Проваливаясь по колено в снег, Пух шел по центральной улице садового товарищества и крутил головой из стороны в сторону. Вдруг, кто-то оставит лом, топор или старую лопату на участке. Такие предметы тоже можно сдать. Почти в самом конце он обнаружил ведро без дна и две консервные банки. «Мда-а, не густо. На обратном пути прихвачу, сейчас нет желания таскаться со всякой мелочью». Пункт назначения был уже близко. Надо посмотреть, что там оставили «добрые самаритяне». Виктор прошел еще метров десять и обомлел. «Вот это фартануло! Вы это видите? Нет! Ну, вы ЭТО видите?» – восторженно закричал Пух и чуть не подпрыгнул от радости. Сделать полноценный прыжок помешали сапоги, по лодыжку увязшие в грязи и снеге. На границе дачного сектора лежала развалившаяся «ракушка» – гараж, привет из советской эпохи, или, как его называют в официальных документах, металлическое автоукрытие. В свое время, когда Москву вычищали от таких дворовых гаражей, многие перевозили «ракушки» на дачу. Мы всегда вывозим все не нужное, но ценное как память на дачу или на балкон, вдруг пригодится. А потом все эти артефакты перемещаются на помойку. Хозяин этой ракушки, видимо, решил не заморачиваться и просто оттащил подальше от своего участка «памятник советской зажиточности». Не каждый гражданин тогда мог позволить себе автомобиль, а гараж так и вообще считался роскошью. Удивительно, как еще эта груда железа пролежала всю зиму? Это настоящий клад для металлоломщиков.

Виктор быстрым шагом направился к «ракушке», чтобы обследовать ее на предмет разбора и перемещения в кузов своего пикапа. «Та-а-ак. Кувалды должно хватить. Хотя, нет. Придется ножовку брать. Просто так эту помойку не сломать. Угу. И надо еще лом взять, чтобы выкорчевать железяку из снега». Секунды ушли на то, чтобы забрать весь инструмент из машины и Виктор приступил к работе. Редкие удары кувалды, скрежет металла и недовольное сопение доносились с окраины садового товарищества «Старый Энергетик». Виктор старался делать все тихо. Привлекать к себе лишнее внимание не стоит. Полтора часа мучений и перекошенные листы железа лежат на земле, а мокрый от пота Пух стоит рядом с ножовкой в руках. «Фу-у-ух. Ну и ракушка. Кто ж такие петли на воротину придумал? Фиг срежешь! Лучше, как Бо, лампочки с места на место переставлять! Ну, кто на что учился. Едри-и-ить-вертить! Это ж все еще тащить в машину надо», – думал Виктор, расчесывая через шапку мокрую голову. – Погнали! Надо все загрузить и успеть в приемку, пока не закрылась, а то буду я куковать всю ночь у машины, чтобы железо не увели».

Таскать детали гаража оказалось куда проще, чем предполагалось. Носить их на спине не пришлось. Листы железа спокойно скользили по заснеженной дороге. И за каких-то полчаса Виктор волоком перенес всю «ракушку», загрузил ее в кузов своего пикапа, обвязал веревкой, чтобы по пути ничего не упало, и сел в машину, чтобы изучить обратный маршрут.

Пункт приема лома «Металлист» находится далеко, но Пух возит железо именно туда. Во-первых, там не так сильно обвешивают, а во-вторых, Орхан – сотрудник на приемке, должен Виктору 50 рублей, а свои деньги держать в чужом кошельке – неправильно.

Машина в этот раз завелась сразу и мерно затарахтела, выезжая на асфальтированную дорогу. Одной рукой подруливая, Пух достал телефон и набрал номер.

– Бо! Приветы с того света! Как ты, лунатик?

– Пух, даров! Я в норме, арбайтен! Как сам? Ты готов сегодня?

– Обижа-а-аешь! Я сегодня при параде! В смысле, набрел на золотую жилу. Везу золотишко в приемку. Прикинь, «ракушку» выцепил! Целая, лежит, меня ждет! Сегодня точно при баблишке буду! Могу и пивом угостить. Хе-хе.

– Пух, ну ты и фартовый! Хе-хе. Только ты можешь так радоваться груде жравчины! Я с тебя вообще улыбаюсь. Пиво уже заказано, ждет меня. Сухо обещал ништяков намутить погрызть. Так что ты сам приезжай. Только умоляю, водку не бери. А то соблазн велик будет. Меня Улька предупреждала, чтобы тихо себя вели.

– Борян, да я вообще тише воды, ниже травы, ты же знаешь! Я вчера чего-то хорошо посидел, голова чугунная. Так что сегодня только полировка нужна – пивная. Хе-хе.

– Ну, добро тогда. Давай, не опаздывай. И это… помойся, чтобы бензином и маслом не вонять. И носки сменные возьми, а то мы задохнемся два часа с тобой в одной комнате сидеть.

