Говоря это, она подумала о лорде Мельбурне и их разговоре вчера ночью. Его светлость неожиданно оказался добрым. Кларинда думала, что он будет разгневан ее поведением, но он воспринял все с пониманием и даже юмором.

В то же время девушка надеялась на то, что маркиза никогда не узнает об этой проделке. Старая леди наверняка не нашла бы забавным, что с герцогом Кингстоном обошлись столь непочтительно.

К тому же Кларинда в отчаянии думала, что, если маркиза узнает о том, что его сиятельство пробовал поцеловать девушку, она может решить, что это еще один шаг в осуществлении ее надежд.

— Как вы думаете, кто будет на чае у герцогини? — спросила Кларинда, пытаясь прервать течение собственных мыслей.

— Понятия не имею, — ответила маркиза. — Вы надеетесь встретить кого-то конкретного?

Задавая вопрос, она проницательным взглядом осмотрела Кларинду, и той пришлось буквально прикусить язычок, чтобы не сказать, что она вовсе не надеется встретить кого-то конкретного, наоборот, был один человек, с которым она больше не желала видеться, и этот человек — герцог Кингстон.

Между Мельбурн Хаузом и роскошным особняком Девонширов на Пикадилли расстояние было небольшим. Лошади проехали через чугунные ворота с золочеными шпилями и остановились у парадного подъезда.

— Похоже, гостей будет не очень много, — сказала маркиза, оглядывая стоящие у крыльца экипажи.

Кларинда ничего не ответила. Как только она вошла в зал, ее тут же поразила широкая лестница, разветвляющаяся надвое у площадки, на которой стояла громадная мраморная скульптура.

Вдоль стен висели огромные портреты Девонширов, и каждый представитель семейства, казалось, был более симпатичным или красивым — в зависимости от пола — чем предыдущий.

Когда Кларинда и маркиза поднялись по лестнице, они вошли в изысканно обставленный салон, выходящий окнами в сад, в котором герцогиня часто принимала гостей.

С огненно-золотыми волосами, бело-розовой кожей и точеными чертами, Георгина, герцогиня Девоншир, оказалась даже прекраснее, чем многочисленные портреты, увековечившие ее образ.

Протянув вперед руки, она с неописуемым изяществом приблизилась к маркизе и поцеловала ее в обе щеки.

— Я так рада, что вы приехали, мэм, — порывисто воскликнула она. — И с нетерпением жду знакомства с дебютанткой, о которой больше всего говорят в этом сезоне — с подопечной вашего внука.

Герцогиня протянула Кларинде руку, и та присела в глубоком реверансе.

— Пойдемте, вы расскажете мне, как вам удается иметь такой большой успех, — сказала герцогиня, и Кларинда решила, что никогда еще не видела таких выразительных глаз у женщины.

Герцогиня представила Кларинду своим гостям. Затем, обернувшись к высокому молодому человеку приятной наружности, который был представлен как «племянник моего мужа», герцогиня сказала:

— Джордж, пойди и покажи мисс Вернон сад. Я уверена, что ей больше понравится смотреть на цветы, которые в этом году особенно хороши, чем слушать скандальные сплетни, которыми мы, старики, будем развлекать друг друга.

Кларинда не смогла сдержать улыбку, услышав, как герцогиня назвала себя старухой. Она выглядела настолько живой, настолько молодой со своей ослепительной улыбкой и стремительными движениями, что о ней невозможно было думать иначе, как о молодой девушке.

Но Кларинда была еще слишком скромна, чтобы говорить такие комплименты, и она послушно последовала за молодым джентльменом, чья внешность подтверждала, что он принадлежит к семейству Кавендишей, и вышла с ним в сад.

— Вам нравится в Лондоне? — спросил молодой человек, чтобы начать разговор.

— Очень, — ответила Кларинда, — но я не хотела бы жить в городе круглый год. Мне недостает простора деревни; возможности пустить коня галопом без оглядки — не то, что в парке, где необходимо соблюдать приличия; и, конечно же, спокойствия садов, лугов и полей.

— В таком случае вы очень своеобразны, — сказал мистер Кавендиш. — Большинство женщин ненасытно желают балов, приемов, развлечений, которые предоставляет им Лондон; но лично я согласен с вами — хорошего понемножку!

