– Если Вы сейчас заняты, прошу прощения. Если хотите, приходите сегодня на мое выступление, я буду кататься на коньках в семь часов. У нас целая команда, – и Мэри протянула Блу билет.
Он растерянно посмотрел на незнакомку, на билет, снова на незнакомку. Он представил ее в том легком платьице, тщательно зашнуровывающую коньки, и эти чистые аквамариновые глаза…
Он не знал, почему был так растерян. Это наверняка была она, но он не думал, что она появится вот так… обычно. Глядя на него искренне и по-детски, протягивая билет. А он стоял в дверях сутулый, бледный, с впалыми щеками и молотком в руках.
– Придете? – живо спросила девушка. – Если не придете, я буду очень грустить, – и она еще раз широко улыбнулась.
– Да, хорошо, – все еще неуверенно ответил Блу, взял билет и уставился на него. Девушка попрощалась, Блу закрыл дверь, все еще разглядывая врученную бумажку с черными отпечатанными на ксероксе буквами, и вернулся к разломанному камню.
Кварц лежал на полу все в той же покалеченной позе, вокруг были мелкие розовые осколки и песок. В камне больше никто не танцевал и никто не отражался.
Блу положил билет на стол, посмотрел на камень и задумался. О том, что надо бы побриться, убраться в квартире, сходить за молоком и маковыми кренделями и начать изучать новые камни.
Темнота
Девочка любила рисовать. Она рисовала черно-белые мультики.
Как-то она услышала, что глухой композитор сочинял музыку много лет назад. Она тоже хотела так делать – то, что вроде как не может. Она всегда любила разрушать принятые истины. Даже теперь.
Она была ребенком, и взрослые казались ей странными существами, как Маленькому Принцу из книги Экзюпери, которую читал ей папа. Они всегда создавали себе кучу проблем, и скорее всего, больше половины из них не стоила тех мыслей, которые текли сплошным селевым потоком в их голове. Может, потому что они слишком много видели в жизни?
Девочка пока видела немного, но ее мультики уже были грустные.
Плюшевый мишка, плывущий в грязной луже. Его бросили посреди улицы, и никто не хотел замечать его, поднять, постирать, вылечить…
Бегущая по лужам женщина в плаще, а за ней – вор или кто-то пострашнее. Девочка просто знала, что бегущий очень страшный, тот, от кого нужно бежать что есть мочи…
Птица, в которую стреляют из рогатки, и она красиво падает с ветки, прерывая свой жизненный путь…
Девочка ненавидела этот мир. За то, что вокруг не было никого, кроме этих страшных людей. Тех, кто бросает плюшевых мишек в лужи, а потом бежит за бедными женщинами. Она никого не видела, кроме них. Не видела… ненавидела… Какие смешные слова… Почему они так похожи?
Девочке очень хотелось научиться рисовать цветные мультики, но она забыла, что такое цвет. Весь мир стал для нее черно-белым.
Девочка выросла. Теперь она стала похожа на ту женщину, которая когда-то убегала от страшного мужчины. На каблуках и в плаще. Она всегда мечтала о каблуках, ведь это так женственно. Всегда. Если не видишь, то обязательно слышишь каблуки и понимаешь, что идет красивая женщина. А если не слышишь, то видишь. Или и то, и другое одновременно.
Теперь мультики взрослой девочки стали длиннее, и их начали смотреть другие люди. Им нравились эти мультики. Теперь они не были такими мрачными, но по-прежнему от них веяло грустью, хоть и смотрелись они легко.
