Поначалу успешная, война оставила Англию без сильного военного флота, подорвала ее морскую торговлю, опустошила разбоями побережье и принесла на Остров с континента чуму, в результате которой умерла треть населения.

Земли в Англии обрабатывались как «открытые поля», поделенные крестьянами по справедливости. Луга и пашни после уборки сена и сбора урожая использовались как общее пастбище. Поля не огораживались, а наделы разделялись сделанными плугами широкими бороздами. Поля объединяли крестьян в общину, где каждый имел право голоса.

Крестьяне для барона манора были ascriptiglebae, «приписанные к земле крепостные», которые даже женились с его разрешения. Свободные йомены жили далеко друг от друга. Все в Англии, особенно в долинах Йоркшира, Суссекса разводили овец, дававших лучшую в Европе шерсть. Несколько веков Британия была единственным поставщиком шерсти для фламандских и итальянских ткачей. Овец разводили король, лендлорды, бароны, вилланы, йомены, и в палате лордов спикер сидел на мешке с шерстью – национальном богатстве.

В XII веке управляющие манорами бейлифы поняли, что земли лучше обрабатывали не крепостные, а наемные работники. Барщину стали заменять оброком и денежным платежом. Количество населения быстро росло, крестьянам не хватало земли, и в условиях избытка рабочей силы бейлифы диктовали батракам свои условия и платили за работу жалкие пенсы.

После эпидемии чумы 1348 года рабочих рук стало не хватать, а оставшиеся в живых крестьяне не соглашались больше работать за гроши. Теперь они диктовали свои условия бейлифам и даже лендлордам.

У лендлордов, захвативших выморочные земли, «земельный голод сменился недостатком работников». Батраки поднимали цены за свой труд, вилланы уходили с земли туда, где не спрашивали, откуда они пришли, и платили. Многие из них зарабатывали столько, что выкупались на волю у своих феодалов. Они покупали свободные земли, становились зажиточными йоменами и разводили овец.

Лендлорды стали сдавать свои опустевшие земли йоменам, которые превратились в большое независимое сословие, отлично стрелявшее из старинных английских дальнобойных луков.

Под давлением лендлордов Эдуард III издал жестокий ордонанс, по которому батраки должны были работать за гроши под угрозой клеймления лица и тюрьмы. Это вызвало ненависть народа к королю и его власти.

Все англичане понимали, что на развитии страны лежат бревнами крайне неумные короли, но против самой монархии ничего не имели.

Все хорошо помнили, что сын Вильгельма Завоевателя, Вильгельм II Рыжий, своим тираническим правлением сделал все для того, чтобы его сын Генрих I уже в день своей коронации был вынужден подписать хартию, в которой обещал уничтожить несправедливые обычаи своего брата и отца.

Все хорошо помнили, что Джон Безземельный подписал Великую Хартию Вольностей только после разгрома своей армии при Бувине. Все хорошо помнили, что сын худшего из Плантагенетов, Генрих III, то подтверждал, то нарушал Хартию, за что был взят в плен собственными баронами, созвавшими первый настоящий парламент, который стал сильной законодательной властью.

Ситуация в Британии ухудшилась во время правления Эдуарда III и Ричарда II. Парламент прекрасно понимал, что талантливый и справедливый король на троне – редкость, но не имел сил изменить в стране форму правления. Пока не имел.

Первая общенациональная оппозиция погрязшей в пороках королевской власти появилась в парламенте в 1376 году. Депутаты заявили, что в плохом государственном управлении виноваты не только король, его фавориты и министры, но и лорды, вельможи, действующие в союзе с короной.

Спикер Палаты общин сэр Питер де Ла Мар от имени рыцарей и горожан объявил на совместном заседании парламента, что Столетняя война с Францией ведется плохо и неумело, а парламентские деньги на нее разворовываются королевскими фаворитами. Председатель предъявил полторы сотни жалоб и претензий англичан и потребовал от короля отчета.

