В нем было что-то магнетическое, как и в каждом из сыновей Рагнара, и все они были друг на друга не похожи, настолько не похожи, что и подход к каждому нужно было искать отдельно. Ида подумала, что, возможно, изучать семью, в которой она оказалась, будет любопытно.

— Ивар решил, что, раз Блайя переехала к Сигурду, ты можешь занять спальню, в которой она жила. — Хвитсерк поставил чемоданы на пол и толкнул дверь. — Я тебе даже завидую. По крайней мере, по ночам здесь тихо, а вот моя комната как раз рядом с этой парочкой, — он фыркнул. — Напротив тебя живет Торви, а дальше по коридору — комната Бьерна. Ивар обретается на первом этаже.

— Понимаю, — Ида огляделась.

Комната выглядела…обезличенной. Просто спальня в светлых тонах, ничего не говорящая о своих предыдущих хозяевах. Постель была застелена свежим бельем, окна выходили на восточную сторону, что значило, что утром в особенно солнечные дни выспаться она не сможет. Впрочем, Ида все равно была жаворонком, и не любила долго валяться под одеялом.

— Кстати, а где все? — поинтересовалась она, садясь на корточки перед чемоданом.

— Ивар с самого утра уехал в офис вместе с Бьерном и Уббе, насколько я знаю. — Хвитсерк прислонился плечом к дверному косяку. — Где шатается Сигурд, я вообще в душе не. Торви что-то говорила про свадебное платье для Блайи, так что их обеих тоже здесь нет.

— Свадебное платье?

— Видимо, ты не в курсе, — улыбнулся он. — У нас тут намечается свадьба в семейных традициях. Ну и понятно, что ты тоже приглашена, если захочешь. Хотя мы не ждали много гостей, но лично я буду рад увидеть тебя.

— В семейных традициях — это с жертвоприношениями? — Ида осознавала, что ходит по краю, но, ради бога, все знали о Лодброках-язычниках, и они сами не скрывали, что веруют в старых богов. В богов, которых считали мертвыми, но, кажется, не до конца. Иначе разве можно чем-то ещё объяснить невероятную удачливость семейства Рагнара?

— Ты боишься? — рассмеялся Хвитсерк. — Думаешь, мы устраиваем человеческие жертвоприношения?

Ида вспомнила юношу-механика, тело которого было разворочено будто взрывом небольшой гранаты у него в желудке. Об этом говорили все в Милуоки, и все знали, чьих это рук дело. Думала ли она, что они могут совершать жертвоприношения на свадьбе?

О, да.

— Можешь не волноваться. — Хвитсерк скрестил руки на груди. — Возможно, это будет коза.

— Ты меня нисколько не успокоил, — Ида растянула губы в улыбке, показывая, что оценила его шутку, и принялась демонстративно вытаскивать вещи из сумки, раскладывать их на постели.

— Если тебе понадобится моя помощь, я буду в спортзале. — Верно растолковав её намек, Хвитсерк ушел. Даже если он был недоволен, что его прогнали, он и виду не подал. Провожая его взглядом, она заметила, что его вьющиеся волосы сзади были заплетены во что-то вроде хвоста, перехваченного резинками.

Когда за ним захлопнулась дверь, Ида выдохнула.

«Языческая свадьба, надо же», — она даже не знала, удивлена ли она согласию Блайи на странную церемонию. Ещё в школе Блайя не выглядела слишком уж религиозной, и по истории религии она едва вытягивала свои сочинения на B. Почему бы ей не согласиться на такую свадьбу?

Новая Блайя все ещё напоминает школьницу, которую Ида знала, но она другая, неуловимо другая — будто обрела стержень, будто потерянная часть её существа вернулась к ней вместе с Сигурдом Лодброком, и не нужно было быть психологом, чтобы это заметить. Ида пока не знала, как вести себя с этой новой Блайей, но она разберется.

Как и всегда.

*

Ида столкнулась с Иваром вечером, за ужином. Ей не хотелось спускаться, и, когда служанка семьи поднялась, чтобы сообщить, что вся семья уже собралась внизу, она с огромным трудом подавила в себе желание запереться в спальне и никуда не выходить.

Черт.

Черт, черт, черт. И это слово можно было повторять бесконечно.

Она должна спуститься. Хотя бы для того, чтобы показать — она член их семьи теперь. Ида глубоко вздохнула и досчитала до десяти. Ещё раз. И ещё, пока не почувствовала, что в состоянии выйти из спальни.

