Они прошли совсем немного, свернули два или три раза. И вот парень остановился около старого магазинчика мебели.

— Это место… — удивленно произнес Реборн.

— Значит, здесь, — Савада самодовольно усмехнулся.

Довольно-таки сложно найти место по описанию других людей, но он смог это сделать. Здесь, если верить Шоичи и Юни, путешественники во времени впервые встретили Шахматноголового или же Кавахиру.

— Есть кто дома? — Тсунаеши постучал в двери, не получив отклика.

Здание казалось очень старым и неухоженным, словно это место давно не посещали люди.

— Попытка не пытка, — небрежно пожал плечами парень, задумчиво разглядывая заброшенный магазин, после чего внезапно с разворота выбил двери. — Ох, я случайно, прошу прощения.

Не долго думая, Савада прошел внутрь, чуть ли не насвистывая веселую мелодию. Кажется, происходящее его веселило. Под его кроссовками скрежетали кусочки стекла и задушено шуршал целофан. Вся мебель была прикрыта полиэтиленом, а сама пленка собрала на себе несколько слоев пыли и паутины.

— Кажется, шаман здесь не живет очень давно, — произнес Реборн, дернув торшер за шнурок.

Свет разбавил полумрак комнаты.

— Клоун, — вздохнул Тсунаеши, рассматривая коллекцию масок, развешенную на стене. — У него пунктик на маски, что ли?

— Тебя послушать, Савада, так все люди с приветом. Но на самом деле с приветом здесь ты.

— Я знаю.

Легко ответил парень, ничуть не обидевшись. Реборн удивленно на него взглянул.

— Я знаю, — повторил Тсунаеши. — Умирать неприятно, знаешь ли, а воскреснуть — еще неприятнее. Вот поэтому психика и расшаталась. Старик в шутку называет меня янгирэ.

— По-моему, ты и есть янгирэ.

Савада внимательно посмотрел на мужчину, стоящего куда ближе, чем казалось на первый взгляд:

— И тебя это не пугает?

— Нет. Скорее, это забавно. Забавно наблюдать, как человек, желающий помочь даже своему врагу, изменился так, что готов убить даже своих близких.

— Единственный человек, что по-настоящему мне дорог, это мама, — ответил Тсунаеши, смотря прямо в черные глаза напротив. — Я не позволю навредить ей никому, даже себе.

— Чем же госпожа клана Токаге-Ноохи такое заслужила? — киллер сделал шаг вперед, тем самым оказавшись еще ближе.

— Чем? — Савада казался в этот момент куда более живым, чем обычно. — Она была той, кто остался рядом. Она та, кто укутал меня в плед, пытаясь согреть окоченевшее тело, не спрашивая «почему?» и «как?». Ей было важно лишь то, чтобы я не простудился и был здоров. Улыбался. Был счастлив.

Лишь те, кто однажды терял дорогих сердцу людей, могут понять, как сильно нужно дорожить ими. А как наркоману, полностью угробившему свою жизнь, не знать подобного? В давно потухших глазах черными чернилами расплылось что-то непостижимое и мрачное, делая их еще темнее. Но неожиданно теплая ладонь коснулась мертвенно-бледной щеки: большой палец аккуратно прошелся под глазом, делая характерные движения.

— Если твое сердце не бьется, то, наверное, слезы не пойдут, как бы тебе ни хотелось… так? — почему-то прошептал Реборн.

— Тц… — парень шумно выдохнул сквозь зубы и до боли закусил нижнюю губу, пытаясь совладать с собой. — Как ты понял?

— Маман действительно для тебя дорога.

Реборн наконец-то увидел не просто отголоски эмоций Савады, а настоящие чувства. Мужчина был рад, что понимает этого парня гораздо больше, чем казалось вначале, что может наконец-то видеть его таким. Его сердце затрепетало, ускоряя свой ритм. Если бы он также…

Киллер незаметно для обоих наклонился, чтобы обхватить губами чужие. Одно касание, второе, третье. Поцелуй оказался горьким с легким металлическим ароматом.

Руки Тсунаеши скользнули вниз по груди мужчины, обнимая его за торс и притягивая к себе; ощущая, как чужие пальцы ерошат короткие волосы на затылке.

Отстранившись, Савада посмотрел на Реборна, вспомнив сказанные напоследок слова Фумайо и задумался: а сможет ли он сам ответить на подобный вопрос?

