— Я еще не совсем… закончила, — ответила она.
— Для меня есть еще занятия? — спросил он.
— И очень много, стоит вам только пожелать, — ответила она. — Вы — член Палаты лордов. Вы никогда не задумывались о том, что срочно необходим Билль, запрещающий девушкам тринадцати-четырнадцати лет становиться проститутками?
Лорд Мельбурн от неожиданности выпрямился в кресле.
— Кто рассказал вам о таких вещах? — спросил он.
— Никто, — ответила Кларинда. — Я пользовалась своими глазами. Я видела их, стоящими на Пикадилли — несчастные маленькие создания с накрашенными лицами, неприкрыто пытающиеся привлечь внимание проходящих мимо джентльменов.
— Благопристойная леди не должна замечать подобные вещи, — уверенно произнес лорд Мельбурн.
— Да, но благопристойный джентльмен обязан их замечать. Что-то должно быть сделано по этому поводу. Я также убеждена, что должен быть принят закон, запрещающий заставлять маленьких мальчиков чистить трубы — бывает, они начинают заниматься этим с пяти лет. — Я недавно видела одного такого, у него были обожжены ступни ног, а по лицу струились слезы. Мне стало стыдно, что подобная жестокость допускается в цивилизованной стране.
Лорд Мельбурн, поднявшись, прошел через комнату и остановился у окна.
— Вы правы, Кларинда, — помолчав, сказал он. — Разумеется, вы правы. Мы стали бесчувственными, а иногда просто не задумываемся о подобных вещах. Вас устроит мое обещание поговорить с членами Палаты по поводу этого?
— Возможно, предпринять ничего нельзя, — ответила Кларинда, — но я не могу избавиться от чувства, что умные люди, подобные вам, милорд, должны убеждать общественное мнение обращать внимание на нищету, которую мы замечаем в Лондоне повсюду. С одной стороны, в городе много богатства, много роскоши, и с этим так контрастирует бедность и убогость, которые ужасают меня с тех пор, как я здесь.
— Я думал, что вы здесь веселитесь, Кларинда.
— Это так, — ответила она, — но, хотя ваша бабушка найдет это достойным сожаления, я не могу в то же время не думать.
— Ума палата, — заметил лорд Мельбурн.
— Именно так, — согласилась Кларинда.
Взглянув на часы, она поднялась.
— Ее светлость вернется с минуты на минуту, милорд, и я убеждена, что герцог сообщил ей, что я убежала потому, что он пригласил нас сегодня вечером на ужин. Когда маркиза услышит то, что вы ей скажете, она, вероятно, очень разгневается на меня и, несомненно, очень расстроится. Пожалуйста, постарайтесь сделать так, чтобы она поняла.
— Обещаю, что сделаю все возможное, — сказал лорд Мельбурн. — Не беспокойтесь, Кларинда. Я уверен, что бабушка, как и я, желает только одного — вашего счастья.
В его голосе было столько тепла, что Кларинда смутилась.
— Благодарю вас, милорд, — тихо произнесла она, — и еще раз… простите меня за… грубость.
Не дожидаясь его ответа, Кларинда вышла из комнаты и, очутившись на лестнице, постояла некоторое время, закрыв лицо руками, ощущая, как чувство облегчения заливает ее подобно солнечным лучам. Только теперь она поняла, насколько испугалась, что ее смогут насильно выдать замуж за герцога.
Девушка позвонила, вызывая Розу. Она уже узнала от герцогини, что сегодня вечером будет последний из значительных балов того сезона. Потом будут еще, но тот, который дают граф и графиня Гетрингтон в своем особняке на Парк-лейн, будет, за исключением бала в Карлтон Хаузе, самым роскошным и важным событием светской жизни.
Специально для этого бала маркиза выбрала для Кларинды платье из белого газа. Оборки, которые украшали подол платья, были расшиты бирюзовыми бусинками. Бирюза сверкала среди кружев, обрамлявших плечи, а также была разбросана по крошечным белым туфлям.
— У меня есть для вас подарок, — сказала маркиза, когда Кларинда весьма неохотно зашла в ее комнату перед тем, как спуститься на обед.
— Подарок для меня, мэм! — воскликнула Кларинда.
Она ожидала, что ее встретят упреками. Но по голосу маркизы девушка поняла, что лорд Мельбурн смягчил удар и ее не будут укорять за отказ герцогу.
