Нас называют холопами и бьют, и нет у нас короля, защищающего нас. Или наш молодой король поможет нам, или мы сами поможем себе другими способами.

Когда Адам пахал, а Ева пряла – кто был там дворянин? Вначале все люди были равны, ибо такими их создала природа. Но потом нечестивые люди стали угнетать своих ближних, и появилось рабство, противное воле божьей. Если бы богу захотелось создать рабов, то он бы их создал в самом начале.

Настало время, и пришел час сбросить вековое зло и получить желанную свободу!»

Король успел бежать из Лондона, открывшего свои ворота восставшим. Крестьяне и горожане казнили одиозных королевских слуг, епископа Кентерберийского и лорда-казначея. Они разнесли в прах дворцы вельмож, а их богатство, с криками «мы не грабители!» бросили в Темзу.

14 июня в предместье Лондона Уот Тайлер вручил шестнадцатилетнему Ричарду II петицию восставших, в которой они требовали возврата отнятых у них общинных земель, право свободных ремесел и торговли, отмены закабаления крестьян. Король петицию подписал, и она сотнями копий разошлась по стране. Многие крестьяне тут же разошлись по домам, посчитав королевскую подпись гарантией победы. Однако в Англии до XVII века честность и верность слову у монархов считались признаками слабости.

На следующий день у Смитфилда в открытом поле Уот Тайлер во главе оставшихся бедняков вручил Ричарду «Смитфилдскую программу», в которой восставшие требовали отменить ограничения заработной платы батраков, а заодно и дворянские привилегии, уравнивая все сословия в правах. Тайлер увлекся, въехал внутрь королевской свиты, казавшейся очень доброжелательной, и тут же ударом в спину был хладнокровно зарезан лорд-мэром Лондона. Ждавший этого король подскакал к восставшим и объявил, что сам возглавит их вместо Тайлера, не сказав, что его убили. Под восторженные крики «король с нами!» бедняки увлеченно рассказывали Ричарду о своих обидах, а к вечеру рыцарские отряды окружили Лондон, а народу предъявили голову Тайлера на пике. Потрясенные вероломством короля, только что обещавшего им все, крестьяне, оставшись без предводителя, разбежались по домам, и их два года резали королевские карательные отряды.

15 июля Ричард II лично присутствовал на казни Джона Бола. Уинклифу повезло больше – его просто выгнали из Оксфордского университета. Петиция, подписанная королем, была объявлена недействительной.

Придворный историк записывал в Хронике: «Крестьяне, собравшись толпой, начали волноваться из-за свободы и стали помышлять о том, чтобы сделаться равными господам». По Англии расходились копии речи короля у пики с головой Уота Тайлера: «Вы были холопами, холопами и останетесь. Вы останетесь крепостными, но не такими, как жили до сих пор, а бесконечно хуже. Да послужит ваше рабство предостережением для грядущих поколений!»

После разгромленного восстания, однако, с крепостным правом в Англии было покончено. Бароны и лорды теперь боялись отказывать крестьянам в праве выкупа на волю. В конце XIV века крепостная зависимость в стране исчезла, но с лоллардами власть расправилась до конца. В 1401 году парламент постановил, что все упорствующие еретики должны быть сожжены на костре. Оставшиеся в живых «бормочущие молитвы» покинули Англию.

Королю погром собственного народа вышел боком. Почувствовавшие свою силу бароны в 1399 году заставили вероломного Ричарда II отречься от престола. Вместо Плантагенетов на трон Англии взошла их младшая ветвь – Ланкастеры, с алой розой в гербе.

В начале XV века английская деревня стала сельским обществом сквайров-помещиков, богатых крестьян, ремесленников и батраков, уходивших в города. Англичане охраняли себя от мародеров и грабителей сами, создав хорошо обученную и вооруженную милицию, и стали объединяться в союзы, чтобы помогать друг другу.

Количество независимых и свободолюбивых людей в Британии росло. Их появлению способствовали продажные и наглые королевские чиновники и частые внутренние войны. Жившие в графствах и городах люди разных сословий отбивались от врагов сообща и становились друзьями.