Палата общин потребовала ежегодного созыва парламента и суда над двумя самыми одиозными фаворитами. Король уступил, но после роспуска парламента все пошло по-старому.

Парламент не сдался и добился права англичан на активную хозяйственную деятельность. Это опять изменило страну.

Многочисленные английские купцы объединялись в крупные торговые компании и успешно действовали в Балтийском и даже Средиземном морях.

Поместья новых дворян-джентри перешли от натуральных на денежные отношения. Видя это, бароны начали нагло сгонять крестьян с земли, на которой разводили овец. Дело кончилось плохо – восстанием 1381 года, потрясшим Англию до основания. К этому времени в Британии шли серьезные религиозные споры. Жизнь английского духа объединилась с жизнью экономической, взорвав Остров.

Англичан давно раздражало чрезмерное обогащение католической церкви, ее безумная роскошь за их счет, царившая в монастырях безнравственность. Во второй половине XIV века профессор Оксфордского университета Джон Уинклиф предложил реформу церкви. Он заявил, что духовенство не может быть посредником между человеком и богом, и люди сами должны читать и изучать Библию, которую надо перевести с латыни на английский язык.

Идеи Уинклифа распространились среди бедных горожан и крестьян, из которых выдвинулись его многочисленные последователи. Их стали называть лолларды-«бормочущие молитвы». Они проповедовали по всей Англии, и во главе лоллардов встал очень популярный Джон Болл, рассказывающий англичанам о равенстве и справедливости.

Первые лолларды появились в Антверпене в 1300 году, а в Англию приплыли с нанятыми фландрскими ткачами в середине XIV столетия. Народные проповедники отвергали привилегии католической церкви и требовали секуляризации ее имущества. Они обличали алчных сеньоров, говорили об отмене барщины, церковной десятины, несправедливых налогов, об уравнении сословий, ибо бог сотворил всех людей равными. Лолларды к восстанию не призывали, но сильно будоражили общество, а Джон Болл собирал на свои проповеди огромные толпы народа.

Король не остановился на законе для лоллардов о низком уровне оплаты наемного труда. Власть решила вынуждать подданных к найму на кабальных условиях. Все англичане от 12 до 60 лет, не имевшие собственных наделов, под страхом клеймения и тюрьмы были обязаны работать на лендлордов и баронов за несколько пенсов в день, позволявших только не умереть с голоду.

Для ведения войны парламент в 1377 году ввел подушный налог для всех англичан от четырнадцати лет. Налог собрали в 1377, 1379 годах, а в 1380 его утроили. Англия забурлила, и опять запели баллады о Робин Гуде.

Королевские сборщики налогов любили умножать их в свою пользу. Это обычно сходило им с рук, но только не 20 мая 1381 года.

Когда сборщики собрались обобрать деревенского ремесленника Уота Тайлера, бывший солдат их просто убил. Кент и Эссекс запылали сразу, и в течение июня восстала половина из сорока английских городов. 13 июня десятки тысяч вооруженных луками, самодельными мечами и дубинками крестьян отправились в Лондон под речи выпущенного из тюрьмы Джона Бола. Эпископ Кентерберийский, отлучивший его от церкви, называл его «сумасшедшим священником из Кента». Сумасшедший говорил прекрасно:

«Возлюбленные мои! Дела в Англии не пойдут лучше, пока все не сделается общей собственностью и пока не исчезнут все вельможи, пока все мы не сделаемся равными, а господа не станут такими же, как мы.

Как они относятся к нам? Почему они держат нас в рабстве? Все мы происходим от одних и тех же родителей, от Адама и Евы. Как господа могут доказать, что они лучше, чем мы? Разве тем, что мы добываем и обрабатываем то, что они употребляют? Они носят бархат, шелк и меха, а мы одеты в жалкую холстину. У них – вина, пряности и пирожные, у нас – отруби и вода. Их доля – безделье в великолепных замках, наша – заботы и труд в дождь и ветер в поле.