Аркобалено солнца — странный человек, сам себе на уме. Невозможно понять, о чем он думает. Как однажды сказал брат: «Он — человек настроения, оттенки которого меняются каждую секунду. За ним невозможно угнаться, так что даже не пытайся его понять, просто прими, как должное». Только вот насколько «должное» отличается от «игнорирования», если смотреть в контексте высказывание брата? Не удивительно, что Тоширо просто промолчал, когда репетитор после очередного дня в школе, когда Тсунаеши даже не собирался появляться на горизонте, нагло объявил о тренировке.
«Если он выстрелит в меня специальной пулей, я умру», — неожиданно подумал Тоширо, возвращаясь домой, чтобы переодеться в более подходящую для пробежки одежду.
Подобная мысль сформировалась на основе ощущений парня. Все-таки он лучше других знал и понимал свой организм и то, как бесполезно взывать к пламени, которого почти не осталось. Не помогут ни медитации, ни что-либо другое. У Тоширо всегда, сколько он себя помнил, была предсмертная воля, но несмотря на ее наличие и предрасположенность к ней, наследнику нечего было дать ей взамен, чтобы она разгорелась так же ярко, как у брата. Причина? Дело в его мировоззрении, где все имело равный вес, и ничто не могло выбиться из удобной, но ограниченной схемы, не имея возможности приобрести статус «особенное», «друзья» и уж тем более «хранители». Подавляющее число людей не вызывали особенного отклика ни от него, ни от пламени. В чем тогда заключается гордость Тоширо? Далеко не в наличии небесного атрибута или в окружающих его знакомых, как у Тсунаеши. Такой, как он, гордится собой. Все из чего он состоял — это переживания, воспоминания и обширный опыт. Но пламя до сих пор продолжает гореть не из-за вышеперечисленного, нет, оно спокойно мерцает благодаря спрятанному где-то глубоко внутри желанию жить. Это желание спряталось так глубоко, что даже сам Тоширо не знал до начала недавних событий о его наличии.
— Чего завис, топай давай быстрее, тренировка не ждет, — Реборн нарочито посильнее хлопнул его по плечу, проходя мимо и открывая калитку дома.
Тоширо, не ожидавший такой фамильярности, вздрогнул и осмотрелся, останавливая взгляд на доме. Все было нормально… но, что-то было не так, о чем глухо звякнула интуиция. Парень присмотрелся, даже голову немного наклонил к плечу от осознания одного неприятного факта. Стены здания перед ним неохотно изогнулись, поплыли, продолжая колыхаться, как мираж в жаркой пустыне. Большое количество пламени тумана — Здесь предсмертной воли больше, чем воздуха! — сдавило все пять чувств парня, восприятие дало сбой, закручиваясь в водоворот. Парню стало откровенно плохо. Тошнота быстро подобралась к горлу.
Не подумайте, иллюзии не несли вреда, даже наоборот — прятали дом от посторонних глаз и в общем-то качественно созданы, ровно ложась куполом вокруг дома (обычный человек даже не заметит)… но такое неожиданное обилие предсмертной воли Мукуро выбило Тоширо из колеи. О, да, кто хорошо знаком с иллюзионистом, тот прекрасно знает, что у него особое пламя, и оно немного отличается от других, хотя бы тем, что черпает свою силу из проклятого глаза. Даже кольца ада не нужны для создания такой атмосферы.
Перед тем, как сорваться с места и убежать хоть куда-нибудь, но подальше, где можно будет прийти в себя, Тоширо увидел задумчиво-недовольное лицо аркобалено солнца, осматривающего дом. Уже в неизвестном для поплывших глаз месте, парень отстраненно заметил, что аркобалено во время и после снятия проклятия оставались сильно восприимчивы к чужому пламени и легко могли распознать любой источник. Ему с ними не тягаться. Интересно, почему тогда наследнику стало так плохо, что его все-таки в конце концов вырвало? Реборн в порядке. Да и раньше с Тоширо подобного не случалось в присутствии Мукуро или его иллюзий…
Облокотившись о стену одной рукой и другой вытерев подбородок с помощью платка, наследник для устойчивости присел. И неожиданно понял кое-что важное: много лет являясь внешним советником Вонголы, он привык видеть аркобалено взрослыми, и в воспоминаниях Тоширо мальчишка с карими глазами всегда видел аркобалено в их нормальных телах, соответствующих определенной возрастной периодизации, поэтому у него как-то само по себе не возникало даже мысли, почему аркобалено такие.
