Глава 10
День был пасмурный. Солнце иногда выглядывало сквозь слой серых облаков. Идти было легко и приятно. Бес носился кругами, выражая свою радость периодическим повизгиванием. Василиса кружилась высоко в небе, отслеживая наш путь. Иногда она спускалась, садилась на плечо Тимофея и что-то тихонько ему клекотала. Тимофей поглаживал птицу по взъерошенным перьям. И Василиса снова поднималась в небо. День уже клонился к вечеру, когда мы приблизились к лесной опушке. Скинув вещи на землю, мы повалились в высокую траву. Да, навыки походной жизни давались нам с трудом. Мышцы болели и ныли, прося полноценного отдыха. Тимофей, по- видимому, был более привычным к таким переходам. Поэтому, поставив короб на землю, он принялся собирать большие сучья для костра. Ночь близилась, и надо было позаботиться о ночлеге. Со стоном мы с Любашей поднялись и пошли ему помогать. Войдя под полог леса, я стала настороженно оглядываться. Лес мне показался каким -то
странным. Хотя, все, что мы здесь видели и встречали, называть «странным», это значит ничего не сказать. Но, даже, учитывая все это, лес меня насторожил. Деревья были искалечены, стволы завивались немыслимым образом. Как будто какой-то великан взял нормальный лес и скомкал в своих громадных ладонях. А скомкав, бросил как придется. Травы под деревьями не было. Только сухие ветки, да поваленные бурей деревья. Заметив мою настороженность, Тимофей стал рассказывать:
– Когда -то это был заповедный лес. Здесь жили дриады. Звенели ручьи. Потом случилось что-то. Какой-то злобный дух поселился в этом лесу. Зверье и птицы покинули его. А путники стали обходить его стороной…
После такого рассказа, мы с подругой в обалдении уставились на Тимофея. Любаша, набрав в грудь воздуха, возмущенно заговорила.
– Так какого… лешего, мы здесь ночевать собрались?! И без этого леса жути хватает! И ты хочешь, чтобы после всего, что ты рассказал, мы остались здесь на ночевку!?
Тимофей грустно улыбнулся.
– Здесь нам ничего не угрожает. Только, если мы зайдем в самую чащу. Поэтому, мы здесь переночуем, а завтра, пока на небе солнце, нам надо будет перейти лес. Другой дороги к горам нет. Этот лес тянется на сотни верст в обе стороны. Чтобы обойти его надо не один месяц. А я так думаю, что у вас нет этого времени.
Он продолжил собирать хворост, а мы с Любаней глубоко задумались над полученной информацией. Несмотря на заверения Тимофея, что здесь, на опушке, нам ничего не угрожает, беспокойство не покидало нас. И мы, то и дело, оглядывались на возвышающую позади нас стену леса. Мы собрали достаточно дров, натаскали свежих охапок трав для постели, и разожгли костер. Его пламя отодвинуло тьму и на поляне стало уютнее. Но покоя по- прежнему не было на душе. Мы решили, что спать будем по очереди. Первым дежурил Тимофей. Мы с Любашей улеглись на душистую траву и попытались заснуть. Бес положив свою лохматую башку на лапы, периодически тяжело вздыхал. Судя по всему, ему тоже не спалось. Василиса прижалась к моему боку, спрятав голову под крыло. В траве слышалась музыка цикад. В небе то и дело хлопали крылья каких-то ночных охотников. Мир погружался во тьму душистой ночи. Звезды загадочно мерцали. Не заметно для себя я уснула.
Проснулась я от холода. Костер почти прогорел. Только под толстым слоем пепла кое -где вспыхивали остывающие угли. Рядом со мной никого не было. И только фигура, сидящего рядом с угасающим костром, Тимофея выделялась в сумраке неясными контурами. Я встала и подбросила в костер несколько веток. Хотела отчитать Тимофея, за то, что не смотрит за огнем. Только я открыла рот…, но, увидев Тимофея, слегка опешила. Он сидел прямо и неподвижно, как истукан. Глаза пустые и широко открытые смотрят в темноту. Я растерянно оглянулась. И только тут поняла, что рядом нет Любаши. Беса и Василисы тоже нигде видно не было. Я дотронулась до плеча Тимофея. Он был, как деревянный. Никак не реагировал на мое прикосновение. Тогда я потрясла его чуть сильнее. Опять никакой реакции. Отчаяние мое достигало предела и, я врезала ему по лицу со всей силы на которую была способна. А я была способна на многое. Он кувыркнулся через бревно, на котором сидел. И только ноги его мелькнули в воздухе. Из-за бревна послышалось слабое кряхтение и нечленораздельные возгласы. Через мгновение оттуда же появилась его голова. Глаза испуганно моргали, и он осматривался так, как будто не понимал, как он здесь очутился. Он с опаской посмотрел на меня и промычал невнятно и слегка обиженно:
– Ты это… чего?
