблю тебя,- жарко шепчу сухими губами.
- А Антон...- муж поднимается с меня, освобождая от тяжести своего тела,- Он может...неправильно себя вести. Ты просто не давай ему такой возможности...
Быстрый прошивающий насквозь взгляд. Сглатываю.
- ...Да? - Вадим вопросительно изгибает бровь, интересуясь, все ли мне понятно.
- Да, конечно,- я сажусь на кровати, обнимая себя руками,- Это просто вежливость ...
- Я понял. Думаю, и ты поняла, - Вадим отмахивается от меня, не дослушивая. Вижу, как расслабляются его плечи, и невольно расслабляюсь сама.
- Спокойной ночи, Лей,- муж целомудренно целует меня в лоб, одевается и уходит.
Тяжело встаю и топаю в душ. Хочу смыть с себя наш общий запах и пот. Как хорошо все-таки, что ночуем мы по отдельности. Я так и не научилась просто спать с ним. Я могу любить, могу уважать, могу улыбаться, могу быть послушной и благоразумной, даже кончать с ним могу.
Вот только заснуть не получается.
17.
Когда я выхожу из душа, в кровати меня ждёт сюрприз. Мой маленький черноволосый сероглазый сюрприз. Натянул одеяло до самого носа, только макушка торчит, и пушистые ресницы хлопают.
- Мам, можно у тебя посплю?- тянет горестно Тимур.
Я вздыхаю и сдаюсь. Ну как отказать, когда на тебя смотрят такими глазами...
- Только сегодня,- произношу строго, забираюсь к Тиме под одеяло,- Двигайся...
- Конечно,- сынок радостно обнимает меня, прижимаясь всем своим худеньким тельцем. Горячий, угловатый. Родной. Утыкается носом мне в бок. Я рассеянно перебираю его шелковистые волосы, прислушиваясь к быстро ставшему ровным дыханию.
Счастье моё...И боль...
Иногда я думаю, что бы было, если бы его не было? Страшные мысли, но...
Полгода назад у Вадима были очередные проблемы в бизнесе. Мы ехали в аэропорт кортежем из пяти машин. Он нас прятал - привычная схема. Отправил в Италию на месяц. Не в первый и наверно не в последний раз. Я должна была бы уже привыкнуть. Сколько раз я так уезжала за эти пять лет? Собираясь практически в ночи, впопыхах, быстро закидывая вещи во всегда готовые чемоданы. Но привыкнуть я не могу. И вот еду и горячо молюсь, пока летим на полной скорости до аэропорта. Страшно. Молюсь за сыночка, и за себя тоже молюсь. Но не потому, что боюсь умереть. Нет. Я думала об этом - я не боюсь. Иногда мне кажется, что я бы была даже не против…
Мне за Тимура страшно...
Как он без меня? Как? Кто будет любить его? Кто будет переживать вместе с ним его детские горести, и радоваться маленьким, но таким значимым для него победам? Кто? Не Вадим же...Каким Тима вырастет, если оставить его наедине с отцом? По спине пробегает озноб. Нет, я всегда буду в его жизни. Я люблю мужа, но он точно не тот человек, который способен дать душевное тепло маленькому ребенку. Я вообще не уверена, есть ли у него душа…
Устремляю невидящий взор в потолок, в памяти всплывают цепкие ледяные глаза Вадима. Умные, пронзительные и в глубине своей безразличные ко всему. Гранит. Ты можешь спрятаться за этой глыбой от пуль и всех жизненных невзгод, а можешь навечно упокоиться под её холодной тяжестью.