«Почему я до сих пор позволяю этому человеку находиться рядом? Почему-то сразу же становится трудно найти ответ», — хмыкнул Тсунаеши, вновь находя чужие губы, чтобы продолжить.

Почему-то парень ощутил себя очень спокойным, он внезапно понял, что никто не узнает о произошедшем, как и о других событиях, случившихся между ними ранее.

— Кхм, так что ты хотел тут узнать? — произнес Реборн, когда чувства улеглись, оставив порывы обоих позади.

— Я долго думал над тем, кто же мог провести всех вокруг пальца? Кто же это? — Савада заметно подобрался, неосторожно отстранив руки от чужого тела и опустив их вдоль туловища. Киллер понимающе отстранился на один-два шага. — Может быть, я покажусь немного грубым… — мужчина с толикой сарказма хмыкнул, мол, а обычно ты у нас не грубый, значит. — Но мне кажется, что узнать правду мы сможем у Аркобалено неба.

— Ария?

— Или у Бьякурана. Они оба могут видеть то, что другим не дано. А значит, они что-нибудь могут знать, но при этом молчат. Кто-то из них точно причастен к моей смерти.

— У тебя была возможность с ними поговорить, но все закончилось весьма плачевно.

— Поэтому я хотел поговорить с Шахматноголовым. Но, видно, не судьба, — Савада наглядно осмотрелся, на мгновение задержавшись взглядом на коллекции масок. — Думаю, пора возвращаться.

— Тогда идем.

Реборн картинно развернулся и направился вон из помещения, натянув поля шляпы на глаза. Тсунаеши еле удержался от того, чтобы не сказать колкое словечко ему вслед, но потом усмехнулся сам себе, похлопав в ладони пару раз. Неожиданно появившаяся между ними неловкость после небольшого откровения также неожиданно, как появилась, исчезла с кривляньями киллера, севшего в машину.

Доехали они до дома клана Токаге-Ноохи в приятной тишине.

Их там уже ждали. Группа людей одетых в одинаковую и очень примечательную форму подпирала открытые ворота. Среди них сильно выделялся Фумайо в своей домашней одежде и человек в костюме с фиолетовой рубашкой.

— Какие люди, — хмыкнул Тсунаеши, облокотившись о крышу автомобиля. В последнем незнакомце он признал Хибари. — По каким делам в моем городе?

— Савада, — Кея напрягся, скрестив руки на груди в защитной позе.

— Мусор? — Занзас конечно слышал, что погибший наследник сильно изменился. Но чтобы настолько? Если бы он встретил парня на улице, не узнал бы.

Парень дернулся, потемнев в лице. Мрачная улыбка исчезла с его лица.

— Савада, у него такая манера речи, не обращай внимания, — предупредил Реборн, но уже было поздно.

— Да какого черта? — Тсунаеши с силой захлопнул двери машины, после чего подошел к Занзасу, оказавшемуся с ним почти одного роста. — Если хочешь поговорить, будь хотя бы немного повежливее.

Вот только Савада не собирался просто так оставлять происходящее. Парень не знал этих людей, впервые в жизни их видел. Ему на них плевать, поэтому собравшимся надо сильно постараться, чтобы получить его расположение для дружеской беседы.

— Не наглей, мусор, — произнес Занзас, ощутив опасность.

Безжизненные глаза встретились с красными, пылающими жизнью и силой. Что-то изначально пошло не так. Ноги ощутимо ослабли — тело все еще помнит произошедшее. Правая рука не хотела слушаться.

От Тсунаеши ощутимо веяло пламенем мрака. Он буквально весь был пропитан им.

Вайпер взглянул на Реборна, оставшись невозмутим. Леви хотел вмешаться, но его остановил побледневший Скуало. Луссурия взволнованно сжал плечо Бельфегора, интуитивно отошедшего на шаг назад.

Когда люди боятся тебя из-за того, что ты псих, очень приятно и весело, а когда ты видишь более ужасного монстра, чем ты сам, что вот-вот может сорваться рядом с тобой — совершенно другое ощущение. В мире мафии часто можно услышать слово «монстр» в свой адрес, когда ты — безжалостный убийца, поэтому это слово в некотором роде схоже с комплиментом. Но когда это слово употребляется рядом с другим словом: таким, как «Виндиче», безобидное «монстр» несет за собой уже куда более колоссальные проблемы, чем убийца, выходящий из себя от вида собственной крови.