Правда, ночью, когда Хакман лежал в своем номере, думал он не о скиммере, а о Мэйден-Касле и той женщине, которая все время отводила взгляд.
Глава шестая
Разбудил Джулию Грэг – он жадно зашарил руками по ее телу. Джулия лежала к нему спиной, и в поясницу ей тыкался твердый член. Все как всегда: Грэг просыпается первым, возбужден до предела и жаждет секса. Еще немного, и Джулии будет страшно засыпать вечерами, зная, что неизбежно ждет ее утром…
Сквозь сон она попыталась отползти, словно это могло что-то изменить.
Грэг потянулся вслед, заставил повернуть голову и поцеловал. Горячее мокрое дыхание обожгло губы, борода защекотала лицо. Джулия, не проснувшись толком, была совсем вялая, бессильная, даже не открыла глаза.
– Ну поцелуй же меня… – хрипло выдохнул Грэг, покусывая ей ухо, отчего шепот вышел невнятным.
Он провел рукой по ее бедру и сунул ладонь между ног. Джулия повернулась, и ему пришлось убрать руку, но в отместку он подмял ее под себя и жадно впился в губы. Она не сопротивлялась, и он толкнулся внутрь. Джулия, не успев возбудиться, была совсем сухой, однако Грэг решил, что стонет она от страсти, и начал двигать бедрами еще резче, еще настойчивее. По старой привычке Джулия отвечала, хоть и не испытывала при этом ничего, кроме легкой боли.
Наслаждался происходящим один лишь Грэг, а она и вспомнить не могла, когда последний раз испытывала с ним оргазм.
Наконец с хрипящими стонами он достиг разрядки, и к тому времени Джулия уже проснулась достаточно, чтобы, лежа под его весом, как никогда остро ощутить напряжение во всем теле. Она сжалась вокруг пульсирующего внутри члена, стремясь получить новые ощущения… Грэг, ничего не заметив, сполз с нее и молча улегся рядом на живот.
И вот так – каждый день! Только-только она возбуждается и готова получить удовольствие – как все, финиш! Джулия провела пальцами между ног – там было мокро и липко, даже легкое касание вызывало невольный спазм.
Она посмотрела на Грэга – он не спал, но свое желание уже утолил. Джулия не стала его тормошить. Ни к чему.
Грэг не двигался, поэтому она выползла из-под жестких простыней и подошла к двери. Яркий солнечный свет затопил хижину.
Найдя полотенце, она обмотала его вокруг бедер и направилась к общим душевым, которые находились неподалеку. Теплая соленая вода все-таки освежала, смывая остатки неутоленного желания. Когда Джулия вернулась в хижину, Грэг уже ушел.
Она огляделась: до чего же здесь грязно и убого… Жаль, что у нее нет ни малейшего желания прибираться.
Перекусив на скорую руку, Джулия пошла искать Тома Бенедикта, одного из старейших членов общины. Тот оказался возле печей, где выметал золу из очага.
– Том, можно тебя на пару слов?
Том обернулся. Глаза у старика были мокрыми и красными, а грабли он держал обеими руками, заметно сгорбившись.
– А, Джулия… Не поможешь?
– Тебе что, плохо?
Она взяла его под локоть. Из-под тонкой, почти бумажной кожи выпирали острые кости. Мозолистые пальцы заскорузли от грязи.
– Все нормально. Просто ночью не спалось.
Джулия подвела старика к скамье возле печи и сама села рядом. Том хрипло закашлялся.
Последние две или три недели Джулия днями напролет пропадала в торговой палатке: был наплыв туристов, поэтому она почти не видела Тома, разве что поздним вечером. Из всех членов общины его она, наверное, знала лучше прочих – они сдружились сразу же, как только он приехал. За два года, которые Том провел в крепости, он почти ни с кем не общался, становясь все более замкнутым, но Джулии было известно, что прежде он жил на материке, много лет был счастливо женат и что у него есть дочь, которая работает где-то в Ноттингеме. А еще два внука. Она никогда не спрашивала, какие обстоятельства привели Тома в общину, лишь по случайным оговоркам догадалась, что после смерти жены ему пришлось переехать к дочери, а он не очень-то ладил с ее мужем. Том был гораздо старше других обитателей крепости и не сразу нашел с ними общий язык, но в итоге его приняли все. Многие, в том числе и Джулия, приходили к старику за подсказкой или советом.
