Наблюдая за мужчинами с закрытыми глазами, парень неожиданно подошел к мысли, что аркобалено солнца и урагана очень разные, как зеленый чай и кофе, но… в них определенно есть точка соприкосновения, которая позволяет им сейчас спокойно сидеть за одним столом, плечом к плечу. Не каждый заметит, но в каждом их движении сквозило доверием друг к другу (особенно после того, как Реборну вставили мозги на место). Хоть Тоширо никогда не состоял в отношениях, но прекрасно понимал, что они из себя представляют, все-таки идиотом он никогда не был, да и наблюдательнее других будет. То, что они оба мужчины… Какая разница? Тоширо прекрасно помнил из своего прошлого, что не от пола партнера зависят крепкие отношения, поэтому никаких предрассудков к однополым парам не имел.

То ли от волнения от предстоящей встречи с Емицу, то ли от недосыпа, мысли парня то и дело перескакивали с одной темы к другой, поэтому он опять вернулся к мыслям о Бьякуране и от того покраснел ушами (хорошо, что на нем была иллюзия, и никто ничего не заметил), все-таки странный флирт на грани фола не заметить сложно, сложнее его игнорировать. Ведь это же Бьякуран. Самый искусный человек в интригах и заговорах. Сложно представить, насколько его намерения правдивы и серьезны, но можно смутно предположить… и тогда как себя вести с ним? Джессо вызывал у Тоширо определенную реакцию, по своей сути ему непривычную. Возможно, дело в подростковом теле, в котором все еще шалят гормоны.

От мыслей, привносящих раздрай в его простую душевную организацию, парня отвлек хлопок дверей, топот ног и силуэт Тсунаеши, взбегающий по лестнице вверх.

— Он что-то забыл? — удивленно озвучил мысли каждого присутствующего на кухне Фонг.

Тоширо еле заметно пожал плечами, даже забыв открыть глаза для приличия. Он видел, как на втором этаже, в своей комнате, Истинное небо копошится в своей сумке, бормоча о том, что оставил «ее» где-то здесь. После чего пальцы подростка выудили из кармана какую-то маленькую вещь, предположительно флешку. Тот суетился, старался сделать все побыстрее и поскорее сбежать куда подальше от места, где можно нарваться на встречу с Емицу. Но, возможно, Тсунаеши в глубине души хотел встретиться с отцом так же сильно, как боялся встречи с ним, поэтому подсознательно медлил.

Тоширо почувствовал знакомое присутствие носителя пламени неба, резко выпрямил спину и со стуком резко поставил чашку недопитого чая на стол. «Это не мой отец, я не знаю этого человека», — упрямо повторял он внутри своего сердца, подготавливая тем самым себя к встрече еще более уродливой версии отца. Фран напрягся, Фуута вжал голову в плечи, стараясь стать еще меньше. Если аркобалено удивились, то не подали виду, так как уже давно начали подмечать за парнем определенные скрытые способности.

Когда Тсунаеши спускался с лестницы, запутавшись в ногах и рухнув на пол, к слову, уже не специально, раздался звонок в двери. Разумеется, Нана пошла открывать двери, не замечая всеобщего напряжения, и сильно удивилась, увидев на пороге своего мужа, одетого в непривычный классический костюм.

Мужчина даже не удосужился переодеться, чтобы следовать своей легенде про шахтера.

Не успев толком разместиться или хотя бы поприветствовать всех, Емицу запросил от Реборна рапорт, словно аркобалено солнца обычный рядовой его группы CEDEF. Сцепив недовольно зубы, киллер все-таки рассказал мужчине все, как было.

Ничего непонимающая Нана попыталась разрядить обстановку, но ее в грубой форме попросили погулять где-нибудь «пока мужчины дела обсуждают». И не важно, что по сути хозяйкой дома является она, а не блудный папаша. Тсунаеши старался не отсвечивать, присев рядом с аркобалено, чтобы в случае чего не пострадать.

— То есть кольца с самого начала были подделкой, — Емицу сверлил взглядом Тоширо, словно он виноват в том, что все кольца оказались поддельными, а настоящие исчезли. Ну да, кому, кроме наследника, нужны кольца, которые по слухам не признают никого, кроме потомков Примо. — Но комплект, который уволокли в Варию, тоже оказался поддельным, причем не один, а оба. Тоширо, ты что-нибудь знаешь о случившемся?