Она справится. Обязательно. У неё нет выбора.

Каждый шаг вниз по лестнице давался ей с огромным трудом, а каждая ступенька словно горела у неё под ногами. Ида Лодброк, урожденная Ида Блэк, боялась показаться на глаза сыновьям Рагнара и их женам, и от этого страха потели ладони, скользя по лестничным перилам. Она была совершенно одна, посреди змеиного гнезда, этого чертового серпентария, и ей нужно было разбираться с этим самостоятельно. И постараться не тыкать в змей палкой. Пока что.

В столовой собралась вся семья — и ещё двое, мужчина и женщина, сидели вместе с Лодброками. Ида понимала, что ей нужно в первую очередь обратить внимание именно на тех, кого она ещё не знала, но присутствие Ивара делало это невозможным. Его присутствие она ощущала всей кожей, и это было хуже её опасений за свою безопасность, с которыми всегда можно справиться. Это было чем-то, чего она не понимала, не могла понять. Намного хуже страха, потому что Ида не знала, как с этим справляться.

Он сидел к ней спиной и пил бренди. Обернулся на шаги, и его красивое, холодное лицо озарила улыбка, столь же ядовитая, как и он сам. Ложное дружелюбие, скрывавшее такую гамму эмоций, что Ида не хотела бы в ней копаться. По крайней мере, сейчас.

— Лагерта, Калф, — обратился Ивар к гостям. — Позвольте вам представить нашу дорогую мачеху, последнюю жену моего отца, Иду Лодброк. — Он отсалютовал Иде бокалом, сделал очередной глоток. — Присаживайся за стол, Ида, — Ивар повел рукой в сторону свободного стула, между Хвитсерком и моложавой женщиной, которую, очевидно, и звали Лагерта. — Skål!

Ида, с невероятно прямой спиной, прошла к предложенному ей месту. Она чувствовала на себе чужие взгляды, а особенно — взгляд этой женщины. И, хотя лицо Лагерты оставалось спокойным, а губы её изгибались в приветственной улыбке, в глубине её глаз спрятался холод, способный заморозить всё вокруг.

Она не сразу вспомнила, кто такая эта Лагерта, но, покопавшись в памяти, осознала — рядом с ней сидела первая жена Рагнара и мать Бьерна.

Калф, очевидно, был её новым мужем.

Чтобы успокоиться, Ида стала вспоминать песенку из мультфильма «Холодное сердце», на который однажды ходила с младшей сестренкой. И, хотя от взгляда Лагерты по спине бежали мурашки, она твердила, что холод не должен её смущать, и вспомнила, как Оливия целый день напевала песню Эльзы, и ей стало легче.

Немного.

Жаль, что у неё не было своего снеговика Олафа, чтобы делать её жизнь чуточку веселее.

Хвитсерк покосился на неё и пододвинул к ней тарелку с нарезанным хлебом. Ида заработала раздраженный взгляд от Маргрет, и задумалась, чем она вызвала такую неприязнь? Кажется, с Уббе она даже не заговаривала?

— Спасибо, — поблагодарила Ида Хвитсерка. Тот улыбнулся.

Ида ещё в первую встречу заметила, что он был очень красив, но его красота почему-то не трогала.

— Всегда пожалуйста.

— Я не ем мясо, когда эта чертова кухарка уже запомнит? — громко произнесла Маргрет, прерывая их маленький диалог. — Я тысячу раз просила её готовить что-то вегетарианское!

Ивар спрятал усмешку в своем бренди. Сигурд и Блайя переглянулись, явно думая о чем-то одном, и Иде стало интересно, что такого знают в этой семье, чего она еще не заметила? Хотя кого она пыталась обмануть, она даже и не начинала ещё раскрывать тайны Лодброков. А скелеты призывно гремели костями в их шкафах…

— Напомни ей ещё раз, — попытался успокоить жену Уббе.

— Я устала напоминать! — Маргрет бросила салфетку на стол. Смотрела она при этом только на Хвитсерка. Ида перевела взгляд на свою тарелку, пытаясь делать вид, что ничего не происходит. — Я здесь единственная, кто не ест мяса, но почему-то мои вкусы никто не уважает!

Эскапада была слишком явно направлена в сторону Хвитсерка, но тот даже не отреагировал, продолжая жевать. Либо ему было всё равно, либо он предпочитал изображать из себя невидимку и ждать, пока проблема рассосется сама собой.