— Подарок, который, я надеюсь, вам понравится, — сказала маркиза и, открыв коробочку, лежащую на столике, протянула ее Кларинде.
На черном бархате лежало ожерелье из бирюзы и бриллиантов, браслет в пару к нему и маленькие серьги в форме цветков.
— О, мэм, неужели это действительно мне? — воскликнула Кларинда.
— Я собиралась подарить вам это в вечер вашего первого бала, но затем сочла украшения более подходящими к платью, которое на вас сегодня, и придержала их.
— О, благодарю вас! Благодарю! — воскликнула Кларинда. — Это самые прекрасные украшения, которые я когда-либо видела, и самые первые драгоценности, которые у меня появились.
— Я рада, что вы довольны, дитя, — улыбнулась маркиза.
— Как я смогу отблагодарить вас за все, что вы сделали для меня? — спросила Кларинда. — Вы так добры ко мне, и я не могу выразить, насколько я счастлива быть с вами. Иногда мне кажется, что рядом со мной моя мама.
— Вы не могли выразить это лучше, — сказала маркиза. — Благодарю вас, дитя мое. А теперь наденьте драгоценности, и вы будете выглядеть еще прелестнее, чем прежде.
Кларинда, несомненно, выглядела очень веселой и счастливой, спускаясь встретить гостей, которых маркиза пригласила отобедать с ними. Многие уже были ей знакомы, однако из-за ее прекрасного настроения девушке казалось, что сегодня у них собралось самое приятное общество.
Когда обед завершился и все расселись по экипажам, ждущим на улице, Кларинда, как всегда, ехала вместе с маркизой и услышала, как та вскрикнула от боли, опускаясь на мягкое сиденье.
— Ваша нога опять болит, мэм? — спросила девушка.
Маркиза кивнула.
— На этой неделе мне пришлось много стоять, — ответила она, — не беспокойтесь обо мне, Кларинда, но, если боль усилится, мне придется ускользнуть пораньше. Домой вас отвезет мой внук.
— Я найду вам место где присесть, как только мы войдем в танцевальный зал, — прошептала Кларинда.
Гетрингтон Хауз, стоящий на Парк-лейн, был древним и хаотично построенным зданием, которое обладало своеобразным очарованием. В отличие от всех предыдущих балов, на которых присутствовала Кларинда, танцевальный зал был не один, их было целых четыре. Два из них были смежными, в двух других, в каждом, играл отдельный оркестр. Это было новшество, которое очаровало самых требовательных и blases[11].
В то же время Кларинда нашла обстановку очень красивой, а столовая, отделанная под мавританский шатер, была непохожа на все виденное ею раньше.
Ее партнер еще не подошел к ней после ужина, и девушка в одиночестве прогуливалась по коридору, когда встретилась с леди Ромейн Рамси, которая, как подумала Кларинда, выглядела прекрасной, как никогда. Ее платье из рубиново-красного газа практически не скрывало линии фигуры, а на фоне черных, как вороново крыло, волос великолепно смотрелась крупная диадема с рубинами и бриллиантами. Рубиновое ожерелье блестело на белоснежной шее, и, казалось, пламя драгоценных камней подчеркивало манящий взгляд ее глаз.
— А, мисс Вернон, я искала вас! — воскликнула леди Ромейн, увидев Кларинду.
— Ваша светлость искала меня? — удивленно спросила Кларинда.
Она была уверена, что леди Ромейн невзлюбила ее, так как признанная красавица нарочито избегала девушку с тех пор, как та появилась в Мельбурн Хаузе.
— Ну да! — ответила леди Ромейн. — Один ваш старый друг, мисс Вернон, с нетерпением хочет возобновить знакомство. Он узнал, что вы были в обеденном зале, и попросил меня оказать ему услугу и привести вас к нему. Как раз сейчас я искала вас.
— Думаю, что здесь у меня не может быть старых друзей, — неуверенно сказала Кларинда, недоумевая, с чего это леди Ромейн оказалась столь доброжелательной, и чувствуя себя несколько неуютно от этой перемены отношения к себе.
— Теперь, когда вы имеете успех, вы не должны забывать тех, кого знали до приезда в Лондон, — наставительно произнесла леди Ромейн, — а этот человек говорит, что вы встречались еще в деревне.