— Нет, — ровным тоном сразу же ответил парень, потому что не может быть иначе. Потому что никто не делился с ним информацией, словно он никогда не был наследником, заставляя постоянно изворачиваться, чтобы добыть ее.

— Жаль.

Емицу явно был напряжен и далеко не в лучшем настроении. Мужчина, наверное, интуитивно чувствовал, что между ними не сформировалась связь наставник-ученик, воспринимая Тоширо, как отдельно взятого человека, несущего за себя ответственность самостоятельно, поэтому отказывался понимать помутневшим разумом, что продолжать расспрашивать стоит аркобалено, назначенного репетитором для наследника.

— Я разочарован, — Емицу старался вызвать в наследнике чувство вины и желание выслужиться перед отцом. — Вновь и вновь ты меня подводишь! Складывается впечатление, словно все мои старания, вложенные в тебя, просто пустой звук.

— Если вы считаете практически полностью затухший очаг пламени предсмертной воли своим достижением и вложением в развитие Тоширо-куна, нас ждет серьезный и долгий разговор, — вкрадчиво произнес Фонг, неожиданно приняв участие в беседе.

Ну конечно, если аркобалено молчали, это не значит, что они не заметили.

И только сейчас Емицу понял, что не чувствует пламени подростка. Вопреки ожиданиям аркобалено, осознания, понимания ошибки или адекватной рассудительной реакции преданного Вонголе внешнего советника не последовало. Мужчина взбесился, подняв руку на сына. Щеку обожгло болью — запоздало раздался звук шлепка, и наследник, не сказав ни слова, по инерции устремил свой пустой взгляд в сторону, куда-то в стену, не видя никого из присутствующих.

Чужие бесхозные воспоминания накатили вновь, как гигантская волна, смыв на мгновение черту, которая делала Тоширо самим собой, а паренька с карими глазами парнем с карими глазами. Всего на мгновение он стал другим человеком — слабым испуганным ребенком, и этого хватило, чтобы перечеркнуть весь кропотливый труд по созданию своей независимой личности, которой будет все равно на отца, но важна семья (именно с маленькой буквы).

Тоширо полагал, что у него получится выдержать их встречу, ведь он сильный.

Сильный ведь, да?

Парень поджал нижнюю губу, ощущая противный металлический привкус во рту, слушал яростные наставления Емицу, но не слышал ни единого слова. Он чувствовал разочарование мужчины, восприятием ощущал ошеломление Истинных небес, наверное, впервые в жизни увидевших отвратительную реальность, а не домыслы.

Потом внезапно и этого не стало. Тоширо накрыла пустота. Одна сплошная пустота и больше ничего. Несмотря на то, что он давно являлся взрослым человеком, похоронившим свои самые отвратительные годы жизни за счастливыми воспоминаниями, внутренний взрыв все равно произошел.

Он сильный?

Тоширо никогда не был сильным.

Самым сильным человеком являлся его брат, Савада Тсунаеши — нео-Примо Вонгола или Дечимо Вонгола. Самым умным человеком был… Бьякуран Джессо, босс Мильфиоре. Бремя самого мудрого человека несло Небо Аркобалено, на данный момент — Ария Джиглио Неро… Так что в Саваде Тоширо не было ничего самого-самого.

Он обычный смертный.

Внутренний мир парня содрогнулся, словно вечно натянутая нить, поддерживающая его, лопнула. Глаза наследника незаметно даже для него самого посерели, и в тот же момент Внешнего советника вжало в пол так, что по дереву пошли трещины. Мелкие предметы и стекла лопнули, а их осколки зависли в воздухе. От Тоширо исходило мощное давление, которое нельзя даже близко сравнивать с давлением пламени. Складывалось впечатление, что на человека обрушился вес всей планеты.

Окружающим резко оказалось не до выяснения отношений.

Тоширо подсознательно оградил от своих способностей только Франа и Фууту.

Он не собирался причинять кому-то вред, но он дал себе обещание, поэтому, что бы ни случилось, парень не станет прогибать спину ради Вонголы, Емицу или сомнительного светлого будущего, где марионетке нет места. Придя в этот мир, он дал себе обещание идти по собственному пути. Ради этого он готов сломать свой собственный характер и переступить через выстроенные убеждения, но никто никогда не сломит его внутренний стержень, его суть. Теперь у него появились желание и причина жить так, как (не)наследник посчитал бы нужным. Да, глупо и опасно так поступать именно сейчас, но терпеть такое к себе отношение не было ни сил, ни упрямства. Даже у такого, как он, есть гордость!