От его дурацкого вопроса я разозлилась еще больше.
– Чего я? Это ты чего? Где Любаша?! Где вся наша живность?! Костер погас, а ты сидишь, как деревянный болванчик. Это я тебя должна спросить- ты чего. Что вообще происходит???! – продолжала распаляться я.
Его ответ взбеленил меня еще больше.
– Я не знаю…
Мне захотелось врезать ему еще раз. Поняв, что таким образом мы ничего не выясним, я убавила голос и попыталась еще раз, но уже более спокойно, выяснить ситуацию.
– Что ты помнишь… последнее?
Ответил он мне уже более членораздельно:
– Вы уснули. Я подбросил в костер и стал смотреть на звезды.
«Романтик, блин!» про себя зло подумала я, но вслух ничего не сказала. А Тимофей продолжил:
– И вдруг, я услышал волшебную музыку. Кто -то тихо пел. Звук был такой
– он попробовал подыскать слово. Ничего не вышло. Тимофей произвел в воздухе рукой замысловатый пас, который, по его мнению должен был передать весь спектр его эмоций.
– Я захотел встать и пойти туда, откуда звучала песня. Она звала меня. Но тут, на меня напал ваш Бес. Он прыгнул и придавил меня лапами к земле. Я попытался сопротивляться, но пес рычал на меня и, попробовал укусить за горло. А потом, я отключился. И очнулся только сейчас, ну, после того, как ты.... Ну, в общем сейчас… – опять замямлил он.
Мне его объяснения мало, что дали. А честно сказать, нисколько не приблизили к пониманию, что все- таки случилось, и где Любаша вместе с Бесом и Василисой. В растерянности я оглянулась и, внезапно увидела… за ближайшими деревьями мерцало зеленоватое облако. Я кинулась на этот призрачный свет. Тимофей, выхватив горящую головню из костра, рванул за мной. Но, навстречу нам выскочил Бес. Он яростно лаял, пытаясь не пускать нас к лесу.
– Тихо, Бес, тихо! – пыталась я угомонить собаку.
Но Бес продолжал лаять и кидаться на меня.
– Да что с тобой такое!!!!?? Где Любаша?! Ищи, Бес, ищи!!!
Бес жалобно заскулил, припадая на передние лапы. Тем временем, облако стало разрастаться. Внутри него происходили какие-то процессы. Вспыхивали разноцветные искры, зелеными змейками скользили всполохи, пересекая облако снизу доверху. А в середине этого зеленоватого свечения стояла
Любаша. Змейки стали двигаться более упорядоченно, подчиняясь какому -то ритму. И тело подруги стало покачиваться в такт этого непонятного движения. Мы с Тимофеем замерли, не доходя до границы свечения. Интуитивно я понимала, что если облако нас коснется, то все, нам конец. И, что конец этот будет страшнее обычной смерти. По спине поползли холодной волной мурашки. Жуть накатывала ледяными волнами и волосы на голове зашевелились. Внутри этой массы стало что-то сгущаться. Мы как завороженные смотрели на огромный сгусток темно-зеленого цвета, который стал принимать формы громадного старика. Зеленые змейки ускорили темп своего движения. В глазах рябило от их мельтешения. Мозг стала заполнять какая-то тягучая масса, наполненная чудесными голосами. Они звали, манили, обещая сказочное блаженство. Зачем сопротивляться, зачем бороться… Всего то и нужно, что сделать один шаг на встречу… Всего один маленький шажок… И ты растворишься в этом мерцающем счастье, превратишься в его часть и будешь жить вечнооооо.... И когда я была уже готова шагнуть, меня что-то сбило с ног, оцарапав в кровь лицо. Я, как будто, вынырнула из ледяной проруби, очнувшись от окутавшего меня морока. В мою голову ворвался яростный крик сокола, разрывая липкую паутину, заполнившую мое сознание. А Василиса яростно била крыльями, заставляя Тимофея остановиться. Сучок, который он прихватил с собой из костра, валялся на земле и почти догорел. Только слабый язычок пламени еще трепыхался на куске дерева. Я схватила этот сук и стала им размахивать в воздухе, заставляя разгореться сияющим пламенем. Чтобы отвлечься от сладкого пения и вкрадчивого шёпота, начала в уме повторять таблицу умножения. Ничего умнее мне в тот момент в голову не пришло. Я шла вперед маленькими шажками, держа горящий факел, как боевое копье. При соприкосновении с огнем, свечение стало отступать, сердито шипя и отплевываясь разноцветными искрами. Это меня вдохновило. Тут подоспел и Тимофей, с другой смолистой палкой в руках. Он быстро ее разжег от моего сучка. И уже не два факела, два огромных сияющих меча стали резать и рубить извивающееся и корчащееся в предсмертной агонии зеленое нечто.