– Не надо бы тебе сегодня работать, – сказала Джулия. – Что с плечом?
– Просквозило ночью, наверное, – ответил тот, старательно пряча взгляд.
– Уже ведь не первый день болит?
– Может, дня два или три…
– К Аллену ходил?
В общине тот считался за врача, хотя характер у Аллена был тяжелый и скверный.
– Ходил.
– Никуда ты не ходил. Том, я же тебя знаю!
– Сегодня схожу.
– Тебе надо в Дорчестер. В больницу!
Целых полчаса она убеждала его обратиться к врачу. Том не столько упрямился, сколько боялся, и Джулия решила сама подойти к Аллену, если старик вдруг не послушает.
Правда, за уговорами она совсем забыла о себе. Джулия ведь искала Тома затем, чтобы поговорить с ним о Грэге – спросить совета, надо ли и дальше жить с партнером, который не проявляет к тебе ни любви, ни заботы и которому плевать на твои чувства. Она, конечно, не собиралась говорить об их отношениях прямо – так, намекнуть немного про свою неудовлетворенность в постели, этого хватило бы…
Оставив Тома отдыхать, Джулия прошла на восточную окраину деревни. Здесь, возле крепостных валов, с видом на море, находилась школа. В общине жило три десятка детей, и Джулия, когда не была занята торговлей, старалась улучить минутку, чтобы помочь учителям.
На первый взгляд в Мэйден-Касле детей учили из рук вон плохо: ни форменной одежды, ни скучных классов с доской, занятия едва ли не при любой погоде проходят на улице… Однако с тех пор как три года назад здесь побывали инспектора из комиссии, все уроки вели строго по программе. Дети учились в крепости до десяти лет, а потом их отдавали в государственные школы Дорчестера.
Помощь Джулии обычно ограничивалась всяческими развлечениями: сегодня, например, ей поручили толпу девятилетних детишек, и она, разбив их на две команды, устроила футбольный матч. А вскоре и сама включилась в игру, неистово пиная мяч всякий раз, как могла до него дотянуться, чем изрядно веселила ребятню. К футболу в Мэйден-Касле относились очень серьезно, и Джулия частенько промахивалась, потому что дети умело перехватывали мяч у самых ее ног.
Через час она заметила, что у импровизированного матча есть и зрители: неподалеку стоял мужчина и внимательно за ними наблюдал.
Джулия тут же, забыв про игру, побежала к нему. Мужчина стоял в той же позе, что и вчера, когда рассматривал скиммеры: расслабленно, перекинув пиджак через плечо. Он улыбнулся, а она невольно засмущалась своего вида: Джулия вспотела и запыхалась. Ужасно захотелось хотя бы пригладить волосы…
– Я мог и подождать, – сказал он. – На вас интересно смотреть.
– А, ладно, все равно я только помогаю. Ты за скиммером?
– Я думал, ты забыла.
Хорошо бы, если так… Джулия давно уже пожалела, что завела тот разговор в магазине: Грэг был до ужаса ревнив, а к этому мужчине Джулия испытывала странную тягу, причем, судя по всему, взаимную.
– Ты… Дэвид Хакман. – Она замешкалась, прежде чем произнести его имя, словно одним звуком могла выдать, как много оно для нее значит.
– Да. А ты – Джулия.
Казалось, ему ничуть не жарко. Здесь, на вершине холма, всегда дул ветер, но солнце сегодня палило сильнее обычного, и Джулия взмокла и раскраснелась. Она откинула с лица волосы.
– Ты на лодке приплыл?
– Нет, прошел берегом. Хотел немного отдохнуть после душных кабинетов на работе.
– Работаешь в комиссии?
– В их здании, да. В штате не числюсь.
Она внимательно его разглядывала: лицо отчего-то казалось знакомым. Прежде они никогда не встречались, это исключено. И все же, что тем вечером на пристани, что вчера в спортивном магазине, что сегодня… Знаком до ужаса. Имя тоже звучит привычно. Хакман, Хакман… Словно оно живет где-то там, в глубине души.
Чтобы скрыть волнение, Джулия спросила:
