Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Александр Чудинов

История Французской революции: пути познания

Памяти моего Учителя

Геннадия Семеновича Кучеренко посвящаю

ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

История Французской революции: пути познания - i_001.jpg

Alexander Tchoudinov

History of the French revolution

ways of knowledge

История Французской революции: пути познания - i_002.jpg

Рецензенты:

член-корреспондент РАН П. П. Черкасов

доктор исторических наук Н. П. Таньшина

Александр Викторович Чудинов – доктор исторических наук, руководитель лаборатории «Мир в эпоху Французской революции и Наполеоновских войн» Института всеобщей истории РАН, главный редактор международного издания «Французский ежегодник»

© Чудинов А. В., 2017

© Политическая энциклопедия, 2017

Предисловие

Диалоги с живыми и мертвыми

И прямо со страницы альманаха,
От новизны его первостатейной,
Сбегали в гроб ступеньками, без страха,
Как в погребок за кружкой мозельвейна.
О. Э. Мандельштам
«К немецкой речи»

Говоря о преимуществах чтения, замечательный итальянский писатель и ученый Умберто Эко, ныне сам уже ставший легендой, однажды заметил: «Книга страхует нашу жизнь, дарует маленькое бессмертие. Увы, жизнь наша продлевается в прошлое, не в будущее. Но нельзя получить все сразу»[1].

Слова о продлении жизни в прошлое, как мне кажется, особенно верны в отношении книг по истории, которые позволяют читателю включить в пределы своего бытия целые столетия минувших эпох. Пишущие же такие книги и вовсе обладают удивительной способностью пробуждать к жизни людей, давно окончивших путь земной, причем не только героев исследований, но и своих коллег-историков, в прошлом занимавшихся изучением тех же сюжетов. Начиная разработку практически любой темы, в XXI в. уже редко кому удается отправиться в путь по абсолютно не тронутой целине: мы так или иначе соприкасаемся с наследием предшественников, ранее изучавших те же предметы, опираемся на собранный ими материал, развиваем или опровергаем их идеи. И когда мы отправляемся через Стикс, чтобы услышать давно умолкшие голоса и вступить в диалог с ушедшими, рождается историографическое исследование. Порою нашими собеседниками становятся старшие современники, которых мы еще успели застать при их жизни, но которых сегодня уже нет с нами, порою – историки, жившие и работавшие за много десятков лет до нашего рождения, те, с кем лично мы не имели ни малейшего шанса свидеться, но чьим мнением до сих пор дорожим. Этот разговор живых и мертвых и составляет саму суть историографической традиции, обеспечивая ее непрерывность на протяжении столетий, несмотря на переменчивый, в силу естественных причин, состав участников «беседы».

Впрочем, историографические штудии не всегда ведут на другой берег Стикса. Нередко они представляют собой опосредованный диалог по той или иной научной проблеме с коллегами-современниками – диалог, перерастающий временами в жаркую дискуссию, которую не остужает даже разделяющее ее участников пространство.

И наконец, иногда автор обобщающей историографической работы, не стремясь кому-либо что-либо доказать, предлагает вниманию широкого читателя (узкие специалисты и сами в курсе) обзор текущих исследований по своей тематике, фиксируя состояние таковых на данный момент. В этом случае его собеседниками помимо современной ему читающей публики становятся историки будущего – те, кто многие годы спустя захочет понять перипетии нынешней ситуации в этой области исследований. Например, для интересующихся сегодня историей изучения в России начала ХХ в. Французской революции бесценным источником являются подобные «инсайдерские» обзоры, время от времени публиковавшиеся тогда Н. И. Кареевым. То есть и в этом случае историография представляет собою диалог между поколениями ученых, разделенными бездной времени.

Автор этих строк, не являющийся профессиональным историографом и занимающийся в основном изучением конкретных событий истории Французской революции, тем не менее за более чем три десятка лет своей научной карьеры отдал дань всем выше описанным формам историографического диалога с живыми и мертвыми. Причем сделал это в таком объеме, что ранее опубликованных текстов набралось теперь, как читатель сам может убедиться, на целый том, который я и предлагаю его вниманию.

