Ксавье Ноэль в семинарии не доучился, однако его «крыше» протекать это не мешало. За последние несколько лет он умудрился, переезжая из одного городка в штате Алабама в другой, похитить и убить четырех девушек. Все жертвы были разными по возрасту, интересам, социальному положению и даже внешности, поэтому разыскать нить, что связывала их между собой, было трудно.
Алиса берет в руки дневник Ноэля, листает страницы, заполненные размашистым, корявым почерком. Цитаты из Библии, параноидальный религиозный бред… Она выхватывает взглядом странную фразу и цепляется за неё. Читает.
«Он силен. Ни крест, ни святые молитвы не могут изгнать его из Марины. Враг рода человеческого, мерзкая Лилит, она заставляет эту девушку смотреть на мужчин с похотью, заставляет их хотеть её, и души их с тех пор принадлежат Аду. Сколько невинных я смогу спасти, если изгоню Лилит обратно в Геенну, где ей и место? Она смеется надо мной, терзает тело Марины Смит, но я знаю своё предназначение, и я не сдамся…».
— Нашла что-то интересное? — Майкл, напарник Алисы, заглядывает ей через плечо. — Если записи относятся к расследованию, их надо упаковать.
— Заберу с собой, — откликается Алиса. — Дашь пакет?
Дневник Ксавье она упаковывает в полиэтиленовый прозрачный пакет и опечатывает. Чокнутый маньяк мертв, девушка спасена, и теперь бравый агент ФБР Алиса Купер может позволить себе чашку кофе. По правде говоря, хочется только выспаться.
…Дневник Ксавье Ноэля — исповедь сумасшедшего, как она есть. Алиса читает его до поздней ночи: описания пыток, которым Ксавье подвергал жертв, чтобы изгнать из них демонов, их смерть. Слова, которые они говорили ему. Алиса в демонов не верит, но зато знает, что под пытками сказать можно всё, что угодно, лишь бы спастись. Любой человек пойдет на всё, что угодно, чтобы выжить. Доказано европейской Инквизицией и Салемскими процессами в Америке. Страшные времена прошли, но Ксавье Ноэль начал собственную войну с ведьмами. Слава Богу, что пуля Майкла настигла его прежде, чем Ксавье смог приписать на свой счет ещё одну жертву.
Марина Смит медленно идёт на поправку, и Алиса навещает её перед отлетом в Квантико.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, присаживаясь на стул рядом с койкой.
— Неплохо, — слабо улыбается Марина. Улыбка сползает с её лица медленно и неотвратимо, когда она впивается взглядом в значок ФБР. — Он ведь… мертв? Правда? Мертв?
— Разумеется, — Алиса осторожно пожимает её ладонь, к которой присоединен катетер капельницы: в больнице время процедур. — Мертв и похоронен.
— Это хорошо, — Марина расслабляется вновь, поворачивается к окну.
На улице уже стемнело, и профиль Марины отражается в стекле. В нём есть что-то неправильное; Алиса вглядывается и вздрагивает: ей чудится, будто стекло искажает черты девушки, заостряет их, превращает в маску, спешно натянутую на кого-то, совершенно чужого. Она качает головой, проводит ладонью по лицу. Совсем уже.
Строчки из дневника Ноэля всплывают перед глазами.
«Они будут пытаться обмануть, принимают облик детей, молодых людей или невинных девственниц, но зло в них неистребимо. Если приглядеться, то можно увидеть, как искажаются их черты».
Алиса выходит в коридор больницы и вздыхает: не нужно было читать дневник Ксавье. Он был одержим, но считал одержимыми других людей — типичный бред сумасшедшего, считающего, что больны все вокруг, только не он. Он просто был болен. Да. О-дер-жим своей идеей демонов, которым нужны человеческие тела и души.
Ксавье Ноэлю был нужен психиатр.
Но с тех пор странное, будто неправильное лицо Марины Смит преследует Алису во сне. А чуть позже она сталкивается в кофейне с парнем лет двадцати, и ей кажется, что в его глазах, в его чертах — та же неправильность, которую она отметила у Марины. Будто кто-то вольготно расположился в его теле, но вытеснил прежнюю личность, и внешность теперь меняется в угоду новому её хозяину.
Парень оборачивается, почувствовав на себе чужой взгляд, и улыбается Алисе. Белки глаз у него черные.
