Так что пока придется довольствоваться взаимным молчаливым согласием о неразглашении и о ненападении. Реборн вполне способен на некоторое время присыпать пылью глаза окружающих и уведомить Тимотео о «стабильной ситуации». Но это только временные меры. Затишье перед бурей. Скоро события невозможно будет удержать, и они одно за другим начнут сменять друг друга. Вот только… кто нажмет кнопку?

Нужно отметить, что Тсунаеши, конечно, недоволен внезапным нейтралитетом аркобалено, после того как появилась Ария, но сейчас его больше заботит то, почему рядом с ней он чувствовал себя угнетенно, а после сильно уставшим.

«Даже если аркобалено неба выглядит слабой на фоне других сильнейших, это не значит, что она слаба. По крайней мере женщина хорошо развита духовно. Мудрость и сила воли (вера если не в себя, то в свою дочь и ее счастливое будущее) с подавляющим превосходством оттолкнули пламя Тсунаеши, и именно поэтому произошел такой раздрай с его чувствами», — думая о взаимодействии всех действующих лиц, об их поступках и причинах, Тоширо спокойно просидел все уроки в школе.

Его привычка много думать, но мало говорить все еще никуда не делась.

Так, спокойно попрощавшись с Ханой и Киоко, парень не спеша побрел по уже заученной дороге в сторону китайского передвижного магазинчика, где он смог бы перекусить перед тем, как вернуться домой… Где его неожиданно радушно встретила группа подростков. У Тоширо всегда была прекрасная память на лица, что не скажешь об именах, поэтому как только он заметил парня, у которого был надет гипс на правую руку, сразу вспомнил, где видел этих ребят.

Так называемые «друзья» преградили ему дорогу вновь, позвав народу для общей кучи. И это все для одного человека. Естественно, потому что они знают, что Тоширо сильнее, боятся его, но не хотят мириться с тем, что какой-то ребенок с золотой ложкой в зубах смог их победить.

Душа требует мести.

«Никогда не понимал таких людей, и подобное чувство», — Тоширо бегло осмотрел группу подростков, насчитав около тридцати голов.

Савада считал, что если человек силен, не стоит к нему лезть, ведь убьет же. Если уж совсем приспичило подпортить человеку жизнь, тогда, будь добр, сделай это в тайне, не обязательно даже чужими руками (можно своими), но так, чтобы никто никогда не догадался, что это был именно ты. Хотя больше всего печалит Тоширо в подобной ситуации так это то, что ребята, кажется, до сих пор не понимают во что они так рьяно пытаются влезть, напоминая сейчас собой Тсунаеши из этого мира.

Емицу просто нанял парочку детишек для слежки, чтобы знать каждый шаг наследника, находящегося от него за тысячу миль. А те возомнили себя несравненными двойными агентами, захотели нечто большее и начали разнюхивать о том, о чем гражданским не стоит знать. Да даже если твоя семья каким-то боком относится к якудза, не стоит лезть в итальянскую мафию. Нет, не так. Тогда тем более не стоит туда лезть. Если убьют не те, то другие.

«Хорошо, что я мало общителен, и не растрепал им ничего важного, вот только даже так они уже подвергают себя опасности, контактируя со мной…» — подумал Тоширо, когда подростки, даже не сговорившись, напали на него, и при этом он успел отстраненно сделать заметку о случайно упомянутом отце, что уже давно не звонил и не раздавал своих приказов.

Разбросать детей оказалось не сложно, особенно когда Тоширо, чтобы попрактиковаться, использовал свою силу, не позволяя им всем скопом навалиться на себя. Старался манипулировать и управлять той силой, что дала ему новая жизнь и мальчишка с карими глазами. Таким образом, уже через пятнадцать минут не было ни одного стоящего на ногах противника, желающего продолжить бой. Если кто-то и был в сознании, не решался вставать, чтобы в очередной раз не получить леща.

— Браво, Тошик-кун, это было невероятно! — из-за угла вышла высокая фигура в белом. — Ты словно летал над землей! Разбросал всех направо и налево, как дикий грациозный зверь! Только вот странно: ты точно не использовал пламя, но с ними все равно происходило что-то паранормальное. От тебя даже сейчас не искрит пламенем, но ведь такого раньше не было… Если бы не знал тебя, подумал, что ты беспламенный! Странно, не так ли? Ты заболел?