Англичане учились самоуправлению в манорах и городах. Гильдии боролись с городской властью, крупные купцы добивались монополий, ремесленные мастера боролись с учениками, и все горожане боролись с пришлыми конкурентами, королевскими шерифами, бейлифами лендлордов, епископами и аббатами, на землях которых вырастали города, главным из которых был Лондон.

В Лондоне король жил то в Тауэре, то в Вестминстере, а с 1530 года – в Уайтхолле. Между Тауэром и Вестминстером находилось лондонское Сити с его Гиллдхоллом, которое быстро набирало силу и совсем не спешило выполнять несправедливые королевские указы, имея сильную милицию и большой торговый флот. Короли постоянно нуждались в деньгах на увеселения и фаворитов, и Сити давало их в обмен на вольности и привилегии.

Вывозом товаров занималась Королевская торговая компания с центрами в Лондоне, Кале и Фландрии. Она перевозила шерсть на судах и брала пошлины. Хотя она и давала некоторые гарантии английским купцам в эту эпоху международного мошенничества и насилия, но в то же время пыталась монополизировать торговлю самыми выгодными товарами. Это совсем не нравилось овцеводам и купцам.

Постепенно вывоз сырой шерсти был заменен вывозом сукна, которое было вдесятеро дороже. Купцы и разбогатевшие суконщики покупали маноры во многих графствах и становились родоначальниками многих дворянских фамилий с гербом. Дворянами становились финансисты, военные поставщики, купцы, мануфактурщики, страховщики.

Производство сукна росло и из городов переместилось в графства, где для работы валяльных машин использовалась проточная вода. Водяная энергия заменила тяжелый труд сукновалов и намного увеличила объемы производства. Деревни становились мануфактурными центрами и конкурировали с городами.

Ввоз в Англию сукна из-за границы был запрещен, его производство утроилось, а вывоз к началу XV века вырос вдесятеро. Англия вышла на первое место в Европе по суконной торговле. Появились новые богатые группы населения в городах и деревнях, увеличились доходы у всех, уменьшилась нищета, и очень вырос морской флот. Суконная торговля оказывала колоссальное влияние на государственную политику, создавала партии, развязывала войны и заключала международные союзы.

Шерсть, сукно и пашня до самого XVIII века задавали тон в английской жизни, перейдя даже в английский язык выражениями: «нить жизни», «распутывание тайны», «нить разговора». Переработка сырой шерсти в первоклассное сукно вызвала появление многих мануфактур, занимавшихся чесанием, прядением, валянием, ткачеством, окраской, отделкой тканей. В гильдиях появились крупные промышленники с большими деньгами, собиравшие шерсть, готовившие из нее сырье, передававшие ее мастерам для производства, перевозившие сукно из деревень и городов в морские порты и по всему миру. На них работали тысячи людей разных ремесел в разных местах, и именно им принадлежало будущее.

Крупные купцы брали в свои руки управление городами, ремесленники разделились на производителей и скупщиков, появилось новое сословие клерков – конторских и торговых служащих. Лондонский Сити становился грозной силой.

В XV веке научными центрами Англии стали Оксфордский и Кембриджский университеты, в которых по французскому образцу были созданы колледжи. Между Вестминстером и Тауэром светские юристы открыли Тринити-холл, Судебное подворье, где создавали не церковное, а общее право. В стране работало несколько сот школ, где могли учиться все, включая детей бедняков. Сыновья знати учились в школах, монастырях, дома их обучали капелланы, лесничие рыцари. Между сословиями не было непроницаемой стены. Во всех английских городах работали бесплатные общественные библиотеки.

В 1477 году купец Уильям Кэкстон привез в Англию первую книгопечатную машину Гуттенберга, которую установили в Вестминстер-холле. После этого темп распространения в стране гуманитарных идей и знаний чрезвычайно ускорился. Печатные книги сделались орудием в любом религиозном или политическом споре.