========== Зеркала во тьме ==========
Комментарий к Зеркала во тьме
Aesthetic:
https://sun9-64.userapi.com/c857524/v857524777/8d445/UcJYAY91aMc.jpg
Мария в доме все зеркала убрала на чердак, но даже так она чувствует их присутствие. И присутствие того, что в них живет. Разбить или выбросить их она боится. Ей кажется, что она тогда совсем сойдет с ума. Мария которую ночь не может спать, молится, но Бог не слышит её. Быть может, он отвернулся от своей грешной дочери.
Быть может, его не существует? Но Мария гонит от себя эти мысли — конечно, Бог существует! Иначе кто же дал ей силы бороться со злом?
Её дочь, Оливия, стала пристанищем зла. С самого детства Мария пыталась привить ей добродетель и скромность, и ей даже казалось, будто у неё получается, но… нет. Когда Оливии стукнуло тринадцать, её будто подменили. Короткие юбки, громкая музыка — из той, ужасной, что несется с музыкальных каналов. Постоянные опоздания со школы. Спрятанная в подкладку рюкзака пачка сигарет. Оливия совсем отбилась от рук. В неё будто бесы вселились.
Мария запирала её дома. Просила учителей следить за ней в школе. Обращалась к священнику их прихода. Молилась. Ничего не помогало. Преподаватели однажды навестили их дом по её просьбе (Оливия заперлась в спальне и отказалась спускаться), покачали головой при виде изображений святых и Библии на полке, и предупредили, что, если методы воспитания Марии будут вызывать подозрения, они вызовут органы опеки. Что Оливии нужно всего лишь самой пройти подростковый период, и не стоит ей мешать. Что бы они понимали в божественном замысле, в самом деле! Мария выслушала их, покивала, проводила за порог — и снова молилась. За себя, за дочь, за всех, кто был слишком слеп, чтобы увидеть истину. За то, чтобы Господь указал Оливии правильный путь, ведь она была такой хорошей девочкой раньше!
Да, была. И у Марии всё ещё оставалась надежда.
А через два года Мария нашла у дочери доску Уиджи. Дьявольское изобретение, помогающее ведьмам связываться с демонами. Нашла колоду Таро и книгу с толкованиями дьявольских карт.
Не уберегла…
Не смогла, не сумела.
Мария прорыдала всю ночь — Оливия, к слову, так в тот вечер домой и не вернулась; сказала, что переночует у подруги, но разве можно верить той злобной сущности, в которую превратилась её девочка? Которую её Оливия приняла в себя, которой позволила захватить душу?
Мария молилась, а к утру приняла решение. Трудное, больное, мучительное, но нужное, ибо кто, если не она, породившая Оливию, сможет спасти её от Ада и Геенны Огненной, что ждет каждую ведьму? Коли ворожеи не оставляй в живых, так и она должна убить демоническую сущность в Оливии, чтобы душа её смогла вечно находиться рядом с Господом. Решение было принято, и Мария пролила ещё немало слёз, пока ждала дочь домой, но, стоило взглянуть в глаза Оливии — тёмные, жесткие — и сомнения исчезли.
— Моя девочка… — пробормотала Мария, глядя на спящую дочь.
Оливия пришла под утро и, едва умывшись, уснула в своей спальне. Прямо в одежде. От неё слабо пахло алкоголем, а на её цвел синяк. Разумеется, она не была у подруги. Она развлекалась со своими дьявольскими дружками. Они наверняка колдовали. И занимались сексом. И пили. О, Оливия… — Что они с тобой сделали…
У Оливии больше не было ни единого шанса прожить праведную жизнь, однако смерть очищает любые грехи. Господь знает, что дочь Марии не была ни в чём виновата, зло лишь избрало её своим сосудом, но её душу ещё можно было спасти. Если Марии придется ради очищения души дочери взять грех на свою, значит, так тому и быть.
На поздний ланч Мария приготовила пирог с ореховой начинкой. У Оливии была жесточайшая аллергия на грецкие орехи. Мария мелко истолкла их и добавила в начинку. Оливия, какой бы злобной из-за прячущегося в ней демона ни была, всё ещё любила пироги матери, и за ланчем съела около пяти кусков. О своей аллергии она никогда не знала — первый и последний приступ у неё был в раннем детстве, и Мария так и не обратилась к врачу, просто больше никогда не давала дочери орехи. А Оливия — как-то так сложилось — так сама их и не попробовала.