Первый год нашей совместной жизни с Вадимом мне дался тяжело. Я привыкала...Привыкала не думать о том, что случилось с отцом и дядьками. Привыкала не спрашивать, куда делись верные отцу охранники. Привыкала не вчитываться в знакомые фамилии в некрологах. Но это сложно...Бывало, сидишь в столовой, пьешь кофе, болтаешь с сестрой, листаешь новостную ленту в телефоне, и взгляд против воли цепляется за знакомое лицо в криминальной хронике. Авария. Самоубийство. Пожар. И весь день потом руки трясутся... Новости я стараюсь больше не смотреть. До сих пор. По крайней мере, региональные...
*****
Да...Я боялась Вадима. По-животному, не до конца осознавая своих страхов. На инстинктах. Чувствовала присутствие рядом большого опасного хищника, внимательно следящего за каждым моим движением, мягко подбирающегося всё ближе. Как безжалостный тигр к нежной антилопе. Мгновение, и прыгнет. Но уже не убежать. Немигающие глаза смотрят на тебя в упор, гипнотизируя, показывая, насколько ты жалкая и слабая перед ним.
Но...это ощущение...заводило...
Я цепенела каждый раз, когда мы просто оказывались в одной комнате, и задыхалась в чувственном жаре, когда расстояние между нами переставало существовать. Мой муж разбудил во мне женщину, и, когда это произошло, мне стало все время его не хватать. Дикое чувство, разрывающее надвое. Страх и желание, перемешанные во взрывоопасный коктейль. Обрывочные бесплодные мечты избавиться, убежать, и физическая тоска по каждому прикосновению. Я не знаю, можно ли отдаваться мужчине по - другому. Без этого сладкого чувства безоговорочной капитуляции.
У меня по- другому не было.
Я была порабощенным народом, склонившимся перед захватчиком, и свято верившим в то, что так должно быть, и это его судьба. От меня требовалось так мало: не думать. У победителя есть право на жестокость, на суд. Да и какая тебе разница, если он милостив именно с тобой. Ты счастлива от того, что ты на стороне его друзей, а не врагов. А враги...Они должны были сами понимать, на что идут. Ты за них ответственности не несешь, правда? Да и пока боишься за себя, сложно по-настоящему проникнуться ужасом других. А первое время я Вадима ещё очень сильно боялась, не до конца понимая правил нашей с ним игры.
Забеременела я почти сразу. Муж был счастлив. Ещё один наследник. Официальные права на имущество моего отца и мощнейший рычаг давления на меня. Это как привязать к себе навечно. Если я хочу быть с сыном, я буду и с его отцом...Вслух такое конечно никто не говорил, но я была не настолько наивна даже пять лет назад, чтобы не понимать, что, если у меня и есть призрачный шанс уйти от мужа, то своего ребенка Вадим не отпустит никогда. Да и не думала я никогда об уходе. Это кощунство. Нельзя. Он - мой муж. Он царь и бог, и я просто училась жить именно с этим человеком. Лишь безысходность пугала. Слишком много пут на итак несопротивляющейся жертве...Удавка.
Беременность у меня была сложной: несколько сохранений, сильнейший токсикоз, тонус, давление, отеки. Я почти все девять месяцев лежала пластом и не выходила из больниц. Вадим был внимателен ко мне как никогда. Нежен. Его забота окутывала меня настолько непроницаемым коконом, что через него с трудом пробивался внешний мир. Это был новый этап наших отношений. Без секса, потому что было нельзя, но с зарождающимся доверием. Да, я начала ему доверять. Прониклась. От так заботился. Страх постепенно отпускал. Физическое притяжение трансформировалось во что-то более глубокое, крепкое от внимательного спокойного взгляда его серых глаз. Когда я лежала в больницах, он приходил каждый день. Удивительный жест для такого занятого человека. Ненадолго, но обязательно приходил. Время - самое дорогое, что у нас есть. Все эти короткие разговоры ни о чем я нежно храню в памяти до сих пор. "Как дела"," Как себя чувствуешь", " Что сказал врач", "Тебе надо что- нибудь"...Когда я забываю, каким Вадим может быть, я достаю их и бережно сдуваю пыль. Мне это нужно.