Мильфиорец забросал Тоширо вопросами и догадками, как цунами, оказавшись в непосредственной близости от парня, нарушая его личное пространство.

— Это тебя не касается.

— Ошибаешься, Тошик-кун, — по-лисьи улыбнулся Джессо, щуря свои фиалковые глаза в красивые полумесяцы, придающие его лицу еще парочку очков привлекательности. — Все, что касается тебя, теперь касается и меня.

— Я не соглашался на сотрудничество, — упрямо произнес парень по его мнению непреложную истину.

Неожиданно Бьякуран сделал еще один шажок вперед, игнорируя все известные правила приличия, и Тоширо был вынужден отступить. Но это не помогло, мильфиорец постоянно требовал близкого контакта и не желал отрываться от парня ни на минуту, словно липкая колючка, из-за чего Савада оказался прижат спиной к стене. Джессо тут же уперся обеими ладонями в стену, зажав парня между своих рук**.

— Какой же ты упрямый, Тошик-кун, я уже преподнес тебе все готовое на блюдце — осталось только взять и проглотить, а ты продолжаешь сопротивляться. Мое ранимое сердце плачет!

— Зачем меня втягивать в свои махинации? Я бы понял, если бы вокруг не было подходящих людей, но не могу не заметить, что Тсунаеши легче завербовать, — Тоширо неловко отвел взгляд и повернул голову в сторону, лишь бы не быть так близко к этому человеку. Его доминантное и общительное присутствие вызывает некоторое волнение внутри парня, похожее на беспокойство или тревогу.

— Ты прав, здешний Тсунаеши очень охоч на бестолковые разговоры, — Бьякуран был так близко к наследнику, что носом мог коснуться его щеки. — Но мы же оба понимаем, что мне не интересен пустой звук…

— Тогда чем я могу тебе помочь? Даже если я являюсь наследником, власти у меня нет. Хороших знакомых — тоже. Сотрудничество подразумевает под собой деятельность двух или более сторон, благодаря которой все участники получают определенную выгоду. Какую выгоду ты получишь, общаясь со мной?

«Особенно со мной», — подумал Тоширо, прекрасно осознавая свою необщительность, замкнутость и проблемы с взаимопониманием. Единственной его отдушиной являются хранители, но даже так он все еще не достиг того момента, когда можно просто выдохнуть спокойно и расслабиться, зная о своей безопасности и безопасности семьи. Сейчас он нищий, но скоро он станет бомжом без крыши над головой и денег в дырявых карманах. У Тоширо после свержения не будет ничего, кроме своего ясного ума, прямого и ровного характера недоверия ко всему окружающему его миру.

— Апатия — тоже чувство, и оно гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд — от него сложно избавиться самостоятельно, — произнес Бьякуран, словно прочитал мысли парня и решил ответить на них.

Они оба понимали, что Тоширо не способен создавать хитроумные планы, чтобы обмануть весь мир, его максимум — четко предугадывать чужие действия и ловко обходить их. Он не сможет удержать власть в руках, его максимум — уйти так, чтобы о нем забыли. Но это же по-своему гениально, не так ли?

Тоширо хотел что-то сказать, но прозвучавшая фраза почему-то выбила из него весь воздух.

— Апатия — тоже чувство, и оно гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд — от него сложно избавиться самостоятельно, — сказал Тоширо, и в его глазах отзеркалилось спокойствие, что было напротив. Словно они сейчас не умрут…

Монотонный звон, словно кто-то бил в колокол, раздирал барабанные перепонки. Никто не спешил их разнимать. Дело в том, что был активирован барьер Три-ни-сетте от их мощного и обильного выброса пламени предсмертной воли. Даже если кто-то захочет помочь, не сможет. Странно… Неправильно.

Теплая кровь Бьякурана плавно падает вниз на его щеки, и кажется, словно он плачет кровавыми слезами, но в его глазах лишь смирение и отрешенность. Странно и неправильно.