Художник за холстом пишет очередную картину, расстраивается, что его никто не знает, но где-то сидит человек, который мечтает именно о такой картине…
Девочка с косичками бежит за воздушным змеем и не замечает, как змей сам играет с девочкой, ведь он живой и радуется тому, что он кому-то нужен. Он улыбается, а девочка бежит наугад, солнце слепит ей в глаза…
Легкие длинные штрихи черно-белых мультиков превращались в силуэты героев, пейзажи, эмоции. Девочка выросла, и штрихи стали длиннее. Как ее память, которая растянулась от детского возраста до каблука. Девочка по-прежнему помнила, как ее мама бежала от ужасного человека, как сама она испугалась и уронила мишку в лужу, а кто-то справа выстрелил в птицу из рогатки. Мама больше не вернулась, а девочка ослепла. И мир стал черно-белым. В ее воображении крутились только черно-белые мультики, которые она создавала в голове, а потом решила переносить на бумагу.
Теперь на показ мультиков слепой девушки приходило много людей. И, возможно, среди зрителей был и тот страшный мужчина. Он уже постарел, и, скорее всего, у него тоже никого нет, и ему нужен плюшевый мишка или воздушный змей, который улыбнется оттого, что он кому-то нужен. И может быть, мир страшного мужчины хоть и цветной, но тоже черно-белый.
Девочка выросла и перестала ненавидеть мир и этого страшного мужчину. Теперь она изучала мир с помощью своих и чужих мультиков – историй, которые рассказывали ей другие – цветные – люди. И постепенно цвета стали возвращаться в мультики девочки, но она боялась увидеть все цвета, боялась, что снова увидит плавающего в луже мишку и сбитую с дерева птицу.
Она хотела оставить цвета только в своих новых мультфильмах. Она переносила цвет из воспоминаний в мультики и оставляла его там. Она хотела жить в своем мире и знать, что мир, который она создает простыми карандашами, намного красивее того, что за кадром.
Темнота, в которой она жила, спасала ее от правды. Она спасала ее мультики, оставляя в них свет.
Ангел-хранитель
– Но это правда! Я же помню!
– Мало ли чего ребенку может привидеться, – улыбнулась Наташа.
– Почему ты мне не веришь? Я помню, как ангел держал меня на руках! Я помню даже его запах. Помню его руки, бережные, теплые. У детей очень тонкое восприятие.
* * *
Элла всегда была успешной. У нее все удавалось. В школе она была отличницей и популярной девочкой в классе, затем институт, в который она поступила без особых проблем, будто там ждали именно ее. Эллу вела счастливая звезда, и все, кто ее знал, утверждали, что родилась она в рубашке. Если на улице начинался дождь, то у Эллы всегда наготове был зонтик. Она чудесным образом брала его именно в дождливый день, даже если до этого светило солнце.
– Ты везучая, мне бы так.
– Просто я знаю, что мой ангел-хранитель всегда со мной. Он мне помогает. Он наблюдает за мной.
– Мне он тоже не помешает.
Подобный диалог в жизни Эллы случался часто. Еще в детстве она вспомнила, что будучи грудной, она впервые познакомилась со своим ангелом-хранителем. Он осторожно взял ее в руки и вытянул перед собой. Она смутно помнит его лицо, но он был вроде немолодой, сутулый, и Элла была уверена, что это невероятно мудрый ангел, который многое пережил, многих успел защитить, и вот теперь он с ней.
Элла никогда не сомневалась в том, что что-то не получится, потому что знала, что ее верный невидимый спутник направит ее по нужному пути. Так и происходило. То, что поначалу казалось неудачным, расстраивало ее, потом приобретало другой оттенок – если не получалось в одном, успех приходил в другом и намного более нужном, чем казалось до этого. Если кто-то уходил из ее жизни, на его место приходил другой, и с ним было еще интереснее. Если не получалось с кем-то встретиться, вместо встречи звонил телефон, и на том конце провода говорили о важном собеседовании, презентации, выставке, на которых нужно появиться. И на каждом из мероприятий подворачивалось что-то хорошее – то новый знакомый, который помог найти работу мечты, то подруга Наташа, с которой Элла сразу нашла общий язык, то случайный человек, который просто так в процессе разговора ни о чем рассказал об уютной квартире, которая ищет новых хозяев, где она и поселилась вместе с подругой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
