Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тема деятельности агентов III Интернационала – центральная в книгах мексиканцев Р. Тревиньо, Р. Гарсия Тревиньо и доминиканца Л. Сильвы[28]. Один из лидеров Мексиканской Региональной Рабочей конфедерации (КРОМ) Р. Тревиньо практически всех известных ему иностранных радикалов, проживавших в Мексике, объявил «агентами Москвы» в книге под кричащим названием «Шпионаж и эволюция принципов рабочего движения в Мексике». Примером передержек и преувеличений, присущих его работе, может служить образ «роковой женщины» – «Наташи Михайловны»[29] – «специалиста по коммунистическому разложению интеллигенции и политиков». Тревиньо, выдвинув тезис о замене европейских агентов латиноамериканцами в самом начале 1920-х гг., во-первых, не подтвердив его реальными фактами, во-вторых, не заметив противоречия с собственной концепцией европейского происхождения коммунистического движения в Мексике. Р. Гарсия Тревиньо, обильно цитируя книгу Р. Саласара, игнорировал тем не менее его выводы о создании МКП в результате «естественного развития социальной и политической деятельности», утверждая, что «рабочий класс отвергал коммунизм»[30].

Основная идея трухильиста Л. Сильвы в книге «Красная рана Америки» состояла в том, что «политические агенты-советники» установили строгий контроль над компартиями, «появившимися стихийно». Желая дать своему «исследованию» основательность ссылками на Пия XI, М. Джиласа и Э. Равинеса, страницами переписывая без указания источника работы В. Альбы, Сильва «направил» в Латинскую Америку «как авангард будущего советского господства двух азиатских коммунистических руководителей с большим влиянием в сферах Коминтерна» (Роя и Катаяму, «организатора НКВД в Америке»); вывел на страницах своей книги мифических личностей, например «североамериканца Джимми, организовавшего компартии на Кубе, в Мексике, Центральной Америке, Чили, Аргентине, Уругвае, Бразилии, Парагвае», не замечая, что в этом случае другим «агентам» больше и делать было нечего[31].

Т. Дрейпер, один из ведущих партийных историков КП США, после выхода из партии продолжил свои исследования уже с позиций резкой критики ее курса, в особенности в сфере международных связей. Ему удалось составить достаточно подробный перечень латиноамериканских миссий американцев – «агентов Коминтерна»: Л. Фрайна, М. Коэн, Ч. Филлипс, Б.Д. Вольф, Дж. Ловстон, Дж. Джонстон, Д. Зак. Дрейпер объявил В. Видали организатором убийства Троцкого, не приведя ни малейших доказательств в пользу своего обвинения[32]. Ему удалось подробно проанализировать работу Амстердамской коммунистической конференции и миссию М. Бородина в Новом Свете[33].

Экс-генеральный секретарь КП Уругвая и экс-член ИККИ Э. Гомес после исключения из партии создал свою версию ее истории, которая подтвердила его культ личности и практически полностью игнорировала интернациональную составляющую ее деятельности, имевшую для уругвайской секции Коминтерна особое значение (основание партии при прямом участии делегатов ИСПА, пребывание в Монтевидео Южноамериканского бюро ИККИ и т. д.)[34].

Значительное внимание изучению историй отдельных латиноамериканских компартий уделяют американские историки. Профессор Техасского университета К. Шмитт, указывая на усиление борьбы рабочих масс и идейное размежевание в рабочем движении Мексики как на предпосылку создания КПМ, само образование партии рассматривал исключительно как результат деятельности американских социалистов и М.Н. Роя, «благословлённых русским агентом Бородиным»[35].

Д. Доновану образование компартии Мексики представлялось результатом борьбы в небольшой Социалистической партии между М.Н. Роем и Л. Гэйлом, приведшей к исключению американца и переименованию партии[36]. За пределами его исследования остался Национальный социалистический конгресс, одним из результатов которого стало образование двух ориентированных на III Интернационал партий – Л. Гэйла, а также М.Н. Роя – Ч. Филлипса – Х. Аллена.

Д. Херман с критических позиций рассматривал сложившуюся в немарксистской историографии схему отношений III Интернационала с коммунистами Мексики в начальный период активности. Он расценивал случай Роя, который «не был послан в страну в качестве агента международной коммунистической организации», как «пример оппортунизма первых лет, когда Коминтерн, не обладавший эффективным аппаратом, вербовал симпатизирующих ему лиц, поддерживая деятельность тех, кого он полагал полезным, – даже индийский национализм и оппозицию британцам»[37]. Несмотря на стремление автора быть точным в отображении событий, его книга не лишена ошибок, например он путал Мексиканскую коммунистическую партию с Коммунистической федерацией мексиканского пролетариата, считая, что эта организация была официально признана секцией Коминтерна в 1922 г. (!)