Они оба рассмеялись, словно он сказал что-то действительно смешное. Затем, оглядев клумбы, пылающие цветами, затейливо подстриженные тисовые деревья, гладкую плюшевую зелень газонов, могучие дубы и липы, Кларинда воскликнула:

— Здесь чувствуешь себя словно в деревне!

С этими словами она стащила с правой руки перчатку и прикоснулась к нежным бархатным лепесткам белой розы.

— Действительно, это оазис природы среди суеты города, который разрастается с каждым годом, — улыбнулся мистер Кавендиш. — Мне часто кажется, что для садов скоро не останется места и придется ездить многие мили, чтобы найти их.

— Будет очень печально, — сказала Кларинда, — если роскошные особняки, подобные Девоншир Хаузу — которых я уже так много видела с тех пор, как попала в Лондон — исчезнут навсегда. В них есть какое-то особенное изящество и очарование.

— Я вижу, что вы испытываете такие чувства, — восторженно начал мистер Кавендиш. — Вы позволите мне, мисс Вернон…

Кларинда так и не узнала, что он собирался сказать, ибо в этот момент она услышала шаги за своей спиной. Девушка обернулась и застыла, широко раскрыв глаза. Перед ней стоял герцог Кингстон, который, как испуганно подумала Кларинда, казался крупным и властным, как никогда.

Он был безупречно одет, но его лицо порозовело, словно он спешил. Поклонившись Кларинде, герцог положил руку на плечо мистера Кавендиша.

— Ваша тетя справлялась о вас, дорогой мальчик, — сказал он. — Она просила передать вам, что ваше присутствие незамедлительно требуется в салоне.

— Благодарю вас, ваше сиятельство. Я тотчас же иду туда, — ответил мистер Кавендиш.

Он поклонился Кларинде. Та увидела выражение его глаз и поняла, что юноша без слов сообщил ей, как он огорчен тем, что они не могут продолжать разговор.

— Ваш почтительный слуга, мисс Вернон, — вежливо произнес мистер Кавендиш и прошел через зеленый газон, оставив Кларинду наедине с герцогом.

«Это все подстроено», — подумала девушка, боязливо глядя на него.

— Я полагаю… я должна… извиниться… перед вашим сиятельством, — начала она, но герцог уже схватил ее правую руку.

— У вас есть характер, — загудел он довольно громким голосом, — а мне нравятся женщины с характером. Мне следовало бы рассердиться на вас за ваш скандальный поступок вчера вечером в Карлтон Хаузе! Но вы пленили меня с первого мгновения, как я увидел вас, и для меня теперь возможно только одно — любить вас.

— Пожалуйста… ваше сиятельство, — застенчиво начала Кларинда, пытаясь высвободить свою руку.

— Вы восхитительны! — произнес герцог. — Здесь я не могу целовать вас, так как тут слишком людно, но я поговорю со вдовствующей маркизой и устрою так, что сегодня вечером она привезет вас ужинать в мой дом.

— Это… невозможно. Я уверена… мы уже договорились… ехать в другое место! — воскликнула Кларинда, чувствуя, что герцог ошеломил ее, каким-то необъяснимым способом подавив способность сопротивляться, и заставил чувствовать себя слабой и беспомощной.

— Нам с вами о многом надо будет поговорить — мне и вам, Кларинда, — улыбнулся герцог. — Я уже беседовал с принцем, и тот сказал, что второе июля устроит его, это будет как раз перед его отъездом в Брайтельмстон. Вы к тому времени успеете подготовиться! Предупреждаю, я буду очень нетерпеливым женихом.

— Я не знаю… о чем вы говорите, — отчаянно запротестовала Кларинда.

— Я говорю о нашей свадьбе, — ответил герцог. — Это будет грандиознейшая церемония, Кларинда. Будет присутствовать королева, и даже король, если позволит здоровье Его величества, а принц, разумеется, будет моим шафером.

— О нашей с… свадьбе! — задыхаясь, воскликнула Кларинда. — Я… боюсь, ваше с… сиятельство… что сначала вы должны о… обсудить этот вопрос с… моим опекуном… лордом Мельбурном.

— Вы уж слишком следуете условностям, моя дорогая, — сказал герцог, — но это мне нравится. Именно такой я и желаю видеть свою жену. Но заверяю вас, что я тоже могу следовать условностям! Я уже переговорил с лордом Мельбурном, и он дал согласие на наш брак.