Вместе с тем, настоящая книга отнюдь не является традиционным сборником статей. Публикуемые здесь тексты предваряются подготовленными специально для этого издания вступлениями с описанием обстоятельств появления каждого из них на свет, а в ряде случаев и с нынешними уточнениями высказанных мною ранее оценок. Иными словами, к упомянутым выше формам межвременного диалога добавляется еще одна – сегодняшний диалог автора с самим собой образца восьмидесятых, девяностых и нулевых годов.

При подготовке настоящего издания некоторую сложность представлял выбор последовательности размещения публикуемых текстов, поскольку это можно было сделать двумя способами: а) по хронологии выхода в свет тех исследований, которые стали предметом историографического анализа автора; б) по хронологии публикации работ самого автора об этих исследованиях. В результате я отдал предпочтение первому из указанных подходов: мои тексты о более ранних периодах историографии предваряют те, что посвящены более поздним, независимо от времени публикации самих этих текстов.

И еще. Объединяя под одной обложкой работы, выходившие в разное время, трудно избежать отдельных повторов. Заранее прошу у читателя прощения, если ему покажется, что автор слишком много внимания уделяет той или иной мысли, вновь и вновь обращаясь к ней в разных главах. Увы, таковы издержки жанра.

Ну а теперь, как однажды позвал, правда, в несколько иной связи, наш коллега-историк: «Вперед, к Геродоту!»[2]. Ладья Харона ждет у берега…

Глава 1

Истоки

Вначале был Герье. Не часто так случается, чтобы дату возникновения целого направления историографии можно было определить с точностью до одного дня. Между тем в отношении «русской школы» историков Французской революции это вполне реально. Начало изучению в России этой темы было положено 6 сентября 1868 г., когда Владимир Иванович Герье приступил к чтению соответствующего курса лекций в Московском университете.

То, что произошло потом, похоже на чудо: за два-три последующих десятилетия сам Герье, его киевский коллега Иван Васильевич Лучицкий, их ученики, а затем и ученики их учеников создали одну из ведущих в мировой историографии Революции научных школ – école russe («русскую школу»), как назвали ее французские исследователи. Похоже на чудо, потому, что все произошло практически на пустом месте, при полном отсутствии какой-либо традиции изучения данной проблематики в нашей стране. Тем не менее именно ученым «русской школы» удалось в кратчайшие сроки достичь такого уровня интеграции в мировую науку, о котором отечественным историкам до сих пор остается только мечтать.

Но «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и дому своем». Пришедшие после 1917 г. на смену «русской школе» советские историки-марксисты решительно отвергли ее наследие (подробнее об этом рассказано в третьей главе книги). Начиная с рубежа 1920-1930-х гг. о появившихся в лоне «русской школы» научных работах советские исследователи упоминали в основном лишь для критики и опровержения[3]. В историографическом разделе фундаментального обобщающего труда 1941 г., ставшего квинтэссенцией довоенных исследований советских ученых о Французской революции, определение «русская школа» распространялось только на ее либеральных представителей – Н. И. Кареева, И. В. Лучицкого и М. М. Ковалевского, за которыми признавалась, по крайней мере, заслуга введения в научный оборот большого фактического материала, хотя при этом настойчиво подчеркивалось: они так и не смогли сделать из него правильных выводов. А вот отец «русской школы» В. И. Герье, как и его ученик П. Н. Ардашев, в число историков «русской школы» включены не были. Их лишь мимоходом упомянули как «реакционных русских ученых»[4].

вернуться

1

Эко У. Почему книги продлевают нам жизнь // Эко У. Картонки Минервы: Заметки на спичечных коробках. М., 2015. С. 296.

вернуться

2

Бойцов М. А. Вперед, к Геродоту! // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. 1999. Вып. 2. М., 1999. С. 17–41.

вернуться

3

См., например: Далин В. М. Мануфактурная стадия капитализма во Франции XVIII века в освещении «русской школы» // Историк-марксист. 1929. Т 14. С. 68–116.

вернуться

4

Французская буржуазная революция 1789–1794 / под ред. В. П. Волгина и Е. В. Тарле. М.; Л., 1941. С. 714–717.

1
{"b":"722193","o":1}