«Но почему?» — задался теперь вопросом Тоширо, кашляя в платок. Как никогда ему сейчас хотелось прополоскать горло теплой водой.
Сейчас аркобалено должны быть младенцами. Так? Так. Почему же они взрослые? Кто-то снял проклятие, естественно. «Но подобное удалось сделать только Тсунаеши…» — Тоширо пытался понять. Но, не успев даже возмутиться, парень уже прижался лбом к холодной поверхности стены и удивленно смотрел «сквозь стену», направив свой взгляд в никуда. Потому что… Тсунаеши. Этот подросток как-то умудрился раньше времени снять проклятие! Безусловно, дело в том, что у Тсунаеши, в отличие от брата, куда меньше здравого смысла, и, как бы в противовес, больше упрямой уверенности в своих убеждениях.
«Теперь-то понятно, откуда он знает многих аркобалено. Хотя есть кое-что, чего я все еще не могу понять…»
— Эй, ты в порядке? — поток мыслей прервался из-за Фонга, появившегося со стороны улочки, где неизменно стоял передвижной магазинчик. Наверное, Тоширо в надежде поскорее прийти в себя необдуманно пронесся мимо, привлекая чужое внимание.
Парень скупо кивнул, мол, в полном порядке, но продолжил прижимать платок к губам и осторожно дышать. Кажется, на самом деле со стороны он выглядел никак, потому что аркобалено урагана абсолютно не поверил ему и попытался помочь встать. Теплые руки коснулись плеч, аккуратно придерживая и направляя, но Тоширо тут же отшатнулся:
— Я в порядке. Надо домой.
Парень поспешил в сторону дома, легонько упираясь кончиками пальцев на стены. Фонг, кажется, говорил что-то еще, но Тоширо, чувствуя, как ему становится легче и лучше, упрямо шел вперед. Он не мог остаться, не мог просто так заявить, что видел высококачественную иллюзию и умудрился через нее посмотреть, пусть даже пришлось пожертвовать своим состоянием.
Вдох-выдох.
Теперь, зная о ждущем его «сюрпризе», наследник подходил к дому осторожно, медленно продвигаясь сантиметр за сантиметром, чтобы постепенно привыкнуть к непростой атмосфере. Когда Тоширо попал в дом, то стало значительно легче, душ обещал снять всю усталость и смыть отвратительное чувство, волнующее внутренние органы.
Парень так сильно сосредоточился, что пропустил удивленный взгляд Реборна, уже надумавшего себе историю о том, как наследник сбежал в неизвестном направлении, не желая тренироваться. Но Тоширо, руша всю логику, вернулся обратно буквально через пятнадцать-двадцать минут после «побега», игнорируя все вокруг себя.
Тоширо стоял под струями теплой воды, обдумывая дальнейшие свои действия. В голову ничего оригинального не лезло, только мысли о том, что следует отступить от расшифровки поступков Тсунаеши. Решения подростка где-то неразумны, а где-то совершенно не предсказуемы, от чего трудно шагать с ним на равных. Любой промах, и Тоширо окажется позади, а там его никто не захочет слушать, действия поймут превратно и объявят врагом. В конце концов, в мафии редко когда борьба за власть заканчивается благополучно.
Наследником хотят видеть Тсунаеши, ему доверяют, поэтому он уже в плюсе. Тоширо — помеха, и способ его устранения будет зависеть от общего настроения. О хорошем исходе без поддержки Тоширо даже не задумывается, потому что они разные. Тсунаеши совершенно не похож на брата. Например, своим узким, практически черно-белым мышлением. Когда-нибудь оно точно погубит его и всех, кто за ним пошел. Казалось бы, что такого? Но подобное мировоззрение куда хуже того, какое есть у самого Тоширо, потому что заставляет подростка думать в системе «все или ничего». Это… страшно. Действительно страшно, потому что, изучая историю об Истинных небесах, Тоширо пришел к выводу что, появление подобного вида небесного пламени — не шутка природы, а ее возмездие. Если мир не готов к встрече с его носителем, то легче такого человека уничтожить, чем позволить существовать.