Х. Креспо Тораль, «обеспокоенный большевистским проникновением в Эквадор», предупреждал «общество, считающее опасность исчезающей, поскольку оно ничего не хочет знать о ней». Эквадорский фалангист обвинял либералов, позволивших себе увлечься впечатлениями от победы русской революции, в покровительстве теориям и практике марксистов, а Коминтерн – в «прямом вмешательстве в ситуации, когда [коммунистические] ячейки были еще слишком аморфными для образования политической реальности в виде партии». По его мнению, «дипломат дружественной страны Р. Рамос Педруэса» выполнил функции по объединению левых интеллектуалов Кито по прямому указанию III Интернационала. Креспо Тораль, очевидно, полагал, что и правительство Мексики выполняло волю Москвы, направляя его на работу в Эквадор[38].

Профессор Калифорнийского университета Р. Чилкот, выступая с позиций «позитивного антикоммунизма», признавал влияние Октябрьской революции на процесс проникновения марксистских идей в рабочее движение Бразилии и тот факт, что «Ленин и революция дали могучий толчок радикальной мысли»;он показывает формирование КПБ как процесс объединения марксистских групп при поддержке Бюро коммунистической пропаганды, компартий Аргентины и Уругвая, подчеркивая при этом «абсолютное подчинение партии Москве»[39].

Сверхзадачей мексиканских исследователей М. Маркеса Фуэнтеса и О. Родригеса Араухо было выяснение причин раскола, «измельчания» левых сил Мексики. Основные выводы авторов, близких по взглядам к «новым левым», не отличались оригинальностью: искусственное происхождение компартии в стране, где не было условий для ее возникновения, экономическая и идеологическая зависимость от Коминтерна, которая вела к неэффективности всех усилий партии «из-за отсутствия инициативы, политического видения и теоретической подготовки руководителей и кадров»[40]. При этом они отошли от концепций своих предшественников, отмечая, что иностранцы «фактически и по праву руководили партией в первые годы ее существования», и показывая особенности стратегии и тактики КПМ, в значительной мере расходившиеся с установками Коминтерна.

Для Р. Пуиггроса, исключенного из КП Аргентины за поддержку «национального социализма» Х.Д. Перона, «коммунизм не более чем простое отражение иностранных директив и инструкций, а его руководители не годились на большее, чем повторять и выполнять распоряжения Москвы». Власть в аргентинской партии, по его оценке, принадлежала людям, которые были в СССР, участвовали в конгрессах Коминтерна. Но визит в Москву не был бесспорным «ярлыком» на правление: и Х. Греко, и Х. Пенелон рано или поздно оказались за бортом руководства, русские эмигранты М. Александровский и М. Машевич не были допущены к кормилу власти в партии, а Гиольди утверждение на ее вершине далось очень нелегко. Считая кризис 1927 г. проявлением «конкуренции в руководстве между Кодовильей – Гиольди и Пенелоном», «жалкой игрой интриг и низких маневров для сохранения, через посредство контактов с Москвой, власти в партии», Пуиггрос, долгое время находившийся вблизи от этой власти, упростил ситуацию, не воспроизведя первоначальные мотивы поступков Р. Гиольди и В. Кодовильи, сражавшихся в начале конфликта по разные стороны баррикад. Восприятие Пуиггросом руководства КПА как «абсолютно сервильного» по отношению к Коминтерну, не имеющего своего лица, не отражает реалий аргентинского коммунистического движения 1920-х гг., обладавшего в этот период значительной автономией в рамках всемирной компартии и отстаивавшего право на собственную позицию[41].

вернуться

28

Trevino R. El espionaje comunista y la evolución doctrinaria del movimiento obrero en México. México, 1952.

вернуться

29

В реальной жизни – жена Ч. Филлипса Наталья Александровна Михайлова. См. подробнее: Хейфец В.Л., Хейфец Л.С. Чарльз Филлипс – мексиканский коммунист: роль компартии США в развитии мексиканского левого движения в 1920-е гг. // Исследования международных отношений: Сб. статей. СПб., 2004. С. 38–55.

вернуться

30

Garcia Trevino R. La ingerencia rusa en México y Sudamérica. Pruebas y testimonios. México, 1959.

вернуться

31

Silva R. La herida roja de América. Tomo 1. Ciudad Trujillo, 1959.

вернуться

32

Draper Th. American Communism and Soviet Russia. The formative period. New York, 1960.

вернуться

33

Draper Th. The Roots of American Communism. New York, 1957.

вернуться

34

Historia del Partido Comunista del Uruguay (hasta el a-o 1951). Montevideo, 1961.

вернуться

35

Schmitt K.M. Communism in Mexico. Austin, 1965.

вернуться

36

Donovan J. The Red Machete. Communist infiltration in the Americas. New York, 1962.

вернуться

37

Herman D. The Comintern in Mexico. Washington: D.C., 1974.

вернуться

38

Crespo Toral J. El Comunismo en el Ecuador. Quito, 1958.

вернуться

39

Chilcote R.H. The Brazilian Communist Party. New York, 1974.

вернуться

40

MJrquez Fuentes M., Rodr’guez Araujo O. El Partido Comunista Mexicano (en el per’odo de la Internacional Comunista. 1919–1943). México, 1973.

вернуться

41

Puiggros R. Historia cr’tica de los partidos pol’ticos argentinos. Buenos Aires, 1956.

6
{"b":"722194","o":1}