– Насмешил слона пиписькой! Ты сам давай подготовься, чтобы не затеряться на моем фоне. Еду. За рулем. Не отвлекай. Всё, пока!

– Э-э-э-э, это ж ты сам позвонил! И еще не отвлекай! Хам трамвайный. Чао в Макао!

Поговорить поговорили, а ехать еще долго. Да и на груженой машине сильно не разгонишься. Приходится ехать в правом ряду за фурами и собирать всю грязь на лобовое стекло. «Хоть бы незамерзайки хватило, а то придется каждые сто метров останавливаться, протирать тряпочкой лобаш. Ух, не люблю я это дело. Отпущу-ка я подальше этот молоковоз», – бормотал себе под нос Виктор и продолжал движение.

Два часа в пути и зеленый пикап съезжает на грунтовую дорогу к вагончику, на котором краской написано «ООО «Металлист». Пункт приёма чер. и цвет.мета». На звук бурчащего «Москвича» из вагончика вышел чумазый кавказец и недовольно посмотрел на выходящего из машины с сияющим лицом Виктора.

– Салам, Витья! Ты чиво ко мне привез?

– Привет, Орхан! Лом тебе привез! Гляди, какая красота! Давай на весы выкладывать.

– Э-э-эй, Витья, не надо выкладыват. Поздно ты приехал. Закрывамса ми уже!

– Куда вы там закрываетесь! Время без пяти шесть! Рабочий день до шести! Давай выгружать.

– Не-е-ет, Витья. Бистра не палучитса. Давай завтра приезжай. А сегодня давай, до свиданья!

– Орхан, ты давай без ножа не режь! Я не баран какой-нибудь! Везу тебе много, ты с меня зарабатываешь. Зачем руку кусаешь, которая тебя кормит?

– Витья, меня не ты кормишь, и не тваи железки. Меня дома жина есь, ана кормит!

– Ну, Орхан! Будь человеком, чё ты, как этот..? Давай выгрузим, да я поеду.

– Харашо! Витья, но давай так не делай больше. Есть время рабочее, а ты поздна приезжаешь!

– Больше так не буду! Давай выгружать. Тащи весы.

Орхан подтащил тележку с весами. На нее аккуратно положили одну часть гаража, потом вторую. Каждое новое значение на весах Орхан записывал на бумажку, а Виктор контролировал записи, чтобы нигде ошибок не было.

– Орхан, какие нафиг 42 килограмма? Весы показывают 42,9кг, это почти 43!

–Витья, написана 42, после точка не сматри цифры! Толька килограммы.

– Давай я тебе сюда ведро еще положу, будет 44 кило!

– Палажи. Толька давай сначала эта снимем и атдельна замерим.

– Хватит руки выкручивать, Орхан. Не буди во мне зверя, особенно зайца!

– Харашо, харашо. 43 килограмма и ведро сразу кидай туда.

Когда весь металлолом взвесили. Началась калькуляцией товара. Самый трепетный момент в любой торговле. Товарно-денежный обмен в восточным колоритом.

– Сьемьдесят шесь, плюс сорак три, плюс пятдесьят шесь, плюс трицат четыре. Палучаем двести девьять килограмм. Минус двадцат праценты и сто шесьдисят семь килограмм.

– ОТКУДА минус 20 процентов??? Ты чего?

– А ты хочешь чтоби я снег щитал да? Пасматри, там грязь, снег. Аттуда и минус двадцат праценты.

– Орхан, давай округли до 180 килограмм и по рукам!

– Эта палучитца две тыщи пятсот рублей.

– Какие 2500? Там получается 2520 рублей! И плюс ты мне полтинник должен. Давай округлим до 2600 и по рукам. Ни тебе, ни мне. Так по-честному будет.

– Витья, пачеснаму не бивает! Бивает, когда всех все устраивает. Вот так бивает! Давай две пятсот и пятдесят сверху – долг! Па рукам!

– Блин, торгаш! Уговорил! По рукам.

– Витья, ты и так поздна приехал. Я ничиво же не сказал. Эта нармальна так дела вести. Держи деньги, – Виктор взял оговоренные 2550 рублей и начал вставать, – Всьё в парядке? Давай, Витья, Салам!

– Да. В порядке. Пока, крохобор!

Виктор вышел из вагончика и направился к автомобилю. В это время в голове у него роились мысли, неохотно собираясь в алгоритм действий. «Домой. Переодеться. Помыться. Поесть. Хотя нет, поесть не успею. Остался час на всё про всё. Бегом домой, помыться, найти нормальную одежду, взять носки. Поеду на метро. Вечером пробки. По пути шаурму захвачу, поем по дороге. Всё. Готово. Погнали». Пух выстроил пазл в своей голове, торопливо сел в машину и поехал в сторону дома.